Прима Мемори - Джудит Ривз-Стивенс

– Знаю, знаю… – успокаивая, кивнула им она.

– Что вы знаете? – спросил Абрананд, подозрительно посматривая на звездолетчиков.

– Знаю, что система аннигиляции вещества отключена для проведения ремонтных работ. И корабль нельзя подготовить к движению на ворп-скоростях раньше, чем через сутки.

Она повернулась к офицерам на рулевом и двигательном постах и сказала:

– Все нормально. Это не ваша вина, что коммодор не знает положения на крейсере, которым берется командовать!

И Ухура снова сладко улыбнулась Абрананду. Можно было поклясться, что офицера безопасности начали тревожить ее замечания, поскольку их, даже при желании, никто не смог бы назвать вежливыми.

В этот момент двери лифта распахнулись, И на мостике появилась Вулф и капитан андорской охраны Фарл. Ухура поняла, что в сложившейся ситуации никто не отважится первым сказать коммодору о состоянии двигателей, поэтому она встала навстречу начальству и сама сообщила, как обстоят дела.

Коммодор ответила такими словами, которые Ухуре довелось слышать только однажды в своей жизни, когда на ее глазах загорелись штаны у одного орионского купца, засунувшего в карманы целую пригоршню горючих жемчужин со Спикана. Инженера по коммуникациям изумило, что коммодор, оказывается, знает такие слова, хотя и огорчало, что пришлось их выслушивать.

– Ну ладно, лейтенант Ухура, приказываю вам выяснить, есть ли на станции другие транспортные корабли и могут ли они двигаться на ворп-скоростях! Кроме того, доложите мне, какая у них предельная скорость и радиус действия! – Вулф несколько мгновений смотрела на Ухуру, что-то обдумывая, а затем резко спросила:

– Ну, чего же вы ждете, лейтенант? Это приказ!

– Есть коммодор! – четко, но без всякого энтузиазма, ответила Ухура.

Резко развернувшись на стуле, она включила приемные частоты на приборной панели, и вдруг изумленно воскликнула:

– Коммодор!!!

Прямо перед ее глазами настойчиво мигал красный огонек индикатора вызова.

– Это же транскосмическая связь!

Ухура включила контроль за приемом и мгновенно раскодировала сигнал.

– Это от Командования Звездного Флота, – добавила она с еще большим изумлением.

– Выводите на экран, лейтенант! – приказала Вулф и уселась в кресло капитана. А Фарл и Абрананд почтительно разместились по обе стороны от нее.

Ухура быстро перевела передачу на главный экран и, обернувшись, заметила, что знакомое изображение астероида, на котором располагалась Прима Мемори, погасло.

«Ну, наконец-то! – с облегчением подумала она, увидев на экране знакомое лицо адмирала Комака. – Наконец появился хоть кто-то, кто сможет объяснить, что происходит».

Глава 15

– Нэнси: ВЫ В НЕЙРОСФЕРЕ С ВОСЬМЫМ.

Голос из динамика оказалось легко узнать. Это был действительно Изыскатель-Восемь. Нэнси бросил осторожный взгляд на Ромэйн, сидевшую рядом с ним в кабине межпространственной связи, затем спросил:

– Открыт ли для доступа Изыскатель-Шесть?

Как и в прошлый раз Восьмой выступал от имени Шестого, хотя Нэнси с большим удовольствием разговаривал бы с искусственным интеллектом, имеющим более человеческий голос.

– Нэнси: Вы в Нейросфере с Восьмым.

– Очевидно, Шестой вне досягаемости, – пробормотал Нэнси Мире. Она не ответила, да и он сам не ждал ответа. Девушка все еще была под впечатлением встречи с мистером Скоттом, которая произошла менее часа назад. Нэнси страшно не хотелось просить ее пойти с ним в Бункер Межпространственной связи, но, после того как Кирк рассказал им обо всем происшедшем на «Энтерпрайзе», он еще сильнее, чем прежде, почувствовал, что необходима помощь Изыскателей.

Он кашлянул, прочищая горло и готовясь к самой трудной части разговора:

– Как Главный Администратор этой научной станции, я прошу, чтобы этот разговор оставался в тайне и происходил без присутствия Гарольда.

Реакция Изыскателя Восьмого была мгновенной. Гарольд, сидевший согнувшись в консоли межпространственной связи, внезапно вздрогнул всем телом и отдернул свои полуметаллические пальцы от контактных гнезд.

Главный из посредников повернулся к Нэнси и возмущенно закричал:

– Вы заходите слишком далеко!

На его полубритой голове то ли от страха, то ли от напряжения выступили крупные капли пота. Они потекли по лицу, отражая созвездия контрольных огней, сиявших в Бункере.

