Гвардия тревоги - Екатерина Мурашова

— Тим… — Тая привычно уже потянула за концы шарфа, разворачивая к себе голову приятеля. — Тим, я что-то такое чувствую, но что — не знаю. И это что-то, между прочим, про тебя… Ты вообще как? И что?

Тимка, вопреки Таиным предположениям, не обозлился и не стал ругаться, а честно подумал над заданными вопросами.

— Я, когда там под землей в этой канализации лазил, — наконец медленно начал он. — То вот о чем подумал. Пацан этот, и девчонка-наркоша, и остальные, те, которые разбежались… Ведь они все когда-то были такими розовыми карапузами с веселыми глазами и толстыми щеками, вот как у тебя, и их кто-то любил, и говорил им: ты — мое солнышко! Куда же оно потом все подевалось?.. Или не любил и не говорил? И оттого все? И вот я тоже… Тайка! Скажи!

Тимка ждал ответа. Тая выпрямилась, встала на цыпочки, крепко вцепилась в концы сине-белого шарфа и поцеловала покрытые сухой коркой Тимкины губы. И только потом заплакала.

Компьютеры стояли, жадно раскрыв экраны. Тая сверилась с карточкой и села на место под номером семнадцать. Справа от нее сел рыжий мальчик в очках. Слева — Дима Дмитриевский. Его лицо было одухотворенным. По-видимому, мысленно он уже погрузился в решение задач.

Тая читала задания и не понимала ровным счетом ничего. Даже то, что у нее, собственно, спрашивают. В общем, чего-то подобного она и ожидала. Но все равно было обидно.

Дима и рыжий мальчик, сжав губы, ожесточенно стучали по клавишам. В профиль они были похожи на индейских воинов, вышедших на тропу войны.

Будучи человеком старательным и ответственным, Тая аккуратно оформила условия задач и даже нарисовала схему-чертеж к одной из них. Ну и что, что она не знает, как их решать?

Время тянулось медленно. Те немногие мысли, которые у нее были, Тая уже безрезультатно проверила, написала очень сомнительный ответ в одном из примеров и очень сомнительную формулу прогрессии, с интересом оглядела зал и затылки финалистов первого тура, отметила красивую лепку на потолке…

— Тая, как у тебя? — донесся слева шепот Димы. — Сколько задач решила?

— Да никак! — Тая пожала плечами. — Нисколько не решила. Я вообще в них ничего не понимаю.

Дима молчал и смотрел на нее с видом Маленького Принца, ответственного за всех, кого он приручил.

Тая поморщилась и отвернулась к рыжему. Рыжий кусал губы и вытирал лоб ладонью. Кажется, у него — тоже что-то не получалось.

— Тая! — через некоторое время Дима снова позвал ее.

Она обернулась. Внизу под столом Димина рука протягивала ей сложенный вчетверо лист бумаги. Тая взяла его и развернула перед собой. Лист был исписан с двух сторон. Там были решения всех восьми задач. Тая с удивлением увидела, что ее формула прогрессии оказалась правильной, зато ответ в примере — неверным категорически. Из восьми задач только в пяти она поняла ход Диминой мысли и не могла им не восхититься. По верху листа мелким почерком, вклиниваясь на свободное от формул место, шло обращение: «Тая! Прости меня за недостойное поведение! Если сможешь простить, то прошу тебя: перенеси эти решения в компьютер, чтобы я знал, что мы недаром с тобой занимались и ты все поняла и запомнила. Д. Дмитриевский».

Записка напоминала резолюцию какого-то бредового педсовета.

Тая сначала хотела засмеяться и покрутить пальцем у виска, но потом вдруг поняла, что знаток алгоритмов, талантливый математик Д. Дмитриевский попросту не оставил ей выхода. Тогда она разозлилась. Подумала еще немного, покрутила и так, и эдак. Вздохнула. Аккуратно нажимая на клавиши, переписала решения задач. Сохранила. Взглянула направо. Позвала тихонько: «Эй!» Рыжий глянул загнанным взглядом. «Сколько решил?» — спросила Тая. «Три!» — одними губами ответил мальчишка. «Держи!» — Тая снова сложила листок и протянула под столом руку. Рыжий, недоуменно таращась, принял листок мокрыми веснушчатыми пальцами, развернул и тут же с болезненной гримасой изо всей силы треснул себя по лбу.

«Дошло!» — усмехнулась Тая. Повернулась к Диме и кокетливо улыбнулась ему.

Снег висел, как занавеска в ванной. Люди шли сквозь него, как тени под душем. Обычный школьный двор был похож на съемки фантастического фильма. Кирилл и Дима стояли под ивой у забора, огораживающего недавно залитый каток.

— Почему ты мне не сказал? — требовательно спросил Дима у Кирилла Савенко. — Почему не предупредил заранее?

— О чем? — Кирилл недоуменно пожал плечами. — О чем я должен был тебя предупредить?

