Метро 2033: Обмануть судьбу - Анна Калинкина

– Возможно, в твоих словах есть рациональное зерно, – с трудом произнес сталкер. – Если ты такой мудрый, что бы ты посоветовал?

– Я думаю, предостережение надо понимать в том смысле, что, как гласит народная пословица: «Куда ни кинь, всюду клин», – ответил, помолчав, Мыслитель. – И если перевести это применительно к твоей ситуации, я бы сказал, что иногда безопаснее оставаться на месте и не затевать рискованных предприятий.

Айрон пристально посмотрел на Мыслителя – не смеется ли, но тот был абсолютно серьезен. Провожатый Медного с почтением глядел на местного пророка – явно готовился потом рассказывать направо и налево об очередном судьбоносном предсказании.

– Спасибо, хороший совет. Жаль, что запоздал, – произнес сталкер, поворачиваясь к выходу.

– В следующий раз спрашивай до, а не после, – услышал он, уже выбираясь из жилища Мыслителя.

«Хороший совет, но он нам не подходит, – подумал Айрон. – Интересно, мне это чудится или все здесь, на станции, словно сговорились запугивать нас, чтобы мы держались от парка подальше. Может, там и правда находится что-то важное?»

Глава 8

Искра показывает характер

Кроту приходилось тяжело. Мужчины про парк говорили неохотно, а женщины, которые готовы были поделиться своими соображениями, несли такую чушь, что и повторять было неловко. В то, что в парке, где-то в самой дальней части, проводились испытания химического оружия и земля там теперь отравлена, еще можно было поверить, хоть и с трудом, но известие, что дача родственников главного красного вождя является местом силы, вызвало у Крота усмешку. Вернувшись в палатку, он застал там одного Айрона и поделился сведениями с ним, но тот, как всегда, решил по-своему:

– Интересно, эти родственники там дачу выбрали из-за того, что место такое, или, наоборот, из-за них там все странности и начались? Что-то в этом есть.

– Только Следопыту не говори, – предупредил Крот. – А то у него и так крыша едет.

– Да ладно, – отмахнулся Айрон. – Помяни мое слово – он не так уж прост. Психованный-то он психованный, но мне кажется, что он очень себе на уме, а идиотом только притворяется. Про дачу, конечно, дело темное, а вот про химическое оружие стоило бы узнать поподробнее – может, там до сих пор кое-что осталось?

– Но ведь если нас за этим туда послали… – начал было Крот и осекся, не желая озвучивать догадку. Айрон понял его с полуслова.

– В конце концов, мы всегда можем сказать, что ничего не нашли… – пробормотал он.

– Мы-то можем. Ты, я. А за остальных не поручусь.

– Меня Следопыт беспокоит. Он упертый фанатик – такой ни перед чем не остановится. Если он там чего нароет – сообщит своему руководству. И что тогда выйдет, представить боюсь.

– Давай решать проблемы по мере поступления. Мы пока ничего не нашли, это только слухи. И бояться, думаю, надо не только Следопыта. Этот Федор – тоже темная лошадка.

– Вроде он нормальный парень, – почесал в затылке Айрон.

– Так-то оно так, но он – человек Лодочника, а это уже кое о чем говорит. Ходят слухи, что Лодочник связан с террористическими группировками. И если им в руки попадет такое оружие – представить страшно, что может начаться в метро.

– В общем, лучше тогда эти догадки пока при себе держать. Хотя всем рот не заткнешь – если такие слухи ходят по станции, кто-нибудь да проболтается. Что ж, будем глядеть в оба, – подытожил Айрон. – И за этими двумя, и за девчонкой.

– А девчонка тут при чем? Она, наверное, вообще не понимает, зачем мы здесь. В этом возрасте у них одна романтика в голове. Жалко ее – пропадет. И так жизнь несладкая была, рано мать потеряла.

– А она тебе рассказывала про мать?

– Почти ничего. Сказала, у матери голос был красивый, а звали ее Тамарой. И что умерла, когда девчонке лет пять было.

Айрон изменился в лице. Потом выглянул из палатки, а усевшись обратно, поманил к себе Крота и понизил голос. Крот, удивленный такими предосторожностями, нагнулся к нему.

– Знал я ее мать, – сказал Айрон. – Яркая была и пела, как соловей. Такую нельзя было не заметить. Одно время в любимицах у руководства Красной Линии ходила, болтали даже, что было у нее что-то чуть ли не с самим генсеком нашим, не тем будь помянут. А может, с братом его, пока тот еще был у власти. Только вот сгинула она по-глупому.

Айрон помолчал, словно прикидывая, говорить ли дальше. Крот весь обратился в слух.

