Папа на сезон (СИ) - Николаева Юлия Николаевна

— Ау, Демьян, только не говори, что ты побежишь по ее первому зову...

Тяжело выдыхаю, поднимая лицо к потолку.

— Слушай, если ты собрался одним махом просрать свое будущее, я ответственно говорю, что не позволю тебе. Напомню для забывчивых: Дарина отказала тебе, когда ты сделал ей предложение, и умотала в Америку строить карьеру модельки. И нет никакой гарантии, что это не повторится снова. Только сейчас ты рискуешь гораздо большим. Твой авторитет улетит к таким чертям, что про политику и вовсе можешь забыть. К тому же не только Настя связана договором, но и ты тоже.

— Не лечи, – морщусь в итоге. – Думаешь, я сам этого не понимаю? Не понимал бы, не сидел бы тут. Наливай давай.

Темыч плескает виски в бокал, залпом выпиваю, морщась от горечи послевкусия.

— Какой срок у вас по договору?

— Сорок пять дней, с продлением по необходимости.

— А выборы через три недели?

Молча киваю.

— Ну уж можно и потерпеть. А где тебя с Дариной черт свел? – спрашивает друг, когда я отставляю бокал.

— На благотворительном обеде.

— А Настя?

— А что Настя? Я же не переспал с Дариной в туалете, в конце концов. Мы просто поговорили немного.

Артем молчит, рассматривая меня. Я теперь даже не знаю, хорошо, что он тут оказался, или нет. Будет лечить, втирать истины, которые я и так знаю. Только все равно на душе хреново. Потому что слова – это только слова. А Дарина... Это не только Дарина. Она была моей любимой женщиной, любимой до одури, да что тут говорить, если я собирался на ней жениться?

Мы познакомились, когда я открыл гостиницу "Сезон". Дарина была моделью для ее рекламы, я увидел ее случайно во время съемок и сразу залип. На нее залипали все мужики, которые оказывались рядом, иначе и быть не могло. Да и сейчас наверняка ничего не изменилось.

Я не медлил, сразу пошел в атаку, и у нас завязались отношения. Поначалу мы оба не относились к ним серьезно, потому что до этого ни у кого из нас не было подобного опыта. Так, краткосрочные связи, не обременительные ни для кого. Но время шло, а мы были вместе, Дарина переехала ко мне. Не скажу, что у нас были гладкие счастливые отношения. С ее взрывным характером это было сложно. Ссоры, скандалы, хлопанья дверью и сумасшедший секс после примирения. Это все была обязательная часть программы, которая, впрочем, меня устраивала. Главное, что Дарина была рядом.

Если вдуматься, в какой-то степени я был виновником случившегося в итоге. Дарина работала моделью и мечтала пробиться в этой сфере. Я был, конечно, не особенно рад, что на мою полуголую женщину пялятся толпы мужиков, но понимал: не стоит ей мешать. Потому помогал. Откуда взялся этот плюгавый американец фотограф с вечно потными подмышками, я даже не сразу понял. Потому что о нем Дарина не рассказала. Раньше она всегда делилась намечающимися проектами, говорила, куда ее пригласили. Но тут промолчала, потому что перспективу ей озвучили сразу: работа в Америке.

То, что я с ней не поеду, она понимала прекрасно. Потому просто молча вела переговоры и готовилась к отъезду. На тот момент мы были вместе три года, и я решил, что готов жениться. Связать с ней оставшуюся жизнь, так сказать.

Только вот в тот вечер, когда она открыла коробочку с кольцом во время ужина в ресторане, я услышал совсем не то, что хотел. Кроме того, что Дарина была крайне удивлена, она ответил отказом. И вот тогда рассказала об этом гадском американце. Сказала, что все уже решено, что через три недели она улетает.

Я был потерян. Это если мягко сказать. Но не отступил. Дальше были три недели уговоров, ссор, ультиматумов, а потом она улетела.

Я был даже рад, что самолет взмыл в небо в день, когда я был под завязку забит работой. Это немного, но отвлекало. Казалось, пока самолет не унесет ее, еще есть шанс. Конечно, только казалось. Я работал, зарылся в бумагах, совещаниях, объектах до самого вечера, а потом была эта вечеринка в отеле.

