Любовный напиток в граненом стакане - Лариса Кондрашова

Современные ведьмы здорово поумнели, они читают серьезные книги и в рецепты средневековых коллег вместо крови девственницы или там настойки корня мандрагоры вносят свои ингредиенты.

Да что там ингредиенты! И рецепты совсем другие. У тех, средневековых, не было слов таких, вроде: «энергетическое информационное поле», «эфирное тело», «астрал» и прочее.

Возможно, если с Аллой что-нибудь случится... С некоторых пор у нее появился холодок под ложечкой и нехорошее предчувствие. Еще бы, с такими крутыми бандюганами связалась!.. Так вот, в этом случае она и призовет к себе Эльку и кое-чему ее обучит. Кажется, у девчонки имеются неплохие задатки.

Спроси кто-нибудь сейчас Аллу, как она может, будучи молодой и здоровой женщиной, так спокойно говорить о своей предполагаемой кончине, она бы пояснила, что не видит в этом ничего особенного. Каждый человек должен быть к этому готов. И чем он умнее, тем спокойнее должен относиться к факту смерти.

Но, пока напрямую ей ничего не угрожало, она продолжала заниматься делом, которое ей нравилось. Делом, которое придавало Алле ощущение собственного могущества.

Случилось то, что должно было случиться: Веня занемог. Об этом ей сказал забежавший на минутку — понятное дело, за деньгами — старший брат.

— Белый-то, не слышала, то ли инфекцию какую словил, то ли еще чего — на глазах тает. И к врачам, дурак, не идет. Врачи, говорит, здесь не помогут. Должно быть, что-то у него с головой.

Алла почувствовала как бы дуновение ветра — опасность! Может, ей на время уехать куда-нибудь, пока все это не кончится? Но ее держала непреодолимая привязанность к Егору.

Он приходил когда хотел, без предупреждения, и так же исчезал, не говоря, когда вернется. Алла точно знала, семьи у него нет. Такому одинокому волку семья ни к чему.

А еще — Алла и это выяснила — за ней приглядывали его люди. Ей выплатили за работу аванс. Боялись, что она сбежит с деньгами? Не такие уж они и большие, чтобы ради них рисковать жизнью.

Через неделю — это оказалось не слишком приятным сюрпризом — к Алле притащился Веня. Остановился в дверях и с порога спросил:

— За что?

Что-то в ней дрогнуло, но слишком глубоко внутри.

— Ни за что, — пожала она плечами. — Ничего личного.

Так сейчас говорили во многих фильмах.

— Разве я тебе мало заплатил?

— А разве я не сделала за это нужную тебе работу? — ответила Алла вопросом на вопрос.

Он, кряхтя и постанывая, медленно уселся в кресло для посетителей.

— Я ведь сюда из Сибири приехал, — бесцветным голосом стал говорить Веня.

Она хотела сказать, что некогда ей выслушивать истории его жизни, но не повернулся язык. Когда Белый садился в кресло, под полой пиджака мелькнула кобура. Он был вооружен.

— Так вот, у нас по соседству колдун жил. Много пакостей людям делал. И заговоры обычно присобачивал на какие-нибудь вещи. То на чурку-гнилушку, то на клок козьей шерсти. И вот, представь, одна женщина такой клок у себя в огороде обнаружила и через забор тому колдуну перебросила. Все его зло, значит, к нему же и вернулось. Сам-то он ничего, вроде не пострадал, а вот его старшего сына, любимого, через месяц убили — он на Севере работал. Младший на машине в аварию попал — насмерть. Причем в машине, кроме него, еще трое ехало, на них — ни царапины. Последняя — дочь — выпала из окна многоэтажного дома. К подруге в большой город ездила. То ли сама выпала, то ли помог кто...

— А зачем ты мне это рассказываешь? — поинтересовалась Алла. — Детей у меня все равно нет.

— И не будет, — мрачно сказал Веня, медленно открывая полу пиджака, чтобы достать из кобуры пистолет.

Алла, сидевшая напротив него, даже не шевельнулась. К ней в тот момент пришло ясное понимание того, что с ней ничего не случится. Сегодня по крайней мере.

И в самом деле, Веня так ослабел, что не смог этот самый пистолет вытащить.

— Ведьма! — простонал он бессильно.

— А ты вроде святой! — разозлилась она. — Рассказываешь тут байки, что зло к колдуну вернулось, а сам ты не подумал о том, что к тебе же вернулось твое зло. У того мужика, на которого ты, хоть и моими руками, порчу навел, оказалось, семья была и. трое детей.

— Он был тварь и мразь.

— Не судите, не судимы будете, — отчего-то вырвалась у Аллы строка из Писания.

Больше она ничего не сказала — зачем пинать мертвого льва. Но «скорую помощь» вызвала. Пусть умирает в больнице, а не у нее в салоне. «Потомственной» ведунье ни к чему такая реклама!

И еще подумала, что мало кто из обычных людей — себя Алла, разумеется, причисляла к людям необычным — относится к себе самокритично. Сколько раз она слышала, как ее клиенты брызгали слюной в адрес кого-то, соседа ли, родственника, объясняя свое желание сделать этому «негодяю» пакость. Так должна ли она терзаться угрызениями совести, выполняя всего лишь очередной заказ и получая за это деньги? Отнюдь. Кесарю — кесарево.

В этот вечер Алла сидела дома, как, впрочем, и большинство других вечеров, и вдруг услышала поворот ключа в замке.

— Егор! — радостно встрепенулась она и поспешила в коридор.

— Браво, моя дорогая! — произнес вошедший. — Честно говоря, до последнего момента я не верил, что у тебя получится. Никто ничего не заподозрил. То есть кто-то знает, что накануне смерти Веня побывал у тебя в салоне, но объяснили это так: он предчувствовал свою смерть и думал, будто ты сможешь ему чем-то помочь... Но каждый знает, что свою смерть не обманешь. Говорят, были случаи, что ведьмы своими заговорами продлевали жизнь человеку, но все равно ненадолго... По-моему, это надо отметить. Я приглашаю тебя в ресторан. Как ты, согласна?

— Конечно. — Алла в ответ просияла — до сих пор они вместе никуда не выходили. — Только мне надо собраться.

— Время есть, — кивнул он. — А я, знаешь ли, хочу в ванне полежать. Отмокнуть. Сегодня «стрелка» была. Погибло столько ребят. Трое моих и четверо — с другой стороны. Такое впечатление, что я весь липкий от крови. Да, я купил себе новую рубашку — пройдись по ней утюгом. Терпеть не могу всяких там складок. А эту выброси, не вздумай стирать... Минут через двадцать приходи, спинку потрешь.

Это он так шутил. Алла вполне могла представить себе, чем это все кончится.

После секса с Егором она ходила вся в синяках, но это ее не расстраивало. Скорее наоборот. После ухода мужчины она становилась перед большим зеркалом в ванной и рассматривала следы его страсти, как солдат медали.

Вот и теперь, погладив рубашку и приготовив свой вечерний туалет, она пришла в ванную и, сбрасывая халат, попросила:

— Егорушка, будь добр, аккуратнее, у меня вечернее платье слишком открытое.