Одна в мужской компании - Бенедикт Мари

— А может, лучше сходим еще разок на «Иезавель»? — умоляюще проговорила я. Мы с Илоной часто бывали в местном кинотеатре, где снова и снова пересматривали одни и те же фильмы, стараясь усвоить правильную дикцию и интонацию. «Иезавель» с Генри Фондой и Бетт Дэвис была одной из наших самых любимых картин.

Илона засмеялась, но осталась непреклонной.

— Хеди, мы уже зашли слишком далеко — было бы глупо упустить свой шанс только из-за того, что тебе вздумалось посидеть дома.

Вечеринка, которая устраивалась в голливудском доме одного режиссера, друга мистера Майера, была обязательным мероприятием. За те полгода, что мы провели в Калифорнии, это был не первый наш принудительный выход в свет, хотя я бы предпочла, чтобы он был последним. Эти приемы устраивались в основном для того, чтобы все режиссеры, продюсеры, сценаристы и директора студий, сколько их есть в Голливуде, могли приглядеться к вереницам молодых женщин, ищущих роли, и отобрать из них лучших. Мы были как лошадки на карусели — каждая старалась подпрыгнуть повыше других или привлечь внимание самыми яркими блестками, — а я это терпеть не могла. Но что же оставалось делать?

Мы с Илоной застегнули друг другу молнии на фабричных платьях, купленных в «Бродвее», местном магазине, специально для такого рода случаев. Затем взяли такси и поехали в особняк, где нас ждал мистер Майер и другие голливудские режиссеры. Дом в стиле эпохи Тюдоров, вероятно, производил сильное впечатление на большинство посетителей, однако мне он показался жалкой бледной копией настоящего баварского замка или виллы: я ведь в них не только бывала, но и владела ими когда-то. На какой-то едва уловимый миг я даже почувствовала тоску по той роскошной жизни, которую я вела с Фрицем, когда была еще фрау Мандль.

Фриц… Где-то он сейчас? Устраивает в замке Шварценау бал для нацистских чиновников, теперь уже прочно окопавшихся в австрийском правительстве? Держит под руку белокурую немецкую фройляйн, обговаривая условия поставок оружия с каким-нибудь гитлеровским эмиссаром? С помощью адвоката, найденного в Лондоне, я уже начала бракоразводный процесс и знала, что Фриц получил письменное уведомление об этом. Я ждала, что же он ответит на адрес адвоката — свой я велела не раскрывать ни под каким предлогом, — но никакого ответа не пришло. Даже злобного бреда брошенного мужа, чудовища, скрывавшегося при посторонних за банальными любезностями. И мама в своих коротких ответах на мои письма ни разу не упомянула Фрица.

Мы с Илоной бродили по залу, против воли притягивая к себе похотливые взгляды. Взяв коктейль у проходившего мимо официанта, наметили себе маршрут. Мы старались подходить к этим вечеринкам стратегически и не упустить случай побеседовать с самыми выдающимися режиссерами, подбирающими исполнителей для своих фильмов. Еще важно было непременно показаться на глаза мистеру Майеру, чтобы тот зачел появление на вечере в нашу пользу. Но мы старались держаться вместе, чтобы не попасть в неприятную ситуацию, оказавшись наедине с кем-то из присутствующих здесь мужчин. Мы были наслышаны о том, какая охота на старлеток идет в пустых спальнях и темных коридорах. Девушкам без контрактов, связей и средств следовало быть осторожней. Когда мы протискивались мимо группы мужчин, в которых я узнала руководителей студии RKO Pictures, я услышала, как один из них язвительно сказал другому:

— На этих двоих глазеть можно, но не вздумайте их пальцем тронуть. Это собственность Майера.

Я шепотом пересказала этот разговор Илоне и спросила:

— Что это значит?

Несмотря на тон этого замечания, явно намекавший на что-то непристойное, я все же надеялась, что речь шла всего лишь о контракте, которым мы были связаны с MGM Studios.

— Это значит, что Майер — наш владелец. И на съемочной площадке, и за ее пределами, — объяснила Илона с отвращением в глазах. Меня замутило. Уходя от Фрица, я поклялась, что никогда больше не позволю ни одному мужчине стать моим владельцем.

