Акваланги на дне - Сергей Зверев

– Пожалуй, вы правы, Денис Сергеевич, – отозвался начальник флотской контрразведки. – Американцы ничего не делают просто так и ради дружественных визитов корабли не гоняют.

– Не нравится мне это, понимаешь ты, Николай? И пусть я пережиток времен холодной войны, но мне это не нравится!

– Мы примем меры, товарищ капитан первого ранга! – сказал Славкин. – У контрразведки есть наработки. Не беспокойтесь, к визиту американских судов мы будем готовы.

Начальник флотской контрразведки вежливо молчал, ожидая, что Леденев даст ему понять, что разговор окончен. Однако тот сидел задумчиво и глядел мимо своего собеседника, рассеянно барабаня пальцами по крышке своего рабочего стола.

Глава 31

– Ну, здравствуй, отец-командир! – Связанный по рукам и ногам Полундра смотрел на считавшегося погибшим каперанга Рябинина спокойно, хотя и снизу вверх.

– Здорово, сынок. – Смотритель маяка с квадратным подбородком и шрамами на шее усмехнулся. – Не ожидал меня живым увидеть?

– Да где ж там ожидал. – Полундра глядел сурово и серьезно. – Я как приехал сюда, так первым делом на твою могилку цветов приволок. Помянул тебя, могилу водкой окропил, все честь по чести. А тебя, оказывается, поминать еще рано. Оказывается, не за упокой, а за твое здоровье пить следует.

– Верно. – Рябинин кивнул. – Но теперь, раз ты меня узнал, тебе же хуже. Шансов у тебя никаких нет.

– Шансов на что?

– Живым отсюда выйти! – Смотритель маяка ослепительно улыбнулся, на его щеках образовались обаятельные ямочки. – Или ты не знаешь, сынок, что бывает с людьми, которые слишком много знают?

Рябинин присел возле пленного спецназовца на корточки. Они продолжали внимательно разглядывать друг друга.

– Ты смотри-ка, командир, – проговорил наконец Полундра. – Это кто ж тебе так физиономию изменил? Пластическая операция, да?

– Вроде того.

– Это от нее у тебя шрамы на шее остались?

Рябинин не ответил, только усмехнулся.

– А помнишь, командир, перед самой твоей гибелью по флоту слухи поползли, будто ты американской разведке продался? Тобой будто бы даже особый отдел занимался, военная контрразведка при штабе флота. Поговаривали, что там только подписи главкома ВМФ на приказе о твоем аресте не хватало, а то ты уже давно бы гнил в безымянной могиле, расстрелянный за измену Родине.

Рябинин не отвечал, только странная, бесчувственная улыбка застыла у него на лице. Он, не отрываясь, смотрел на связанного и полусидевшего на полу в неудобной позе Полундру.

– Да, твой дружок Дорофеев ловко все устроил, – продолжал североморец. – Помог тебе погибнуть в то самое время, когда надо. Ведь из наших никто и не подумал, что ты тогда нарочно родной крейсер спалил, одиннадцать матросов погубил, не считая раненых и покалеченных. А сам ты, стало быть, что же, с аквалангом ушел? Пока все полыхало, ты в воду прыгнул, а мы подумали, дотла сгорел.

– Вроде того, – снова отозвался Рябинин.

– Все думали тогда, что случайность, так все чисто было сделано. Я сам за тебя на всех комиссиях кулаком в грудь бил, клялся, что ты невиновен.

– Ладно, высокие чувства меня не интересуют, – жестко оборвал его Рябинин. – А выбора у тебя нет. Или ты делаешь, что мы тебе скажем, или мы тебя кончаем. Ты меня знаешь, помнишь, я надеюсь… Слов на ветер я не бросаю.

Однако связанный Полундра молча переводил взгляд с одного бывшего своего командира на другого.

– Слушай, Серега, – не выдержал его молчания Лешка Дорофеев. – Ты пойми, шанса выйти отсюда у тебя нет. Ты хоть представляешь, где ты находишься?

– В заброшенном монастыре каком-то, – спокойно ответил Полундра.

– Это Байдарский перевал, – объяснил Дорофеев. – Вот это древний монастырь, его вырубили когда-то в скале монахи. Только уже лет сто, как сюда никто не ходит. Место это совершенно заброшенное, глухое. Так что, хочешь кричи, хочешь головой о стены бейся, никто тебя не услышит, никто на помощь не придет.

– Это, во-первых, – преспокойно продолжал Рябинин. – Во-вторых, у тебя есть семья.

– Что с ними? – Полундра заскрежетал зубами, напрягая все силы, попытался разорвать опутывающие его веревки. Но тщетно, он был связан профессионально, военные моряки работали. – Что вы сделали с Наташкой и сыном?

