Ты будешь только моей - Ольга Баскова

Лариса протянула руку и взяла листок у учительницы. Почерк девочки поражал четкостью линий. Нигде не было ни помарки. Мысли текли, как вода из крана. Кулаковой стало приятно, что Анна Сергеевна оценила неординарность работы и поставила высший балл.

— Теперь вы имеете хоть малейшее представление об этой девочке? — поинтересовалась классная руководительница.

Кулакова пожала плечами.

— Понимаю, этого мало, — согласилась учительница. — Неординарные мысли Кати порождали неординарные мечты и неординарные поступки. Умение манипулировать мужчинами она проверяла на парне из нашей школы, Алексее Шаповалове. Катя считала, что ее симпатия к нему — страшная тайна, однако ученицы всегда наблюдательны. Об осведомленности ей сказать не решались, однако все время шептались за спиной.

— Он не отвечал ей взаимностью? — поняла Лариса.

— Нет, — улыбнулась учительница. — Алексей учился классом старше. В таком возрасте редко кому нравятся младшие. Алексей оказывал предпочтение своей однокласснице Лене Нечаевой, однако по окончании школы они расстались. Насколько я знаю, парень еще не женат и не имеет постоянной подруги.

— Он учится в нашем городе? — спросила Кулакова.

— Да, в Гуманитарном университете на факультете иностранных языков, — ответила Анна Сергеевна.

— А теперь расскажите о ее мечтах, — попросила оперативница.

— Свои мечты она хранила в большой тайне, — улыбнулась преподаватель. — О них до поры до времени не знала даже ее собственная мама. Катя открыла их после несчастного случая. Кто-то пырнул ее ножом в парке. Покалеченное лицо означало для нее крушение всех надежд.

— Она хотела стать актрисой, — догадалась Кулакова.

Учительница кивнула.

— До трагедии это была неописуемо красивая девочка, — продолжала она. — Происшедшее сломало ей жизнь. Психологи уговорили ее поступить в другой вуз, но не думаю, что она смирилась. Такие не смиряются.

— Почему же она не сделала пластическую операцию? — удивилась Кулакова.

— А как, если нет денег? — вопросом на вопрос ответила Анна Сергеевна. — Катя живет вдвоем с мамой. Правда, мать была готова продать квартиру, однако дочка ей не разрешила.

— Она и сейчас с мамой? — поинтересовалась Лариса.

— Не знаю. — Анна Сергеевна поправила волосы. — От своих бывших учениц я слышала: девушка познакомилась с каким-то парнем и вроде бы живет у него. Кто он — не имею понятия.

— Спасибо вам. — Оперативница поднялась с кресла и направилась к двери.

— Постойте! — Анна Сергеевна подбежала к женщине и схватила ее за руки. — Я знаю, кто покалечил Катю.

Лариса удивленно посмотрела на нее.

— Откуда же вы это знаете?

Учительница покраснела:

— Катя настояла на том, чтобы ходить в школу после травмы. У нас хороший и деликатный класс, однако сами понимаете, без выразительных взглядов на такое лицо не посмотришь. Однажды я вызвала Климентьеву к себе в кабинет. Цель моего разговора была проста — уговорить девочку перейти на экстернат. Знаете, что она мне ответила? Что ходит в школу исключительно из-за меня. Нет, не потому, что уважает меня как учителя. Наоборот. Она хотела являться для меня немым укором. — Женщина вздохнула. — Ее порезали братья Данченко. Младший, Юрий, давно положил на нее глаз и видеть не мог, как Катя старается привлечь внимание Алексея.

Услышав такое, Лариса растерялась.

— Почему же, почему же… — она не могла найти слов.

— Почему она никому не сказала? — поняла Анна Сергеевна. — Потому что братья пригрозили убить Алексея. Представляете, какой пример стойкости и любви показала девочка?

— А зачем она рассказала вам? Она надеялась, что вы сообщите куда следует?

— Она хотела сделать мне больно. — Преподаватель достала платок и вытерла покрасневшие глаза. — Катя все рассчитала правильно. Она знала: я никуда сообщать не стану. — Женщина повернула к Ларисе разгоряченное лицо. — Конечно, я поступила трусливо и подло, но я думала о своей семье, детях. — Она сделала паузу и спросила: — А как бы вы поступили на моем месте?

Кулакова подошла к ней и положила руку на ее вздрагивающее плечо.

