Скандал из жизни знаменитости - Ли Майклс

Разумеется, он пошел. Он вышагивал по гостиной, включая все лампы, что попадались на его пути, словно выносить темноту вдруг стало выше его сил. Свет теперь казался куда ярче, чем несколько часов назад, когда он предложил ей бокал шампанского. Даже лампы в камере пыток, направленные в лицо обвиняемого, вряд ли горели ярче, подумала Аманда.

– Итак? – Он как бичом хлестнул. – Не расскажешь ли ради разнообразия правду?

Аманда облизала губы, подняла голову и посмотрела ему прямо в глаза.

– Я никогда не лгала тебе, Чейз. Раньше ты меня ни о чем не спрашивал.

– С какой стати я стал бы спрашивать, черт возьми!

Она проигнорировала это замечание.

– Но ты абсолютно прав. Я родная мать Ники.

Голос у нее дрожал, как, впрочем, и колени, которые вдруг отказались ей служить.

И что мы будем теперь делать? – подумала она.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Чейз неожиданно упал на диван – как марионетка, у которой обрезали ниточки-поддержки. У него был такой вид, словно он сам не верил собственному обвинению, и теперь, когда его страхи подтвердились, жизнь ушла из его тела.

Аманда стояла посреди комнаты и, ломая руки, смотрела на него. Частое дыхание с шумом вырывалось из ее полураскрытых губ.

– Ты давно это знала? – Сейчас он говорил ровным, едва ли не безжизненным тоном.

Дыхание Аманды стало чуть спокойнее. По крайней мере он не кипит от злости. Возможно, они просто все обсудят…

– Всегда, – отозвалась она почти охотно.

Он впился в нее пронзительным взглядом.

– Этот проходимец стряпчий обещал хранить тайну. Ты ничего не должна была узнать!

– Адвокат и не назвал мне фамилий его приемных родителей, Чейз. Сказал только, что устроил моему малышу великолепное будущее.

Чейз что-то буркнул сквозь зубы, и Аманда была рада, что не уловила смысла. Хватит с нее и раздражения в голосе; похоже, она переоценила спокойствие Чейза.

Аманда еще раз провела кончиком языка по пересохшим губам.

– Если уж быть абсолютно точной, то я знала не всегда. Только с того дня, когда увидела фотографию Ники на обложке журнала «Современная женщина» – там, где он снят в трехнедельном возрасте на руках у Дезире.

– Полагаю, ты его узнала? – съязвил Чейз. – Изо всех младенцев в мире ты моментально узнала своего?

Она не винила его за сарказм.

– Звучит довольно глупо, не правда ли? Но я действительно его узнала. Он был как две капли воды похож на мои младенческие снимки.

Чейз недоверчиво покачал головой.

– А тебе не кажется весьма неправдоподобным совпадением тот факт, что ты случайно наткнулась на этот снимок в журнале?

– Нет, не кажется. Понимаешь, я ведь следила за тем фильмом. – Он промолчал, и через несколько секунд Аманда сделала еще один пробный шаг. Пока он все-таки слушает… – Хотя меня и не было в то время в Спрингхилле, все же фильм снимался в моем родном городе, и мне было очень интересно читать о твоей с Дезире работе в «Зиме моего сердца». К тому же той весной у меня и занятий-то других не было, кроме телевизора да чтения.

Он смотрел на нее холодным взглядом, без намека на сочувствие или понимание. Впрочем, а чего она могла ожидать?

Она прокашлялась.

– Так или иначе, но Дезире сама, если ты помнишь, сообщила в том интервью все данные малыша.

– Ее так и распирало от материнской гордости.

– Верно, – сдавленно подтвердила Аманда. – Сначала я и сама не могла поверить – мне действительно это совпадение казалось слишком неестественным. Но я не могла поверить и в то, что она всю свою предполагаемую беременность проработала, да еще умудрилась сохранить ее в тайне. Плюс еще дата рождения ребенка, его рост и вес и даже маленькая родинка на плече. Позже я сравнила тот снимок со своими детскими фотографиями…

– И убедила себя, что Ники – твой сын.

Аманда недоверчиво воззрилась на него. Неужели он собирается подвергать этот факт сомнению – особенно теперь, когда он собственными глазами увидел их сходство?

– Могу назвать тебе фамилию адвоката. Держу пари, даже газетчики не слышали о Лютере Бейне.

Чейз, вздохнув, покачал головой, затем пересек всю комнату и остановился, глядя в темноту за окном.

– И когда ты планировала уронить мне на голову эту бомбу, Аманда?

Она покачала головой – совершенно бесполезный жест, поскольку он стоял к ней спиной.

– Никогда.

– Даже когда решила провести ночь со мной?

– Конечно. Я знала, что очень скоро ты исчезнешь из моей жизни.

– Ну, еще бы тебе не знать, – сухо отозвался он.

Она не понимала причин его сарказма, но где-то в глубине души была убеждена: для нее очень важно заставить его поверить ей.

– Знаю, все это очень неприятно, но…

– Это первая твоя мысль, с которой я от всей души согласен!

Она сделала еще одну попытку:

– Но пойми, отдавая его, я поклялась никогда не искать встреч ни с ним, ни с его родителями. И к этой клятве я отнеслась со всей серьезностью, Чейз.

Он чуть не набросился на нее с кулаками, лицо его исказилось от ярости.

– Не надейся, что я приму на веру всю эту чушь насчет этики твоего поведения, черт возьми! Да и адвокат тоже хорош. Как пить дать, это он подсказал тебе. Может, еще и поделился гонораром, полученным от усыновителей? Это, знаешь ли, в нашем штате карается по закону. Кровный родитель не имеет права получать доход от передачи ребенка в другую семью. Или тебе плевать на закон?

Она окаменела, потрясенная. Неужели он в самом деле поверил, что она продала своего ребенка? Подобная мысль ей и в голову никогда не приходила. Недаром она не доверяла Лютеру Бейну. Будь ее воля, она сто раз отказалась бы от его услуг. И если гонорар за усыновление был очень велик – а она сильно подозревала, что стряпчий своего не упустил, учитывая состояние бумажника Уортингтонов, – то неудивительно, что Чейз подумал, будто и она получила свою долю.

И все-таки как он смеет думать, что она продала своего ребенка самому выгодному покупателю! Аманда рассвирепела, пожалуй, впервые в жизни и ринулась в бой, не успев толком сообразить, что говорит.

– Если бы ты как следует выполнял отцовские обязанности, – сказала она (слова давались ей с трудом), – то никогда бы не узнал, кто я такая.

Чейз сделал шаг в ее сторону.

– Какого черта? Какое право ты имеешь меня обвинять? У него есть все, чего душа пожелает!

– Да уж, если речь идет о вещах – то все, действительно! Но ты даже не удосужился обратить внимание на то, что он болен.

– Для этого есть няня.

– О, да, конечно же, няня. Какой она оказалась невероятно ответственной девушкой! Чейз сердито свел брови.

– Я бы держалась на расстоянии, если бы могла, – продолжала Аманда. – Я не собиралась вмешиваться в вашу жизнь. Я отказалась от него раз и навсегда и думала, что никогда его не увижу. Но ты привез его сюда, и он, такой одинокий, избалованный, заброшенный…