Мысли скачут в другом направлении. Я вспоминаю девчонку в аляпистом сарафане. Сам не знаю, зачем сказал Вите тогда пустить ее. Видать, помутнение на общем расстроенном фоне. Я сразу узнал её там, возле столиков. Зачем-то потащил кормить, жалко, наверное, стало. Спать с ней я не собирался. У меня несколько лет была одна женщина, и вот она неслась в самолете на огромной высоте в другую, по ее мнению, лучшую жизнь. Лучшую жизнь без меня.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

А потом все случилось как-то само собой. Даже не помню лица девчонки, только худое тело, сарафан этот дурацкий и треугольник из родинок под левой грудью. Черт знает, почему запомнился. Красиво выглядело. Она сбежала, избавив меня от ненужных объяснений, и я этому порадовался. Даже забавно, первая женщина после Дарины, яркой, красивой, сексуальной, оказалась угловатой и забитой. И тем не менее, очень чувственной. Настолько, что не будь я пьян, долго бы не выдержал.

Все эти мысли текут в моей голове, пока я пью виски и не слушаю своего лучшего друга.

— Понимаешь, – говорю, перебивая очередные его слова, – если бы она появилась чуть раньше, не нужна была бы никакая Настя. Дарина идеально подходит на роль, что придумал Касторин. Черт с ним, с ребенком. Мы бы сошлись, и...

Темыч на мгновенье закрывает лицо руками.

— Ладно, я понял, что ты надрался и ни о чем другом думать не можешь, как завалить свою Дарину. Но время не отмотать назад. У тебя уже Настя с ребенком, так что перестань дурить и танцуй от того, что есть. А сейчас вставай, поехали.

— В таком виде домой нельзя, – качаю головой.

— Значит, поехали ко мне, только учти, я подцеплю какую-нибудь девчонку по дороге, так что не сильно храпи, чтобы не портить нам романтичность случайного секса.

Я все-таки смеюсь, поднимаясь. Едем мы на такси, а в квартире сразу отрубаюсь, в то время как друг и впрямь тащит в свою комнату какую-то кудрявую девицу.

Глава 18

Демьян

Утром просыпаюсь от стонов за стеной и не сразу соображаю, где я. Воспоминания о вчерашнем дне врываются стремительно, отдаваясь болью в голове. Морщусь, садясь на кровати. Так, пока эта парочка совокупляется, можно принять душ и свалить. Без душа башка совсем не соображает, а мне надо ехать на работу.

В ванной раздеваюсь и вижу, как на пол падает картонный прямоугольник. Визитка Дарины. Подняв, читаю на английском ее псевдоним и наименование модельного агентства, к которому она причисляется. Ниже номер телефона, а сзади ручкой приписан другой, местный.

Утром просыпаюсь от стонов за стеной и не сразу соображаю, где я. Воспоминания о вчерашнем дне врываются стремительно, отдаваясь болью в голове. Морщусь, садясь на кровати. Так, пока эта парочка совокупляется, можно принять душ и свалить. Без душа башка совсем не соображает, а мне надо ехать на работу.

В ванной раздеваюсь и вижу, как на пол падает картонный прямоугольник. Визитка Дарины. Подняв, читаю на английском ее псевдоним и наименование модельного агентства, к которому она причисляется. Ниже номер телефона, а сзади ручкой приписан другой, местный.

Кручу визитку в руках. По-хорошему, стоит смять и выкинуть, но я убираю ее в карман брюк, после чего лезу в душ. Взбодрившись, покидаю квартиру под все те же стоны. Да, весело проводит друг время. Я уже скоро и не вспомню, когда у меня секс был из-за этой пиар-кампании.

Тут же думаю о Насте и чувствую укол совести. За свое поведение на обеде, за то, что бросил ее в городе на остановке, за то, что не приехал ночевать и даже ничего не объяснил. Как бы там ни было, у нас договор, и вчера я совершенно постыдным образом нарушил его сам. Это если официально выражаться. А если нормально – не только в договоре дело. Между мной и Настей определенно есть влечение, мы оба это понимаем. И наши взаимоотношения последние дни… Уверен, не особенно ей было приятно все это наблюдать после того, как я откровенно прижимал ее, целовал. А тут… Одним словом, урод.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Но сейчас я просто не готов ни к какому разговору. Мне еще нужно время, чтобы переварить появление Дарины и понять, что меня ждет в связи с этим. Вспоминаются вчерашние слова Темыча, но я отмахиваюсь от них. Сам все прекрасно понимаю. Но одно дело понимать, а другое... Это же Дарина, моя Дарина!