— О том, что Роберт не может ходить!

— Да зачем? — еще больше удивился Кирилл. — Ну предупредил бы — и что бы это изменило? Ты бы не пошел с ним встречаться? Или заранее купил бы цветы? Что-то еще?

— Я бы не чувствовал себя таким идиотом! — крикнул Дима.

— Ну знаешь… — Кирилл глянул разочарованно.

Диме внезапно и неизвестно отчего стало стыдно.

— Что с ним произошло? — тихо спросил он. — Тоже авария, как у Николая Павловича?

— Нет, он таким родился, — ответил Кирилл.

— У него есть родные?

— Да, есть мать, сестра с мужем, племянники. Но он давно живет один. Работает в компьютерной фирме. Ему так удобно… — Кирилл помолчал и добавил: — Берт очень гордый. Не хочет никому быть в тягость. А зря…

— Что — зря? — не понял Дима. Независимая позиция Роберта показалась ему крайне достойной. Интересно, как же он один со всем справляется?

— Не мне его судить. Но хотя бы из интересов общего дела он мог бы…

— Вот с этого места, пожалуйста, поподробней, — попросил Дима. — Насчет общего дела… Просвети же меня, наконец, в чем оно заключается, а то я как-то так и не понял…

Кирилл покачал головой.

— Я, или Берт, или еще кто-нибудь… мы ответим на все твои вопросы. Обязательно, чуть после. Но что там у тебя с олимпиадой? Расскажи, я же еще не знаю…

— Да ничего особенного! — Дима глянул исподлобья, словно проверяя, не издеваются ли над ним. Лицо Кирилла выражало искреннюю заинтересованность. — Пришел, решил задачи, ушел.

— Ну и…

— Ну и прошел в следующий тур. Придется теперь в Москву ехать, потому что это там.

— Здорово! А что там-то будет?

— Ну, туда представители от фирм-организаторов-спонсоров приедут. Речи, культурная программа и все такое. А потом — запрут на шесть часов в каком-нибудь зале и все то же: решай задачи.

— Слушай, а это правда, что Тая Коровина тоже прошла?

— Правда!

— Удивительное дело! Ну, ты — это понятно, у тебя эта самая математика из ушей лезет: отец математик, гимназия математическая, и сам ничего себе: способный и соображаешь отменно. Но она-то! Кто бы мог подумать!

— Всякое бывает, — Дима пожал плечами. — Не всегда снаружи разберешь…

— Это точно, — согласился Кирилл.

Помолчали. Потом поговорили о здоровье Голубя и разведении голубей вообще. Потом Дима, рисуя палкой на утоптанном возле забора снегу, объяснил Кириллу, как решать систему уравнений с двумя неизвестными способом умножения. Кирилл, по всей видимости, понял. Потом Кирилл, в свою очередь, попытался объяснить Диме способ, который позволяет ему самому и прочим одноклассникам так быстро и точно передвигаться по классу или на улице. Дима из объяснения не понял ничего, кроме того, что нужно на время представить себя кем-то или даже чем-то другим, и корни всего этого находятся где-то на Востоке.

Потом Дима устал общаться, хотя Михаил Дмитриевич и какие-то прочитанные им психологические книги утверждали, что общение на сегодняшний день — главная Димина задача. Ему же, напротив того, захотелось остаться одному в своей комнате и порешать что-нибудь из задачника Сканави.

— Послушай, а ты не мог бы в двух словах объяснить, — попросил он. — Что этой вашей «гвардии тревоги» надо, чтобы я сделал? Или мне все показалось, и — вообще ничего?

— Нужно, чтобы кто-нибудь заменил Берта. Если у тебя выйдет, то — ты. Если выйдет у кого-нибудь другого, то он. Все равно кто — лишь бы нашелся…

— Погоди, погоди, — встревожился Дима. — А зачем, собственно, мне или кому-то другому заменять Роберта? Он что, куда-нибудь уезжает?

— Можно и так сказать, — горько усмехнулся Кирилл. — Уезжает, только очень далеко…

— В каком смысле?! — Дима поежился, уже угадав ответ. — Он…

Кирилл кивнул головой в ответ на невысказанный вопрос.

— Но наверняка можно же что-то делать… Хотя бы попытаться… Медицина сейчас…

— Понимаешь, все дело в том, что Берт не хочет пытаться, — объяснил Кирилл. — Поэтому я и говорил… Может быть, он просто устал…

— Ну и пусть отдохнет!! — Дима вдруг понял, что Берт, непонятный, усталый, прикованный к своему креслу в перекрестье неведомых лучей, с его пальцами-цветами, отчего-то очень близок и дорог ему — я толком не знаю, что он там у вас делает, но это — все равно. Если у нас не могут, то есть же всякие программы лечения за границей, клиники в Швейцарии, ну я не знаю, что еще…