Николай I Освободитель. Книга 3 - Андрей Николаевич Савинков

В целом поначалу события войны развивались достаточно неспешно и никак на жизнь в столице не повлияли. Можно сказать, что публика в Петербурге не заметила начало боевых действий на далеких южных окраинах империи.

Тем не менее война, что достаточно логично, подстегнула интерес власть предержащих к возможным техническим новинкам в деле убивания себе подобных, что вылилось в один примечательный и имеющий далеко-идущие последствия разговор.

— Поехали в Сестрорецк, познакомлю тебя с моими оружейниками, — сказал я Михаилу и крикнул Муравьеву, чтобы тот распорядился закладывать выезд.

Брат с рождения занимал высокий пост генерал-фельдцехмейстера Российской армии. Оставив в стороне все, что я думаю по поводу таких назначений младенцев на важные государственные должности, можно в любом случае констатировать, что в реальности выполнять подобные обязанности ребенок не может.

До одиннадцати лет Михаил воспитывался вместе со мной под приглядкой Воронцова, а после был сдан в Царскосельский лицей, где и провел чрезвычайно увлекательно и вероятно с пользой следующие шесть лет. Сложно сказать, зачем начальнику артиллерии было учиться среди будущих гражданских чиновников — ну разве что для повышения авторитета самого учебного заведения — однако закончив его Михаил постепенно приступил к вышеобозначенным обязанностям. Сначала боле-менее формально, вникая в тонкости без возможности что-то сломать, а потом и реально, полноценно — опять же на сколько это возможно для двадцатилетнего парня без какого-либо военного опыта — взяв в свои ладони управление Российской артиллерией в конце 1818 года. Естественно у него тут же зачесались руки внедрить что-нибудь передовое и провести какую-нибудь реформу. В очередной раз, когда брат ввалился ко мне в Михайловский с просьбой придумать какое-нибудь улучшение в артиллерии, я решил, что логичнее всего будет познакомить его с Иваном Сергеевичем Марковым, который заведовал у меня на заводе разработкой нового оружия.

Проблема состояла в том, что я в упор не помнил ничего про артиллерию девятнадцатого века в промежутке между чугунными пушками времен Наполеоновских войн и уже казнозарядными орудиями конца века. Очевидно, что ничего подобного хотя бы пушке Барановского мы пока изобразить были просто не в состоянии, а на что-то иное у меня не хватало знаний. Была вроде еще какая-то Крупповская пушка, с помощью которой пруссаки одолели французов во франко-прусской войне, однако, как она выглядела я не представлял вовсе. Бомбические же орудия относились к флоту и к полевой армии никакого касательства не имели.

Марков был опытным уже конструктором, не имеющим правда никакого опыта работы с артиллерией. Он уже несколько лет работал над будущей казнозарядной винтовкой под бумажный патрон, которая должна была прийти на смену штуцерам лет через десять по моим прикидкам. Пока работа продвигалась весьма и весьма неторопливо.

— Николай Павлович? Господин генерал? — Иван Сергеевич встречал нас у ворот экспериментального цеха. Так-то завод в основном выделывал стандартные шестилинейные штуцера и собирал ракеты, а уже изобретательство шло лишь побочным направлением. — Вы к нам с ревизией?

Оружейник нацепил на лицо максимально приветственное выражение, однако по глазам было видно, что от внезапного приезда высокого начальства на заводе не ждут ничего хорошего. Века идут, но есть вещи, которые не меняются. Желание находиться подальше от начальства, поближе к кухне — одно из них.

— Нет, Иван Сергеевич, — я пожал изобретателю руку. — Хотел познакомить вас с моим братом. Михаил Павлович, генерал-фельдцехмейстер.

— Очень приятно, ваше императорское высочество, — Марков почтительно склонил голову, как того требовал этикет. Это я позволял подчиненным в рабочей обстановке опускать церемонии, брат же такого дозволения пока не давал.

— Иван Сергеевич, покажите пожалуйста винтовки, над которыми вы работаете. Мы тут рассуждали с великим князем о возможных инновациях в артиллерии… Возможно ваши работы помогут натолкнуть нас какие-нибудь интересные, дельные идеи.

Оружейник кивнул и жестом предложил проследовать за ним.

— Если хотите просто посмотреть, то это можно сделать здесь, если хотите испробовать наши игрушки, нужно будет пройти на стрельбище.

Я бросил быстрый взгляд на Михаила и увидел в его глазах недюжинную заинтересованность. Не удивительно, в общем-то, всем мальчикам нравится возиться со стреляющими игрушками, ну а в эти времена — и подавно.