– Ваш мир там! – Он махнул своей серебристой ладонью вверх, туда, где в непроглядной темноте терялся потолок Бункера. – Изыскатели – наши! Мы понимаем их, вам это не дано!

Нэнси даже ушам своим не поверил. Он не ожидал, что кто-то из команды посредников может быть способен на такие эмоции. Очевидно, он недооценил глубину привязанности посредников к Изыскателям, которых они обслуживали.

– Сожалею, Гарольд, – подала голос Ромэйн, – но, как главный технолог, должна сообщить вам, что мистер Нэнси действует в пределах инструкций и пользуется моей полной поддержкой.

Нэнси перевела взгляд с Ромэйн на Гарольда и увидел, что глаза посредника загорелись, как огни на консолях, безумным, лихорадочным блеском.

– Гарольд, у тебя нет выбора, – спокойно сказал Сэл. – Не заставляй нас применять следующие пункты инструкции.

Вдруг у себя за спиной Нэнси услышал тяжелые шаги. Он обернулся и увидел у входа в кабину еще двух человек из команды посредников. Один из них казался еще совсем подростком. Он заплел свои волосы так же, как и у Гарольда. Ногти мальчика были пока нормальными, но на его левом виске ясно виднелась накладка черепного стимулятора – первый шаг на пути превращения человека в машину.

Вторым посредником была пожилая женщина с полностью обритым черепом, покрытым изящными полосками серебристого сплава. Вначале Нэнси принял эти полоски за простое украшение, однако затем догадался, что видит микропроцессорные схемы.

Когда женщина заговорила, ее голос, невыразительный и металлический, раздался из маленькой серебристой коробочки, прикрепленной к шее.

– Гарольд. Нам сообщили. Тебе придется согласиться. Пожалуйста, пойдем с нами. – Она протянула ему руку, и Нэнси внезапно подумал, что этот человеческий жест сделала женщина, уже наполовину превратившаяся в машину.

Гарольд неохотно встал и направился к своим коллегам. Во всей его походке, в опущенных плечах чувствовалась горечь поражения и потери. У выхода из кабины он остановился, оглянулся на мерцающие огни панели, а затем посмотрел на Нэнси.

– Мы любим их, – сказал он. – И они любят нас.

Но поняв, что не сможет объяснить как следует, во что вмешивается Нэнси, посредник резко отвернулся и вышел. Нэнси ощутил, как у него от слов Гарольда по спине пополз холодок.

– Это правда? – импульсивно спросил он Изыскателя. Если машина может любить, то что же тогда значит – быть человеком?! – Вы их любите?

– Нэнси: Мы любим проводников. Что вы хотите обсуждать?

Нэнси посмотрел на Ромэйн и тихо сказал:

– Ну что, вот так просто? Искусственный мозг испытывает любовь, и теперь ему задавать следующий вопрос? Ты слышала когда-нибудь о чем-либо подобном?

Ромэйн пожала плечами:

– Ни о чем подобном я не читала. Но, в конце концов, мы же не можем знать, как они используют это слово. Может быть, оно для них просто термин, обозначающий удобство работы с посредниками, и так они обеспечивают посредникам максимальный комфорт.

– А для чего им это?

– Ну, если посредники чувствуют себя хорошо, то они тогда, возможно, работают эффективнее… Я не знаю, Сэл…

Нэнси видел, что Ромэйн до сих пор взволнована из-за встречи со Скоттом. Пожалуй, он поторопился: вопрос о любви машин был сейчас явно некстати. Он поспешно вернулся к разговору с Изыскателем.

– Восьмой, вам известно о военном положении, которое введено на этой научной станции?

– Нэнси: Да.

– Известно ли вам также о том, что Альфа-тревога объявлена и на звездолете «Энтерпрайз»?

– Нэнси: Да.

– Связана ли тревога на «Энтерпрайзе» с тревогой на Прима Мемори?

– Нэнси: Все вещи на определенном уровне связаны между собой.

Определите точнее структуру вашего запроса.

Нэнси немного подумал. Помнится, в прошлый раз у машины не было проблем с определением смыслового значения слов. Ну ладно, раз она может любить, то может, наверно, и плохое настроение испытывать.

– Связаны ли эти тревоги общей военной или политической причинами.

– Нэнси: Да.

– Пожалуйста, опишите в общих чертах причины объявления тревоги.

Прежде чем изыскатель дал ответ, наступила странная пауза, и Нэнси показалось, что искусственный мозг вообще решил не отвечать. Однако ответ прозвучал:

– Нэнси: Обсуждение относящихся к делу причин объявления тревоги требует оглашения информации, считающейся секретной. Такая информация считается для вас доступной и находящейся в пределах вашей компетенции.

Однако, согласно инструкциям Звездного Флота, требуется произвести положительную идентификацию. Пожалуйста, подойдите к консоли межпространственной связи.