Брошенные в реальном времени - Вернор Виндж

Елена прислала голографическое изображение записей Марты и мощный компьютерный анализ всего текста с запиской, где говорилось, что оригиналы дневников находятся в стасисе, и их можно получить по предварительному запросу за пять дней.

Оригиналы. Вил о них не думал: как вести дневник, не имея под рукой компьютера или писчей бумаги? Короткие послания можно вырезать на коре дерева или выбить на скале, но для настоящего дневника требуется ручка и бумага. Марта провела в одиночестве сорок лет — у нее было более чем достаточно времени для экспериментов. Самые ранние свои записи Марта сделала ягодным соком на внутренней стороне коры деревьев. Она спрятала запечатанные глиной тяжелые страницы под пирамидой из камней. Когда пятьдесят лет спустя их достали, оказалось, что кора сгнила, а пятна сока стали совсем неразличимыми Елена и ее роботы тщательно изучили хрупкие останки. Микроанализ показал, где раньше были следы сока; таким образом, первые главы дневника были восстановлены. Вероятно, Марта довольно быстро сообразила, какая опасность грозит ее письмам:

«бумага», найденная в следующем хранилище, была сделана из тростника. Темно-зеленые чернила почти не выцвели.

Первые записи носили чисто повествовательный характер. Ближе к концу дневника, после того, как Марта провела целые десятилетия в одиночестве, страницы заполнились рисунками, эссе и поэмами. Сорок лет — долгий срок, в особенности если ты вынужден прожить его в одиночестве. Марта написала более двух миллионов слов. (Елена снабдила Вила компьютером для работы с текстом, Грин-Инком. Среди прочего Вил выяснил, что объем дневника сравним с двадцатью довольно толстыми романами.) «Бумага» Марты получалась гораздо толще обычной, а ей приходилось проходить тысячи километров. Всякий раз, отправляясь на новое место, Марта складывала пирамиду из камней, где прятала свои записи. Первые несколько страниц в каждой новой пирамиде повторяли наиболее важные вещи — например, места, где расположены другие пирамиды. Позднее Елене удалось их отыскать. Она восстановила все записи, хотя одна из пирамид была затоплена.

Вил провел целый день, изучая краткое содержание дневника, сделанное Еленой, и анализ, произведенный Деллой. Он не нашел никаких неожиданностей. Позднее Вил не удержался и посмотрел, есть ли в тексте упоминание о нем самом. Всего их насчитывалось четыре, причем последнее было помечено в списке первым. Вил вывел его на экран:

Год 38.137 Пирамида № 4 Шир 1436 С Долгота 1.01 В (К-меридиан) Запросить эвристическую перекрестную ссылку

Возник заголовок в верхней части экрана. Ниже зеленым курсивом был набран текст. Мигающая красная черта отмечала упоминание: ..и если я не сумею этого сделать, дорогая Леля, пожалуйста, не трать время, пытаясь разгадать тайну моей смерти. Живи за нас обеих, ради нашего проекта. А если все-таки очень захочешь разобраться, поручи решение задачи кому-нибудь другому. Среди низтехов был полицейский, не могу вспомнить его имени… (О! В миллионный раз я молюсь об обруче интерфейса или хотя бы об обычном компьютере!) Передай эту работу ему, а сама сосредоточься на более важных делах.

Вил откинулся на спинку стула и пожалел, что компьютер оказался таким чертовски умным. Марта даже не помнила его имени! Он попытался утешить себя: в конце концов она прожила почти сорок лет после их последнего разговора. Будет ли он помнить ее имя через сорок лет?

Да! Он будет помнить свои душевные муки, и их близость той последней ночью, и свое благородство, когда он сумел вовремя отступить… А для нее, выходит, он был всего лишь каким-то низтехом.

Быстрым движением руки Вил убрал все остальные упоминания о себе с экрана, встал и подошел к окну кабинета. Ему предстоит важная работа. Его ждет разговор с Моникой Рейнс, а потом с Хуаном Шансоном. Следует подготовиться к этим разговорам.

Поэтому, постояв немного у окна, Вил вернулся к письменному столу.., и к самому началу дневника Марты:

Дневник Марты Куихаи Кен Королевой

Дорогая Леля, — начинался дневник. Всякий новый отрывок открывался обращением «Леля».

— Грин-Инк, вопрос, — сказал Вил. — Кто такая Леля?

На боковом дисплее компьютера высветилось три наиболее вероятных варианта. В первом значилось: «Уменьшительное от имени Елена».

Вил кивнул — он подумал то же самое — и продолжал считывать информацию с центрального дисплея.

Дорогая Леля, прошел уже сто восемьдесят один день с тех пор, как я осталась одна, — и это единственное, в чем я уверена.

То, что я начала дневник, в некотором смысле является признанием поражения. До сих пор я вела тщательный учет времени — мне казалось, что этого будет вполне достаточно. Ты помнишь, мы планировали мерцающий цикл в девяносто дней. Вчера должно было произойти второе мерцание, однако я ничего не видела.

Поэтому сегодня я решила, что нужно смотреть на вещи отстраненно. (Как спокойно я об этом говорю; вчера я только и делала, что плакала.) Я очень многое должна рассказать тебе, Леля. Ты ведь знаешь мою любовь к разговорам. Самое трудное — процесс письма. Я просто не понимаю, как могла развиваться цивилизация, если на письменность приходилось затрачивать такие усилия. Эту кору находить совсем не трудно, но я боюсь, что она будет плохо сохраняться, Об этом следует подумать. Сделать «чернила» тоже оказалось не очень сложным. Но тростниковое перо оставляет кляксы. А если я напишу что-нибудь не то, приходится закрашивать ошибки. (Теперь я понимаю, почему каллиграфия считалась высоким искусством.) Чтобы записать даже самые простые вещи, требуется уйма времени. Однако мое положение имеет определенное преимущество: у меня уйма свободного времени. У меня его сколько угодно.

Воспроизведенный оригинал показал неуклюжие печатные буквы и многочисленные зачеркивания. Интересно, подумал Вил, сколько времени понадобилось Марте, чтобы выработать изящный почерк, который он видел в конце дневника.

Когда ты будешь это читать, ты скорее всего уже получишь ответы на все вопросы (надеюсь, непосредственно от меня!), но я хочу рассказать тебе то, что помню я.

У Робинсонов была вечеринка. Я ушла довольно рано, поскольку так разозлилась на Дона, что мне хотелось плюнуть ему прямо в лицо. Знаешь, они сделали нам кучу гадостей. Так или иначе, уже прошел Час ведьм, и я шла по лесной тропинке в сторону нашего дома, Фред находился примерно на высоте пяти метров, немного впереди меня; я помню, что лунный свет отражался от его корпуса.

Фред?.. Компьютер объяснил, что так Марта называла своего робота-защитника. Раньше Вил и не подозревал, что у робота может быть имя. Он никогда не слышал, чтобы кто-нибудь из выстехов обращался к роботам по имени. С другой стороны, если немного подумать, в этом не было ничего удивительного; выстехи обычно общались со своими механическими приятелями через обручи.