Эротический и эротизированный перенос - под ред. М. Ромашкевича

Не вызывающий возражений негативный перенос

На конференции в Болонье, Италия, в июне 1991 года, мне повезло услышать высказанное д-ром Неллом Гунди предложение концепции "не вызывающего возражений негативного переноса" параллельно с не вызывающим возражений позитивным переносом. Данная концепция, по-видимому, сразу же обладает здравым смыслом. Не правда ли, с самого начала анализа для анализанта разумно быть несколько настороженным, скептическим и осторожным? Не хотим ли мы, чтобы анализант сохранил это отношение на всем протяжении анализа, так что, когда он или она, наконец, принимают интерпретации, это вытекает из убеждения, а не из подчинения? Фрейд связывал не вызывающий возражений позитивный перенос с более ранними переживаниями, которые "связывают врача с одним из образов людей, к которым пациент(ка) привык(ла) относиться с любовью" (1913, 139-140). Не возникает ли не вызывающий возражений негативный перенос из того же самого источника — от просвещенных родителей, которые пытаются принимать во внимание точку зрения ребенка, когда имеется различие во взглядах? Справедливо, что власть и опыт ребенка и родителя сходным образом переживаются как даже более асимметричные, чем власть и опыт аналитика и анализанта. Конечно, общеизвестно, что так же как на вид позитивный перенос может служить в качестве сопротивления против негативного переноса, точно так же на вид негативный перенос может служить в качестве сопротивления позитивному переносу.

Сексуальность

Редукционистское отношение Фрейда к сексуальности, никогда не изменявшееся на всем протяжении его долгой карьеры, наглядно предстает в этом эссе. Он сравнивает ревность, ощущаемую родственниками мужчинами к женщинс-анализанту, с той ревностью, которую они ощущают к ее лечению гинекологом. Называя его настаивание редукционистским, я не имею в виду преуменьшение значимости сексуальности. Фрейд был прав, когда говорил в случае Доры, что люди могут возражать против его беседы об интимных сексуальных вопросах с молодой женщиной, потому что разговор о сексе может восприниматься как сексуальная близость. Он оправдывает свое поведение его необходимостью для лечения и заверением в том, что он обсуждает эти вопросы беспристрастным образом. Он пытался обеззаразить такую беседу своей манерой разговора. В качестве общепринятой метафоры обычно используют слово нейтрализовать вместо де-контаминировать[45]. К сожалению, данная метафора воспринимается как конкретная реальность во многих версиях экономической метапсихологии. Относительная автономия (Хартманн, 1939) — метафора, вызывающая меньше возражений, но не следует забывать, что автономия от влечения никогда не может быть больше, чем относительной. Говоря о "влечении", я не присоединяюсь к классической фрейдовской метапсихологии (Гилл, 1976). Скорее я имею в виду, что сексуальность может быть подчинена тому, что я буду приблизительно обозначать как "эго". Последнее замечание требует длительного обсуждения, которое я не буду пытаться здесь провести. Однако я скажу, что Фрейд говорил об общей преувеличенной оценке секса в народе. Может наблюдаться неблагоприятное сходство между такой невротической преувеличенной оценкой секса и параллельной преувеличенной оценкой того, что я назвал редукционистским взглядом на сексуальность в классической фрейдовской теории.

Уместно отметить осторожность Фрейда в том, что "попытка пойти навстречу нежным чувствам пациентки не совсем безопасна" (164). Мы можем иной раз пойти дальше, чем намеревались. Годы спустя, как отмечает Стрейчи (1958, 158), Фрейд выражал такой же страх по поводу экспериментов Ференци (Джонс, 1957, 163). Следует ли нам считать, что предостерегающее утверждение Фрейда было бы столь же благоразумным, если бы он говорил лишь о "положительных", а не о "нежных" чувствах?

Фрейд действительно говорил на основании личного опыта. Вот отрывок из письма, написанного им Юнгу в июне 1909 года относительно вовлеченности Юнга в сексуальные отношения с его пациенткой Шпильрейн (Мак-Гир, 1974, письмо 145F, 230-231):

"Переживания такого типа, сколь бы они ни были болезненны, необходимы, и их трудно избежать. Лишь после прохождения через них, мы познаем жизнь и то, с чем нам приходится иметь дело. Что касается меня, сам я никогда не был столь сильно ими захвачен, но много раз подходил к этому чрезвычайно близко и еле-еле спасался ..., но это не беда... Человек приобретает необходимую толстокожесть и приходит к овладению контрпереносом, который действительно всякий раз у него возникает [контрперенос неизбежен!], научается сдвигать собственные эмоции и соотносить их с практической целесообразностью. Блаженство в сокрытии".

