Ты - все, что я хочу - Сесиль фон Зигесар

Нейт положил телефон обратно в карман и понесся вверх по лестнице, чтобы купить у ближайшего торговца букет и отправить матери Блер. Тут он вспомнил, и как раз вовремя, почему, собственно, сидел внизу у шкафчиков: Бриджит по-прежнему была на своем месте.

Он развернулся и медленно спустился по ступенькам, набирая на ходу номер справочной. Блер всегда говорила, что когда у них будет своя квартира, она будет заказывать цветы из «Такашимайя» три раза в неделю. Она была немного подвинута на цветах. Он узнал в справочной номер и набрал его.

— Я бы хотел отправить цветы пациенту больницы «Ленокс Хилл» на Манхэттене, — сказал Нейт женщине на другом конце.

В этот момент появился Джереми.

— Мило, — заметил он, протягивая Нейту коричневый бумажный пакет и горсть сдачи. Нейт между тем продолжал давать указания:

— Просто напишите «С любовью», запятая, «Нейт».

Мило.

Примечание: Все настоящие имена, названия мест и событий были изменены или сокращены, чтобы не пострадали невиновные. В том числе и я.

ЭЙ, НАРОД!

Я объявляла об их свадьбе, и вот теперь… хм, пять месяцев спустя я сообщаю о рождении ребенка. Итак:

«Йель Джемайма Дорис Роуз, дочь. Ее появление предполагалось в июне, но малютка просто не могла дождаться. Взамен она решила родиться в больнице „ЯеноксХилл“ в Верхнем Ист-Сайде Манхэттена в 14:17, 20 апреля — то есть вчера. Общее время родов: сорок пять минут. Вес: три килограмма девятьсот граммов. Рост: сорок восемь сантиметров. Если бы она подождала еще немного, то была бы „Биг Маком“, а не просто громадиной. Счастливые родители — Элеонор Уитон Уолдорф Роуз, светская дама, и Сайрус Соломон Роуз, застройщик, с Восточной Семьдесят второй улицы. Ближайшие родственники: Аарон Элихью Роуз, 17 лет; Тайлер Хью Уолдорф Роуз, 12 лет; Блер Корнелия Уолдорф, 17 лет, которая ответственна за необычное первое имя ребенка, Блер, очевидно, надеется, что ее новорожденная сестра принесет ей удачу с университетом того же имени — одному Богу известно, как пригодится ей эта удача. Мать и ребенок чувствуют себя хорошо, и счастливое семейство возвратится в свой пентхаус завтра после обеда».

Дорогая Сплетница,

Вчера я застукала своего старшего брата, читавшего в кровати мой журнал «Удовольствие». Я отобрала его, но он показал мне страницу, которая его проперла. Там эта девочка из «Констанс» в крохотном лифчике, стоявшая с другими моделями, типа, по размеру буферов. Мой брат спросил, может ли он вырвать эту страницу и прилепить в своем шкафчике. Я не разрешила, но мне кажется, он все равно купит себе журнал и сделает это в любом случае. Если бы я была ею, я бы умерла.

— феникс

Дорогая феникс,

Давай понадеемся, ради спокойствия твоей одноклассницы, что у твоего брата не слишком много друзей.

— Сплетница

Целая толпа старшеклассниц из «Констанс Биллард» в «Уикер Гарден» на Мэдисон-авеню умиляются детскими штучками. Им достаточно любого повода для шоппинга. Дж и Э случайно садятся в один автобус и игнорируют друг друга всю дорогу. Всё еще в ссоре, а? В делает фиолетовое колорирование в парикмахерской Уильямсберга, Стойте, как можно сделать колорирование, если у тебя нет волос?! Н крадется из школы для мальчиков «Сент Джуд», когда ушел уже даже вахтер. Черт, у него точно паранойя. Б в «Зитомер» на Мэдисон покупает подгузники и трехсотдолларовый кашемировый детский комбинезончик. Угадайте, кто будет любимой старшей сестрой этой малышки? С гуляет по парку и раздает цветы бездомным. Само благородство.

Побежала покупать тот журнал!

Ты знаешь, ты меня любишь,

Сплетница

РАЗМЕР ИМЕЕТ ЗНАЧЕНИЕ

Когда Дэн во вторник пришел на первый урок английского, то обнаружил, что все мальчики его класса заняты чтением какого-то журнала для девочек.

— Чего люди не понимают, так это того, что в жизни они еще больше, — заметил со своей задней парты Чак Басе, самый нелюбимый Дэном человек в школе «Риверсайд», а может быть, и в целом мире. На голове Чака был зеленый армейский берет, который он взял в Уэст-Пойнте в эти выходные. Это был его новый лю¬бимый аксессуар, помимо, конечно же, снежной обезьянки, которую он таскал за собой повсюду, даже в туалет. Чак поднял глаза. — Я прав?

У Дэна было смутное ощущение, что Чак обращается к нему.

— Они выглядят так, будто их гелием наполнили или что-то типа того, — добавил другой парень, наклоняясь к парте Чака, чтобы заглянуть в журнал.

Чак покачал головой. Его темные волосы отросли и имели вид мужского боба длиной до подбородка, он явно гордился своей прической.

— Чувак, если бы они были наполнены гелием, она бы, твою мать, улетела в космос. — Чак снова наклонился к журналу, его кольцо с монограммой на мизинце сияло под ярким светом ламп. Он опять взглянул на Дэна. — Чувак, она твоя сестра. Что с ней, твою мать, такое?

Инстинкт подсказывал Дэну, что Чака прямо сейчас надо послать на хер, но тут была замешана его младшая сестра Дженни, которая вечно вляпывалась во всевозможные неприятности, и он понимал, что сначала должен разобраться в происходящем. Он сел на парту перед Чаком и поставил ноги на стул. На полу у ног Чака шевелилась его оранжевая курьерская сумка от Прада. Неожиданно из нее высунулась белая голова с глазами, похожими на золотые шарики. Это была обезьянка Чака, на морде которой играла какая-то дьявольская улыбка.

Дэн посмотрел на Чака.

Чак усмехнулся и протянул ему журнал.

— Только не говори, что не видел этого, — сказал он.

Журнал был открыт на статье с названием «Размер груди имеет значение?». Статья была откровенной дискуссией о том, как социальный статус девушки зависит от размера груди. Если твоя грудь, говорилось в статье, слишком плоская или, наоборот, слишком большая, то твоя участь — быть изгоем. Если у тебя большая, но не огромная грудь, ты будешь считаться шлюхой. Девушки, популярные у парней, должны иметь замечательный средний 34-В. Дэн внимательно посмотрел на фотографию. Дженни и пять других девушек в одинаковых спортивных лифчиках и лайкровых шортиках выстроились перед волейбольной сеткой по порядку размера груди — от самого большого до самого маленького. Все остальные девушки были моделями — блондинки, с банальными идеальными улыбками, плоскими животами и золотистым загаром. У девушки рядом с Дженни явно были имплантаты, но ее грудь все равно не была такой большой, как стопроцентно натуральная грудь Дженни. Ее же грудь, втиснутая в спортивный лифчик, который был ей явно мал, выглядела ненормально, даже пугающе. Но что еще хуже, ее язык был высунут, а глаза сияли, и возникало ощущение, что она безмерно наслаждается всем происходящим.