Приглашение к греху - Сюзанна Энок

Однако почему так сильно бьется сердце и почему она уже знает, что будет мечтать, как его губы сомкнутся с ее губами. В зале было жарко и душно, так что, возможно, она просто переутомилась.

– Мисс Уитфелд, – тихо позвал он.

Она постаралась встряхнуться. Такое с ней случалось лишь во время занятий живописью. – Да?

– Вальс кончился.

А они стоят на середине зала – одна рука держит ее руку, а другая – обнимает за талию.

– Конечно, кончился, – непроизвольно вырвалось у нее. – Это вы настояли на том, что мы должны танцевать. Теперь вы, надеюсь, удовлетворены?

– Очень сложный вопрос. – Он повел ее в сторону столиков с закусками, где стояла миссис Уитфелд. При всем к нему внимании гостей конец вальса был настолько хаотичным, что вряд ли кто-либо заметил, что они замерли в полном молчании в самом центре зала. – Между прочим, – тихо продолжал он, – вы не меня отправите в Вену. Я остаюсь здесь. Отправляется мой портрет. Надеюсь, вы понимаете разницу?

– Полагаю, что да.

Он подвел ее к матери, извинился и отошел. Ему надо было срочно выпить. Ему нравилась Кэролайн. Нравились ее прямота и целеустремленность. Но пока они танцевали, прояснилось еще кое-что – о чем он до этого момента лишь подозревал, а сейчас был уверен. Кэролайн Уитфелд рассматривала его как набор частей – профиль, голова, руки – либо не понимая, что он на самом деле живой мужчина из плоти и крови, либо просто не желая видеть его таковым. К тому же Закери сомневался, что она вообще понимает разницу.

Хмурясь, он выпил бокал кларета. Женщинам он нравился. Все остальные девушки Уитфелд определенно были от него без ума. Он поцеловал Кэролайн, и он снял рубашку, чтобы продемонстрировать, что он не просто жилет и галстук, которые лежат в чулане до тех пор, пока она не захочет их нарисовать. Она все же что-то в нем заметила. Ведь это она попросила разрешения написать его портрет. А он был вежлив и согласился. Правда, у него закралось подозрение, что единственной причиной было то, что он не претендовал на изображение в историческом костюме, подобно пресловутым Идсам.

– Вот вы где, мой мальчик. – Эдмунд Уитфелд похлопал его по плечу. – Вам пришлось здорово поработать сегодня вечером, не так ли?

– У вас столько дочерей, и все они обожают танцы, – улыбнулся Закери.

– Да, дочерей у меня много… Вы знакомы с мистером Андертоном?

– Да. Еще раз добрый вечер.

– Милорд.

– Мы с Андертоном подумали, что вы захотите заняться чем-нибудь другим после недели в моем курятнике. Не хотите ли порыбачить?

– В пяти милях к северу есть прекрасное место, – добавил адвокат. – Там водятся самые большие форели в графстве.

Провести день без того, чтобы давать уроки сестрам Уитфелд – в которых они очень нуждались, имея в виду «расчленение» Мартина Уильямса, – было бы неплохо. Да и Кэролайн нуждалась в уроке – ей пора разобраться, в чем разница между портретом и живым человеком.

– Я бы с удовольствием порыбачил. Спасибо.

– Мы отправимся на рассвете.

– Я буду готов.

Закери допил кларет. Наконец-то впереди маячит что-то интересное, а не полные разочарования и отчаяния сеансы с Кэролайн. Да, завтра у него будет настоящий день отдыха.

Кэролайн поставила холст на мольберт и закрепила его. Конечно, лучше было бы начать писать портрет на свежую голову, а не после вчерашнего позднего возвращения с бала, но у нее и так времени было в обрез. Накануне вечером к ней подошла леди Иде и рассказала о склонности их сына Теодора к живописи и намекнула, какими щедрыми они с мужем будут, если найдут для него подходящего учителя.

Этот разговор был достаточным поводом для того, чтобы немедленно прекратить делать предварительные наброски и достать краски. У нее сложилось впечатление, что Закери считает живопись просто ее хобби, и это раздражало. Он относился к позированию с тем же легкомыслием, что и к свиданиям с сестрами.

Она подошла к окну и поправила занавески. Освещение было идеальным. Как всегда перед началом серьезной работы, ею овладело возбуждение. Она, правда, не нашла точную позу, ракурс и выражение лица, но она была уверена, что озарение придет, стоит только взяться за кисти.

Кэролайн посмотрела на часы, потом пролистала альбом с набросками. Закери опаздывал, но в этом не было ничего нового. Следующей по расписанию была Вайолет, но ей наверняка удастся подкупить малышку и получить немного времени дополнительно. Энн по крайней мере это предвидела и отвела ей на сегодня полных три часа, несмотря на возражения Сьюзен.

Его плечи, линия подбородка, мускулы бедер, когда он сидит верхом, – все складывалось в замечательную картину. Однако фон мастерской ему явно не подходил. Лучше было бы написать его портрет на фоне сада, но в саду у нее не будет ни минуты покоя. Как и в любом другом месте имения. Ее сестры всегда находят жизненно важную причину поговорить с ним, как только у них подавляется возможность завладеть его вниманием. Дверь открылась.

– Ну наконец…

– Я хотела задать Закери вопрос, – сказала Джоанна, проскользнув в мастерскую. – Это займет всего сек… А где он?

– Он еще не пришел. Разве у тебя с ним свидание нe за ленчем сегодня, Джоанна?

– Какая же ты эгоистка. У тебя целых три часа, а у меня всего один.

На самом деле три часа уже превратились в два часа и сорок пять минут.

– Не я составляла расписание. И вы все с этим согласились.

– Это было до того, как он заставил всех нас погнаться за Мартином Уильямсом. А ты знаешь, что Мартин заявил, будто у него разболелась голова, и удрал после третьего танца? Теперь он не достанется никому.

– Он и так никому из вас не принадлежал. Вы всегда нападаете на него, словно толпа католических кардиналов на якобинца.

– Может, и так, но я не из тех, чей молодой человек даже не появился.

Кэролайн нахмурилась:

– Он не мой молодой человек. Извини, я пойду и поищу его.

Она встала и положила альбом для эскизов на табурет. Может быть, она была вчера слишком прямолинейна, подумала Кэролайн.

Джоанна побежала за ней:

– Я с тобой!

Судя по рассказу Джоанны, ни одна из сестер Уитфелд не была довольна Закери в это утро. Что ж, может, его сияющие доспехи стали понемногу тускнеть? Пора бы. Еще немного восторгов по поводу его хороших манер и красивой внешности, и ее начнет тошнить.

– Барлинг, – обратилась она к дворецкому, охранявшему парадную дверь, – ты не знаешь, где мне найти лорда Закери?

– Он уехал, мисс Уитфелд.

– Как уехал? Куда?