— Не знаю, — сказала она. — Но вы все равно успокойтесь: дело прошлое.

— Порой я думаю иначе. — Анна Сергеевна уже не вытирала слезы, и они прозрачными нитями катились по ее щекам. — Заяви я тогда на Данченко, и не было бы той пожилой пары, которую они зверски избили и ограбили. Юрий и Александр сели бы раньше и за другое преступление.

— За два, — поправила ее Лариса. — Угрожая искалеченной Кате, они не шутили, и один бог знает, что они сделали бы с вашими детьми. Так что перестаньте себя корить. Все мы хотим быть героями с наименьшими для себя потерями, а это невозможно.

Она пожала холодную руку учительницы и вышла из квартиры.

Глава 50

Беседа с Катиной мамой заняла у Ларисы мало времени. Людмила Георгиевна Климентьева, как оказалось, практически не знала свою дочь. Кулакова ее не осуждала. Перед ней стояла измученная, хотя еще нестарая женщина, вся в заботах о том, как заработать лишние деньги, которые можно будет отложить для Кати. Лариса, слушая ее, думала: у каждого человека есть родные, друзья, приходящие на помощь в трудный час. У Климентьевой не было никого. С юности ей приходилось рассчитывать только на себя. Вопреки всему она продолжала бороться, сопротивляться обстоятельствам.

— Бог послал моей дочери хорошего мальчика, — улыбаясь, говорила она. — Женечку Тихорецкого. Для Катюши он в лепешку разбиться готов. Я считаю, во многом благодаря ему девочка вернулась к нормальной жизни.

Кулакова зашла в опустевшую комнату Кати. С первого взгляда любой бы понял, что хозяйка этой маленькой комнатушки лелеяла большие мечты: все стены были обклеены плакатами отечественных и зарубежных звезд театра и кино. Лариса пригляделась. У нее возникло ощущение, что плакаты один раз сдирали, а потом повесили опять, аккуратно заклеив порванные места. Как бы прочитав ее мысли, Людмила Георгиевна сказала:

— С детства Катюшка мечтала актрисой стать. Потом, когда ей лицо изуродовали, в первый же день выхода из больницы плакаты сорвала и в чулан бросила. «Я, — говорит, — буду представителем другой профессии, и мне эти красотки, напоминание о прежней жизни, не нужны». А недавно, представляете, опять повесила.

— Этому есть объяснение? — поинтересовалась Лариса.

— Есть, — кивнула мать девушки.

Слушая женщину, Кулакова радовалась, что взяла с собой диктофон.

Разговор Кати и Жени о том, как ее оскорбляли на улице и в транспорте, не был последним. У девушки появилась навязчивая идея: покарать виновных смертью, и она каждый вечер досаждала Жене просьбами.

— Ты пойми, — юноша пытался переубедить свою возлюбленную. — Убить человека очень трудно. Да, я прошел Чечню, где действовал военный закон — не ты, так тебя, и теперь ни за какие деньги никого бы никогда не убил. Тебе легко рассуждать, потому что ты не знаешь, что это такое.

— Звучит странно, — в минуты спора Катино лицо превращалось в застывшую маску со злобным оскалом, — в Чечне ты убивал нелюдей. Я предлагаю тебе делать то же самое, ибо разве можно назвать человеком того, кто издевается над искалеченной женщиной? Там ты действовал во имя Родины, здесь будешь во имя любви.

Евгений качал головой. Тогда девушка вскакивала с постели и начинала носиться по квартире в истерике. Юноша видел: с каждым днем она все больше сходит с ума. Несколько раз в его отсутствие Катя попыталась покончить с собой, один раз вскрыв вены, в другой — приняв большую дозу снотворного. Спасло его своевременное появление, однако она не хотела жить и обещала повторить попытки самоубийства.

Испугавшись потерять единственного близкого человека, Евгений дал слово исполнить ее требование: если только кто-либо в его присутствии посмеет оскорбить ее, его ждет смерть.

«Его ждет смерть», — с наслаждением повторяла Катя, стоя у зеркала. Уродливая маска сослужит ей службу. Сейчас она не могла отомстить Данченко. Им придется подождать. Но другие самцы, за исключением одного, ничем не лучше. Пусть первыми будут они. Какая разница!

— И поэтому я требую разрешения на проведение обыска в квартире и машине Тихорецкого, — подытожила Лариса свой рассказ.