– В Берилаг ее сослали, – тихо сказал, наконец, Айрон. – Ни за что – просто не повезло ей, сошлась потом не с тем человеком. Как говорится, любовь зла, променяла генсека на молодого и красивого. А вождь наш таких шуток не любит. Ее дружка первого взяли – как врага народа, а потом ее – за то, что не донесла.

– Вон оно что, – протянул Крот. Значит, вот как окончила свои дни певунья. Понятно, что девочка молчит о судьбе матери. Непонятно другое – ее преданность товарищу Москвину. Раз она – дочь репрессированной, ясно, почему ее на это задание отправили. Смертница, расходный материал. А она, небось, думает, что ей дали шанс. Да, использовали удобную возможность отправить с глаз долой, погибать.

– Что, жалко девчонку? – словно читая его мысли, спросил Айрон. – А ты погоди жалеть-то. У нее вон товарищ Москвин с языка не сходит – не устает благодарить за счастливое детство. Еще глядишь, в люди выбьется.

Крот покачал головой.

– Выбьется, помяни мое слово, – настаивал Айрон. – И это я ей не в осуждение.

Крот уже не слушал его. Он пытался свести воедино крупицы информации. Случайно ли ему дали задание приглядывать за девчонкой? Разве кто-нибудь стал бы беспокоиться об обычной сироте, дочери опальной певички? А вот если девчонка была кровью от крови самого руководителя Красной Линии или его брата – это меняло дело. Тогда понятно становилось, откуда такой интерес к ее судьбе у руководства Ганзы. Она могла стать козырем в отношениях между державами.

Крот знал, что руководящая верхушка Ганзы недовольна консервативностью и неуступчивостью товарища Москвина, он у них как кость в горле. Не в силах совладать с Красной линией в открытую, Ганза искала обходные пути. Что, если предположить – только предположить, – что товарищ Москвин выйдет из строя? Болезнь, несчастный случай, да мало ли что! И место его займет другой, более молодой и гибкий. Примут ли его люди? Это еще большой вопрос. Но если пустить слух, что перед смертью генсек узаконил внебрачную дочь, а потом выдать ее замуж за кандидата в вожди, народ, возможно, отнесется к нему более благосклонно. Наверняка многие знали о романе генсека с певицей, такие вещи в замкнутом коллективе трудно утаить. Знали и то, что был у него сын от законной жены, но отец давным-давно отрекся от него, так что это – отрезанный ломоть. Крот пожал плечами – надо же, в какие дебри завела его фантазия. Да и что ему за дело, в сущности, до всех этих интриг? Девушку вот жалко – если его догадки верны, то станет она игрушкой в руках власть имущих. Может, товарищ Москвин для того и сплавил ее подальше, чтоб ни у кого не было соблазна сыграть на родстве девчонки с ним?

– Она там, в парке, молодцом себя проявила, – твердил тем временем Айрон. – Не то, что я.

И увидев, что Крот хочет возразить, оборвал его:

– Не надо, не говори ничего. Сам знаю, что нет мне оправдания, – бросил вас там. Когда я шел обратно, мне казалось, что демоны гонятся за мной… Думал, вот-вот догонят, сожрут – да вот только не я им нужен был в этот раз. Даже они побрезговали… – он вздохнул и отхлебнул из фляги.

Крот подумал, что надо будет за ним приглядывать, – не хватало еще, чтоб он тут спился. С одной стороны, все эти разговоры о демонах действовали на нервы. С другой – Айрон Медный слыл на Красной Линии одним их самых удачливых сталкеров. Значит, он что-то делал правильно? И как ни крути, в парке остался не он, а Литвин. Кроту хотелось надеяться, что Литвин просто заблудился и не сегодня-завтра доберется до станции, но внутренний голос подсказывал – больше они его не увидят. Живым, по крайней мере.

– Ты не бросил нас. Ты ведь не ушел обратно в большое метро.

– Честно говоря, – пробормотал Айрон, намотав на палец прядь полуседых волос, – меня что-то не тянет на поверхность пока… Может, я и ушел бы, но как вспомню этот открытый участок, красоток этих… И еще – очень мне интересно, что же за чертовщина в парке творится все-таки. Надо тут, на станции, еще с людьми поговорить – наверняка кто-то что-то знает. Поговорить с той теткой, которая в парке этом работала.

Выйдя из палатки, Крот заметил неподалеку Федора и Искру, которые о чем-то оживленно беседовали. И тут же сомнения, которое посеял в душе разговор с Айроном, распустились буйным цветом. Да, сиротка времени зря не теряет – и кажется, ей не скучно. Вон как блестят глаза и румянец даже слабый появился на обычно бледных щеках. С каким интересом она уставилась на парня. Не для него ли и прическа новая, и браслетик на запястье?