— Давайте попробуем пострелять, покажем генералу товар лицом, так сказать, — улыбнулся я.

Марков спокойно кивнул, подозвал одного из рабочих и приказал принести экспериментальное оружие к оборудованному непосредственно за корпусом завода тиру. Собственно, тиром это назвать было сложно — выкопанная в земле канава длинной в сто саженей, заканчивающаяся валом-пулеуловителем — просто и надежно. Как и на других производствах, я старался неуклонно внедрять нормы техники безопасности.

Долго ждать не пришлось: буквально через семь минут тот же рабочий появился, неся в руках пять опытных образцов.

— Уже пять, — удивился я. — Прошлый раз было четыре.

— Работаем, Николай Павлович, — конструктор в ответ криво ухмыльнулся.

Я его недовольство и даже где-то негодование полностью разделял. Не смотря на множество перебранных конструкций, ни одного доведенного до возможности серийного производства образца изготовить пока не удалось. Оружейник справедливо опасался того, что наследник и великий князь в какой-то момент — посмотрев на расходную ведомость, например — может банально плюнуть и свернуть все опытно-конструкторские работы. Он-то не понимал, что я вовсе не ожидал результата здесь и сейчас, а хотел играть в долгую, сформировав полноценную конструкторскую школу. К этому времени оружейное КБ насчитывало уже два десятка человек среди которых кроме самого Маркова было трое молодых инженеров, несколько чертежников, пяток опытных мастеровых и столько же более-менее толковых учеников.

— И чем вы меня порадуете?

— Попробовали револьверный тип заряжания, — пожал плечами оружейник. — Схема отработанная, проблем с ней на короткоствольном оружии нет, так что…

— И как?

— Не очень хорошо, — вынужден был признать конструктор. — Прорыв газов между барабаном и стволом сильно мешает целиться. В короткоствольном оружии этот недостаток не так критичен, а тут после второго-третьего выстрела линию прицеливания уже плотно закрывает дымом.

— Попробуйте снарядить патроны пироксилином, — посоветовал я, прикинув все «за» и «против», — это скомпенсирует потери мощности от прорыва газов, уберет мешающий дым, плюс механизм у барабанок куда более простой и крепкий, глядишь и выдержит.

— Отдача-то останется, — скривился оружейник.

— Вероятно придется уменьшать калибр, — пожал я плечами. Какая разница — все равно это не более чем демонстратор технологий. Об этом я правда оружейнику говорить не стал, что бы его не расхолаживать: пускай к каждому образцу относится со всей серьезностью.

Все наши винтовки разрабатывались пока исключительно под дымный порох поскольку калибр в пять линий — не много не мало — 12,7 мм — при использовании бездымного пороха давал такую чудовищную отдачу, что плечо уже после нескольких выстрелов говорило «до свидания». Да и механизмы винтовок от таких нагрузок быстро разбалтывались и приходили в негодность. С массовой же сверловкой стволов меньше пяти линий у нас по-прежнему ничего не получалось.

Конечно с появлением относительно дешевой Демидовской стали все, в том числе и опыты с оружейным производством, изрядно упростилось. Но надо понимать, что в отсутствие твердой научной базы продираться вперед нам приходилось буквально на ощупь. Науку металлографию еще предстояло создать с нуля. Подбор состава сплавов, технологии закалки, обработки металла, нанесение защитных покрытий… Куда не плюнь — сплошное белое пятно, требующее дополнительных исследований.

Да что там говорить, если все операции требующие фрезеровки выполнялись, по сути, вручную. Напильником, надфилем и еще какими-то инструментами, название которых я даже и не знал никогда. Ну и какой-то матерью, куда без этого. Только в прошлом 1818 году был сконструирован с моей подачи первый в России станок, имеющий относительное право зазываться фрезерным. На самом деле, мне он больше напоминал большую бормашину, запитанную от паровика, но даже это можно было считать серьезным прорывом. Стимпанк как он есть.

В общем, едва мы преодолевали одну вставшую во весь рост проблему, как за ней сразу вырастали еще десятки новых. И конца-края этому процессу видно не было.

— Разрешите попробовать? — Подал голос Михаил, явно впечатленный обилием технических подробностей.

— Конечно-конечно, — засуетился Марков. — Давайте начнем вот с этого образца. Он у нас считается наиболее перспективным на дальней дистанции, хотя и проблем с ним пока больше всего. Калибр пять линий, продольно скользящий поворотный затвор, скорострельность восемь-десять выстрелов в минуту. Начальная скорость пули около