В данной работе Фрейд обнаруживает возможную неприязнь к физическим аспектам сексуальности. Когда он пишет о логике супа и аргументах жаркого, он имеет в виду тех женщин, которые не принимают ничего иного, кроме "элементарной страстности", "детей природы, не желающих брать психическое вместо материального" (166-167). Проводимое им здесь отличие между психическим и материальным не то же самое, что в его обычном отличии между психической и материальной реальностью; последнее использование означает отличия в том, сколь явно сходная внешняя реальность может по-разному психически восприниматься разными людьми, тогда как первое использование означает лишь отличие между размышлением и разговором о сексе, и действительным участием в сексуальном акте. Очевидно, как сам этот акт, так и размышление и разговор о нем могут по-разному восприниматься различными людьми.

В качестве другой возможной девальвации физической сексуальности Фрейдом, я укажу на его замечание: "Не грубочувственное требование пациентки составляет искушение, оно действует скорее отталкивающим образом [!], и нужна большая терпимость, чтобы считаться с этим как с естественным феноменом" (170). Он находит большее искушение в "более тонких и сдержанных проявлениях желания женщины" (здесь явно подразумевается тезис, что они — дериваты телесного желания). Но опять, явно видны противоположные взгляды. Фрейд пишет, как уже отмечалось, о "прекрасном переживании" и о том, что "соединение душевного и физического удовлетворения в любовном наслаждении является самым высшим содержанием ее [жизни!" (169).

Теория овладения контролем

Перспективы одного человека/двух людей в данной работе должны обсуждаться посредством сравнения с теорией "овладения контролем", выдвинутой Джозефом Вейссом и его сотрудниками (1986). Вместе с замечательной попыткой подтвердить свою теорию систематическим исследованием они подвергли критике известный тезис, что следует позволять наращивание инстинктивного давления, так как это помогает аналитику в раскрытии того, что вытеснено. Фрейд высказывает такую аргументацию в данной работе в терминах воздержания: "Но я хочу выдвинуть основное положение, что необходимо сохранить у больного потребность и тоску как силы, побуждающие к работе и изменению" (165). Сходным образом Фрейд писал в чуть более ранней статье о движущих силах переноса: "Он [пациент] пытается перевести свои страсти в действие, абсолютно не принимая во внимание реальную ситуацию" (1912, 108).

Вейсс и другие полагают, напротив, что на самом деле пациент(ка) подвергает аналитика испытанию, пытаясь заставить его участвовать в невротических переносном/контрпереносном взаимодействиях, которые Джозеф Сандлер (1976) называет "ответной ролью". Если аналитик "проходит" данное испытание, говорят они, пациент(ка) чувству-т себя достаточно уверенно, чтобы выражать свои якобы запретные желания. Но Фрейд также высказывает в данной работе о любви в переносе формулировку о двух людях, сходную с формулировкой в теории овладения контролем. Он говорит об "испытании пациенткой строгого аналитика" (163). Фрейд даже использует то же самое слово "уверенность" в аналогичной связи, что и Вейсс с коллегами. Он говорит, что если аналитик "недоступен какому-либо искушению", пациентка "почувствует себя тогда достаточно уверенной, чтобы проявить все условия любви" (166). И опять, в перспективе двух людей, он пишет, что "теперь сопротивление начинает пользоваться ею влюбленностью, чтобы задержать продолжение лечения, чтобы отвлечь весь интерес от работы и чтобы поставить анализирующего врача в положение мучительного смущения" (162-163).

Каково же тогда различие между точками зрения Фрейда и Вейсса с его коллегами? Оно заключается в том, что Фрейд предлагает формулировки как одного человека, так и двух людей, тогда как Вейсс предлагает формулировку лишь двух людей. И действительно, в одной формулировке Фрейд сочетает две формулировки. Отрывок, который я процитировал выше как формулировку одного человека, а именно, "что необходимо сохранить у больного потребность и тоску как силы, побуждающие к работе и изменению", продолжается как формулировка двух людей: "и не допустить того, чтобы они отчасти были успокоены суррогатами" (165).