Через тернии к свету (СИ) - Елена Ляпота
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Да нет, не стоит…
Но Поль уже держал в руках спортивную сумку и корректно отошел в сторону, пропуская ее вперед.
— Нам на шестнадцатый, — сказала Алина.
Юноша не стал возражать. Он был молод, силен, увлекался спортом, так что подъем по лестнице пусть даже на самый верхний этаж, казался делом несложным. Но для беременной девушки это все-таки было опасно.
— В этом здании есть лифт?
— Конечно. Но он не работает. Как всегда, — грустно улыбнулась Алина.
— Ты не устала? — обеспокоено поинтересовался Поль и, закинув сумку за плечо, взял Алину за руку. — Может, тебя понести?
— Ты с ума сошел! Еще девять этажей…
Но Поль только хмыкнул в ответ. Подхватив девушку на руки, он помчался вверх по ступенькам. Алина была довольно тяжелой, и Поль останавливался на каждом этаже, чтобы отдышаться и расслабить руки. Не сказать, что это была легкая задача даже для здорового тренированного парня, но, тем не менее, Поль испытывал удовольствие, ощущая в руках эту ношу. Девушке тоже было приятно — он чувствовал это.
Его собственные чувства и эмоции перестали существовать. Поль слышал, как бьется ее сердце, как она дрожит, с гордостью, по-женски, принимая его заботу. И это было важно для него. Это было новое, еще не совсем понятное чувство — радость…
Когда они поднялись на верхний этаж, Поль осторожно опустил Алину на пол. Она достала из кармана ключ, подошла к обшарпанной двери, украшенной старомодным рисунком из гвоздиков, и начала искать замок. Руки ее подрагивали.
Наконец, Алина открыла дверь, и они вошли внутрь квартиры. На некоторое время юноша оцепенел от царившей там грязи и нищеты. Пахло чем-то старым, затхлым, обои клочьями свисали под потолком, посреди которого сиротливо притаилась пыльная лампочка без плафона. Он повернулся и с недоумением посмотрел на Алину, которая показалась ему ухоженной и весьма аккуратно одетой. Но девушка, похоже, и сама была в ужасе.
— Это не моя квартира, — смущенно прошептала она, — Я сняла ее через газету. Она была единственная на высоком этаже…
— Неважно, — ответил Поль и сделал неловкий шаг по направлению к ней.
Алина была такой женственной и красивой. Он ощутил невыносимую тоску и сожаление, что природа создала такое нежное и совершенное создание, и теперь требует назад его жизнь.
Требует? Поль устрашился собственных мыслей, непонятно откуда появившихся в его голове. Он взял Алину за подбородок и робко потянулся губами к щеке. Но Алина отвернулась от него и подошла к окну.
— Уходи, — холодным, будто неживым голосом, сказала она, — Тебя не должны здесь видеть. Могут быть неприятности…
— Но почему?
Осмелев, Поль обнял ее сзади за плечи и положил подбородок на макушку. Алина внезапно расплакалась.
— Думаешь, я не понимаю, что к чему? Не нужно разыгрывать из себя рыцаря. Ты так галантен, красив. Думаешь, я могла тебе отказать, если бы мы встретились в другой ситуации?
— Но я не имел в виду ничего такого, — удивился Поль. Он действительно ни секунды не думал о близости. Алина вырвалась из его рук и повернулась к нему лицом.
Только тут Поль увидел, что они полны боли, отчаяния и страха. Глубокого животного страха. Как будто в этой жизни ни осталось ничего, за что она могла бы зацепиться и удержаться на плаву…
И он понял. Осознал. Почувствовал, как если бы внутренний голос Алины разговаривал с ним, хотя сама она не раскрывала рта. Еще бы…
Поль вернулся в коридор и, пересилив неловкость, расстегнул молнию сумки и полез внутрь. Белое платье с длинной кружевной юбкой, бутылка красного вина, штопор, пластиковый стакан, плитка шоколада, паспорт и сложенный вчетверо листочек бумаги. Поль развернул его и стал читать. Всего лишь четыре строчки…
Поль вскочил и бросился на балкон. Алина стояла у перил, вцепившись в них руками, как птица цепляется за ветку, чтобы нее упасть. Только птица не собиралась падать. Алина же пришла сюда, чтобы расстаться — навсегда расстаться с жизнью.
Шестнадцатый этаж. Шансов выжить — минус сто процентов.
— Не делай этого, слышишь? Не надо!
Поль грубо схватил девушку за руки и оттащил от перил. Потом повернул лицом и крепко прижал к себе, опасаясь, как бы она не обманула его и не вырвалась, чтобы сделать то, зачем пришла.