– Пока ничего. – Рябинин с циничной усмешкой наблюдал за тщетными усилиями Полундры освободиться. – Видишь, Сергей, как ты за свою семью трясешься. Вздумаешь бежать отсюда, вспомни про них. Учти, сбежишь, мы тебя даже искать не будем. А сразу в санаторий…

Рябинин снова усмехнулся. Полундра смотрел на бывшего командира с ненавистью, потом устало вздохнул, кивнул, опустил голову.

– Что вы от меня хотите? – спросил он глухим голосом.

– О, пустячок. Одну небольшую услугу, – ответил Рябинин. – Вот, смотри.

Он вытащил из папки, которую принес с собой, какую-то карту, тускло блеснувшую ламинированным слоем в свете карманного фонарика. Развернул, положил ее на пол так, чтобы старлей мог свободно, насколько это позволяли путы, смотреть. Дорофеев, стоя рядом, освещал фонариком изображенные на этой карте какие-то длинные, запутанные, словно лабиринт, ходы, галереи, перемежающиеся всякими непонятными техническими обозначениями.

– Вот это, – сказал Рябинин, – план внутреннего расположения коридоров и галерей в закрытом заводе по ремонту подводных лодок, который находится в Балаклаве. Слышал про такой?

– Доставать оттуда электронный лом?

Мгновение Рябинин озадаченно смотрел на североморца, потом кивнул:

– Ах да. Тебе Алексей уже предлагал эту работу от моего имени. Да, так оно и есть. Надо будет достать из дальних галерей этого завода одну вещь. Вот, смотри. – И он стал водить своим холеным пальцем по карте. – Вот это грот у Белых камней, неподалеку от Балаклавы, там вход в подземелье. Дальше пробираешься вот так, сначала по воде, дадим тебе для этого надувную лодку, все водолазное оборудование, как полагается. А вот в этом месте, видишь, на карте обозначена галерея 16-С, здесь придется погрузиться. Потому что это только на плане все галереи свободны от воды. А на самом деле они теперь частью затоплены, галерея 16-С в том числе.

– И что я там должен буду сделать? – спросил Полундра, внимательно следивший за объяснениями Рябинина.

– В галерее 16-С, где-то в самом конце ее, находится небольшой контейнер из дюралевого сплава. Ты его легко найдешь, потому что там нет каких-либо посторонних предметов, все-таки это завод, пусть и заброшенный, а не свалка…

– И что делать с этим контейнером?

– Поднимешь его на поверхность и передашь нам! – Рябинин широко улыбнулся. – После этого ты можешь смело возвращаться в санаторий к своей семье и продолжать свой заслуженный отдых на Черноморском побережье Крыма.

Несколько мгновений Полундра внимательно всматривался в лицо Рябинина.

– За этот контейнер вы, надо понимать, получите хорошие бабки, – сказал он. – А что же я? Останусь с фигой под носом?

– Ну, почему? – Рябинин озадаченно потер виски. – Если ты хочешь, мы можем тебе заплатить. Скажем, пять тысяч баксов тебя устроит?

– Сколько? Пять тысяч баксов? – Полундра от души расхохотался.

– Слушай, североморец! – воскликнул смотритель маяка со злостью. – Для какого-нибудь местного флотского служаки эти пять тысяч баксов – целое состояние, ничего смешного в них нет. В любом случае выбирать тебе не из чего. Или работай за те деньги, что тебе дают, или…

Но Полундра перебил его:

– Слушай, командир! Ты предлагаешь мне пять тысяч долларов, как какой-то мусор. Да я за эти пять тысяч черту в задницу залезу, только прикажи!

– Да?

Рябинин озадаченно глянул на Дорофеева, тот в свою очередь пожал плечами.

– Ты, командир, американских боевиков насмотрелся, что ли? – так же весело продолжал Полундра. – Выстраиваешь тут какие-то сверхсложные комбинации, подключаешь каких-то местных потаскух, платишь им за работу по пятьсот баксов. И все это только для того, чтобы меня охмурить! Да ты бы подошел ко мне по-нормальному и объяснил, что нужно сделать. Я бы тебе за такие деньги куда угодно полез бы без излишних уговоров и хлопот с твоей стороны.

– Да? – Вид у смотрителя маяка сделался смущенный, однако он еще не совсем поверил Полундре. – Что ж ты тогда на Дорофеева наехал? Зачем из маяка сбежал, расследование свое устроил?

– Понимаешь, командир, не люблю я, когда мне мозги начинают пудрить, – спокойным доверительным тоном сказал сидящий на каменном полу связанный Полундра. – Зря ты, Леха, сразу ко мне не подошел и не объяснил, что нужно делать! Мы бы с тобой обязательно договорились. И не надо было бы всю эту комедию устраивать, балаклавскую потаскуху нанимать, пятьсот баксов ей выплачивать. Ты эти пятьсот баксов лучше бы мне отдал! Я бы на них жене какой-нибудь приличный подарок купил. А то этого денежного довольствия, что выдают на флоте, едва-едва на самое необходимое хватает.