Заметив, как изменилось выражение моего лица, Илона взяла меня под руку и потащила к шезлонгу возле бассейна, в котором плавали сотни покачивающихся свечей. Наверное, в другое время это зрелище показалось бы мне красивым, но сейчас я думала только о словах человека из RKO. Выходит, я просто сменила одного хозяина на другого?

— Слушай, Хеди, — начала Илона, как только мы уселись. — Не нужно расстраиваться из-за таких разговоров. Они того не стоят. Мы же не собираемся на самом деле заниматься тем, на что эти люди намекают, так и слушать их ни к чему — много чести.

Я только брови приподняла, не зная, стоит ли заговаривать о том, что меня беспокоит по-настоящему. Решив, что этот вопрос не обойти, я спросила:

— А мистер Майер тоже так думает?

Она не успела ответить: к нам подошел режиссер Рейнхольд Шунцель. Илона как раз надеялась поговорить с ним сегодня: до нее дошел слух, что он подбирает актеров для «Балалайки», романтического мюзикла, где она могла бы блеснуть своим талантом. Когда он спросил, не хочет ли она выпить чего-нибудь в баре и «обсудить один проект», она в волнении взглянула на меня, и я кивнула. Ради таких вот встреч мы и ходили с ней по этим вечеринкам, хотя обе понимали, что нужно соблюдать осторожность. Под выпивкой в баре могло подразумеваться много чего.

Я поболталась немного без дела и начала уже подумывать, не взять ли такси домой, и тут откуда ни возьмись появился мистер Майер. Он уселся рядом со мной на узком шезлонге.

— Мисс Кислер… ой, то есть мисс Ламарр, — сказал он, чтобы я не забывала, что он мой создатель.

— Здравствуйте, мистер Майер. Вам нравится сегодняшний вечер? — ответила я, изо всех сил стараясь говорить с безупречным американским акцентом. Английские слова я глотала с жадностью: мне не терпелось поскорее оборвать всякую связь с языком, на котором мой муж беседовал с нацистами за обеденным столом. В Голливуде ни немецкий язык, ни немецкий акцент сейчас не приветствовались. Да и вообще в Америке.

— Очень нравится, мисс Ламарр. А как вам Голливуд? — спросил он.

— Хотите правду? — Я догадывалась: этот мистер Майер привык к тому, что старлетки льстят ему напропалую, надеясь извлечь из этого какие-то новые возможности. Мне хотелось, чтобы он знал — я не из тех, кто пойдет на все ради роли, что бы там ни воображали себе эти вульгарные мужчины. Он-то мог бы это понять уже после нашей первой встречи в отеле Savoy.

— Разумеется.

— Ну, по правде сказать, я несколько разочарована.

— Что? — Он был, кажется, искренне удивлен. — Как все это, — он указал рукой на бассейн и особняк, — может разочаровать?

— Не забывайте, откуда я, мистер Майер. Настоящие замки и виллы — это была моя повседневная жизнь. Но ради возможности играть стоило пойти на жертвы. — Я сделала паузу для эффекта. — Если, конечно, у меня будет такая возможность.

Его глаза за круглыми очками сощурились, и я узнала этот тяжелый взгляд собственника. Когда-то я не раз и не два видела его на лице Фрица.

— Надеюсь, вы меня не разочаруете, Хеди. Особенно теперь, когда я ввел вас в свою семью MGM…

— Что вы хотите этим сказать, мистер Майер? Я занимаюсь английским и работаю над своей внешностью, как вы и велели. — Про себя я добавила, что ему это должно быть прекрасно известно. Мистер Майер нанял специальных сотрудников службы безопасности, чтобы держать нас с Илоной под постоянным наблюдением.

— Я хочу сказать — надеюсь, вы понимаете, что, если вы будете со мной полюбезнее, такая возможность может представиться значительно раньше. Собственно говоря, у меня уже есть роль, которую я мог бы вам предложить, — сказал он и протянул руку, пытаясь под прикрытием ночной темноты погладить мое колено.

Выходит, я была права.

Еще не остыв после оскорбительного замечания того человека из RKO и с возмущением вспомнив высказывание Майера о том, что я ему принадлежу, я сказала:

— Ни один мужчина не может мной владеть, мистер Майер. И никогда не будет. Даже вы.