— Подумай о своей девочке! Ты не имеешь права отнимать у нее жизнь!
— Откуда ты знаешь, что у меня девочка?
Губы посинели от напряжения, глаза покраснели и воспалились. Поль вдруг заговорил по-русски, хотя не знал ни слова из этого языка.
— Я все про тебя знаю, все!
— У меня СПИД.
Поль закрыл глаза, чтобы сдержать слезы, собравшиеся в болезненную соленую лужицу в уголках глаз. Он сжал Алину еще крепче и поцеловал в макушку.
— Я даже не подозревала, что Вадик носитель. И он тоже. Мы женаты совсем недавно. Все обнаружилось, когда я забеременела и начала обследоваться… Аборт делать слишком поздно. А анализы показали, что моя девочка будет носителем…
— Успокойся… Тысячи людей — носители! — воскликнул Поль, хотя в глубине души его охватила тоска. СПИД — это приговор. И никакие слова тут не станут утешением.
— Ты хоть представляешь, какая у нее будет жизнь? Когда стало известно, что я больна, Вадик собрал свои вещи и ушел. Он ни разу не позвонил, хотя это его вина. Его, не моя… Но что толку искать виноватого. Есть только один выход…
— Ты будешь каяться все свои последующие жизни. А она будет искать свою загубленную душу, но никогда, слышишь, никогда не сможет найти! Ты никогда не простишь себе этого. И она не простит. Пусть она еще зародыш, но у нее уже есть будущее, которое ты хочешь отнять…
Алина смотрела на него с широко раскрытыми глазами. Так много мыслей крутилось в ее голове. Мыслей, которым отвечали тысячи голосов, и лишь один настойчиво и громко твердил: нет!
— Но что мне делать, Поль? Я не носитель — я скоро умру. Что будет с ней без меня?
— Доверься мне. Я буду рядом — твердо сказал Поль. — Мы — будем рядом. Всегда. Я обещаю тебе…
4
Николя Монтеро выглядел взволнованным, если не сказать больше. Он был испуган не на шутку. Время на датчике показывало десять минут пятого. Именно в это время, согласно медицинской карте, его пациент появился на свет двадцать четыре года назад. Но ничего не происходило. Поль Сезар по-прежнему находился без сознания, хотя в это время ему полагалось очнуться.
Николя взял в руки медицинскую карту, чувствуя, что по вискам потекла струйка пота. Так оно и есть. Двадцать шестое января. Шестнадцать десять. Сложные роды. Линейный перелом черепной кости. Асфиксия. Кома.
Кома? Николя вдруг затошнило, и он присел, чтобы перевести дух. Какая кома? Раньше он не видел никакой записи о том, что новорожденный находился в коме…
Несколько минут назад появились данные о человеке, которым месье Сезар был в прошлой жизни.
Алина Зимородкова… Новороссийск… двадцать семь лет… Покончила жизнь самоубийством, выбросившись из окна с шестнадцатого этажа. На момент трагедии находилась на четвертом месяце беременности…
Буквы внезапно раздвоились, словно поплыли перед глазами….
На мониторе появилась новая информация.
Алина Зимородкова… двадцать восемь лет… Умерла родами 28 мая в тринадцать ноль восемь…
Николя опустил глаза в медицинскую карту Поля Сезара. Так и есть: 28 мая, 13.08 ребенок вышел из комы, в которой находился четыре месяца…
— Он изменил прошлое, — прошептал Николя и схватился руками за голову, — такого ведь раньше… никогда… Что теперь будет?
Он поднялся на ноги и повернулся лицом к мадам Сезар, с трудом понимая, как он скажет ей о том, что Полю придется остаться в лаборатории на несколько месяцев…
Однако Луизы Сезар в помещении не было. Николя находился один, не считая обезличенного двойника пациента. Немного подумав, он сообразил, что мадам Сезар вообще никогда не было в его лаборатории. И данные на мониторе, и записи в карточке — ничего не менялось. Это мираж, оставленный искаженным прошлым…
Но Поль Сезар был настоящим. В руках Николя по-прежнему сжимал его медицинскую карточку, а приборы на датчике показывали биение пульса…
5
Жизнь ураганом пронеслась перед глазами, а голова наполнилась воспоминаниями, которых раньше не было… Как будто бы все произошло в один день.
Неизвестный волшебник взмахнул палочкой, и на свет появилась Ольга Зимородкова. Нет, не появилась — свалилась точно снег посреди жары, упала на землю и растаяла, просочилась в пересохшую почву, вызвав легкое недоумение…
