На белой полосе - Брайан Олдисс

Он был настроен очень официально - скала, о которую разбивались волны ее пафоса.

- Быть может, я отношусь ко всему с естественной учтивостью, Энид, но ты увидела в ней больше, чем есть на самом деле. Единственное, что я могу сделать, так это сердечно поблагодарить тебя за столь лестное предложение. Но…

Неожиданно она вскинула голову. Теперь была очередь разгневаться - довольно унижении. Она сделала властный жест.

- Ты можешь больше ничего не говорить. Я скажу лишь, что мысль о твоей воображаемой привязанности - как часто я, глупая, представляла, что только дружба с Брюсом удерживала тебя от ухаживаний, - была единственным, что в эти годы поддерживало меня.

- Постой, я уверен, что ты преувеличиваешь…

- Сейчас говорю я! Теперь я вижу, что все твои шуры-муры, этот поддельный венгерский шарм ничего не значат. Ты всего лишь подделка, Михали, романтик, питающий отвращение к романам, донжуан, который боится женщин. Прощай, Михали, и будь ты проклят! Из-за тебя я потеряла и мужа, и сына.

Она хлопнула дверью.

Михали трясло. Он приложил руки к пылающим щекам и старался не смотреть на себя в зеркало.

Самым ужасным было то, что, не испытывая ни малейшего физического интереса к Энид, он восхищался ее силой духа, и, зная, каким сложным человеком был в действительности Брюс, он действительно поддерживал ее теплыми взглядами и случайными рукопожатиями - лишь для того, чтобы показать, что кто-то в этом мире способен оценить ее добродетели.

Вот уж действительно - остерегайтесь жалости!

- Дорогой мой, она уже ушла?

Он услышал требовательный голос своей любовницы из гостиной, примыкавшей к залу. Конечно, она подслушала всю сцену с Энид. Не было сомнений, что вернувшаяся с пленэра на Персидском заливе или где-нибудь еще очаровательная А Чи проявит к инциденту большой интерес.

На следующую вахту после того, как Брайан Латтимор почувствовал себя мелким ракообразным, к миссис Вархун пришел доброволец. Это событие повергло ее в невероятное возбуждение, и Латтимор поспешил не упустить случая обхватить ее за полные плечи.

- Спокойно, Хилари! Ужасно видеть хорошенького космографа в таком волнении. Вы хотели получить волонтера, вот и получили. Теперь идите и поразите его.

Немного смутившись, миссис Вархун высвободилась. Что за сильные животные эти мужчины! Одному Богу известно, на что будет похож этот, если при очередной посадке он метафорически перенесется к востоку от Суэца. По крайней мере у женщины есть свои средства защиты: она всегда может сдаться.

- Это особый волонтер, мистер Латтимор. Говорит ли вам что-нибудь имя Самюэля Мелмуса?

- Абсолютно ничего. Хотя, стоп! Боги и печные горшки! Это же сын Эйнсона! Вы имеете в виду - он и есть волонтер?

- На рабочей палубе он не пользуется популярностью и чувствует себя одиноко. Один его приятель по имени Квилтер поставил ему синяк.

- Опять Квилтер? Он там, кажется, заводила. Надо поговорить с капитаном.

- Я хочу, чтобы вы постояли со мной, покуда я излагаю дело этому молодому Эйнсону, конечно, если вы не очень заняты.

- Хилари, я готов постоянно стоять рядом с вами. Ур-органический стиль (как и все прочие названия

течений в искусстве, неточный по причине своей бессмысленности) придавал кабинету миссис Вархун невыносимо капризный вид. По потолку, полу и стенам пролегали переплетающиеся друг с другом увеличенные во много раз волокна тканей. В центре сидел одинокий Альмер Эйнсон с зеленым фонарем под одним глазом и головой, практически слившейся со вздувшейся шеей. Увидев входивших миссис Вархун и Латтимора, он встал навстречу.

«Бедняга, - подумал Латтимор, - только женщина или эвкалипт могли заключить, что парень решил замуровать себя на чужой планете из-за такой ерунды, как синяк. Вся его жизнь, и жизнь его родителей, и родителей его родителей, и так далее вплоть до тех первых спятивших умников, которые решили, что их не устраивает жизнь животных, были прелюдией к принятию им такого решения. Подбитый глаз послужил лишь поводом. А кто, кроме самого Бога, может поручиться, что этот повод был случайностью? Быть может, ребенку пришлось спровоцировать насилие, чтобы удостовериться в том, что внешний мир есть сплошная агрессия».

Какой-то частью сознания Латтимор подумал (и не без удовлетворения): «Меня неправильно воспитывали, иначе этот мальчик, поднявшийся с видом осужденного на казнь, не смог бы вызвать подобной цепочки рассуждений».

- Садитесь, мистер Мелмус, - сказала миссис Вархун приятным голосом, который Латтимор нашел неприятным. - Это консультант полета мистер Латтимор. Он также хорошо знаком с проблемой общения, которая перед вами возникнет, и может дать кое-какие советы.

- Здравствуйте, сэр, - молодой Эйнсон улыбнулся подбитым глазом.

- Сначала о программе-максимум, - начала миссис Вархун и с очаровательной самоуверенностью вставила фразу из военного жаргона, - обрисую обстановку, как говорится. Мы выйдем из ТП-полета около созвездия, содержащего по меньшей мере пятнадцать планет, шесть из которых, по данным видеообзора с «Мариестоупса», обладают атмосферой, близкой к земной. Как вы знаете, наших пришельцев нашли неподалеку от космического корабля - и мы надеемся в ближайшее время определить, принадлежал ли он им или же какому-нибудь другому виду, так или иначе с ними связанному. Присутствие корабля предполагает отлаженность космического сообщения в пределах созвездия. В таком случае нам потребуется обследовать все населенные планеты.

Еще на Земле было решено установить на первой планете автоматический пост наблюдений.

А теперь у меня возникла идея, которую одобрил капитан Песталоцци. Она заключается в том, чтобы оставить на наблюдательном посту человека. Поскольку мы сможем обеспечить его пищей и всем необходимым, а судя по нашим пленникам, аборигены не должны относиться к нам враждебно, он сможет чувствовать себя в безопасности. Итак, вы согласились стать этим волонтером.

Они улыбнулись друг другу с облегчением. Но разглядел ли этот мальчик, спросил себя Латтимор, ложь, скрытую в словах миссис Вархун? Кто знает, какие опасности могут таиться на родной планете этих риномэнов и не живет ли там некая разновидность фермеров, для которых они служат аналогом наших селекционных датских ландгрейских свиней?

И кто знает, в какого дьявола может превратиться этот современный святой Антоний в незнакомом, чуждом его природе окружении? В отличие от других, от этого зла невозможно было оградиться.

- И естественно, мы проследим, чтобы вы были хорошо вооружены, - сказал он вслух и по взгляду миссис Вархун понял, что она восприняла это как маленькое предательство.