Итальянский язык с Итало Кальвино. Марковальдо, или времена года в городе / Italo Calvino. Marcovaldo ovvero Le stagioni in città - Итало Кальвино

— Eh? Perché? — e Marcovaldo aveva già il cuore in gola.

— Se li ha pescati là sotto, li butti via subito: non ha visto la fabbrica qui a monte? — e indicava difatti un edificio lungo e basso che ora, girata l'ansa del fiume, si scorgeva, di là dei salici, e che buttava nell'aria fumo e nell'acqua una nube densa d'un incredibile colore tra turchese e violetto. — Almeno l'acqua, di che colore è, l'avrà vista! Fabbrica di vernici: il fiume è avvelenato per via di quel blu, e i pesci anche. Li butti subito, se no glieli sequestro!

Marcovaldo ora avrebbe voluto buttarli lontano al più presto (хотел бы отбросить их далеко = подальше как можно скорее), toglierseli di dosso (освободиться от них: "снять со спины"), come se solo l'odore bastasse (словно даже запаха было бы достаточно) ad avvelenarlo (чтобы отравить его). Ma davanti alla guardia (но перед сторожем), non voleva fare quella brutta figura (не хотел иметь жалкий вид: «делать ту некрасивую фигуру»). — E se li avessi pescati più su (а если я их поймал выше)?

— Allora è un altro paio di maniche (это совсем другое дело: «другая пара рукавов»). Glieli sequestro (я у Вас их конфискую) e le faccio la multa (и оштрафую Вас: «сделаю Вам штраф»). A monte (выше по течению) della fabbrica (от фабрики) c'è una riserva di pesca (находится рыболовный заповедник). Lo vede il cartello (видите ее, табличку)?

Marcovaldo ora avrebbe voluto buttarli lontano al più presto, toglierseli di dosso, come se solo l'odore bastasse ad avvelenarlo. Ma davanti alla guardia, non voleva fare quella brutta figura. — E se li avessi pescati più su?

— Allora è un altro paio di maniche. Glieli sequestro e le faccio la multa. A monte della fabbrica c'è una riserva di pesca. Lo vede il cartello?

— Io, veramente (я, на самом деле), — s'affrettò a dire Marcovaldo (поспешил сказать Марковальдо), — porto la lenza così (несу удочку /просто/ так), per darla da intendere agli amici (чтобы пустить пыль в глаза друзьям: «дать ее = это понять друзьям»), ma i pesci li ho comperati (но рыбы — их я купил) dal pescivendolo del paese qui vicino (у торговца рыбой в деревне здесь неподалеку).

— Niente da dire, allora (нечего сказать, тогда = тогда все в порядке). Resta solo il dazio da pagare (остается только заплатить пошлину), per portarli in città (за их внос в город): qui siamo fuori della cinta (мы здесь за пределами города; cinta, f — ограда; городская/крепостная стена; пределы /города, страны/; cingere — подпоясывать; обвязывать; опоясывать, окружать).

Marcovaldo aveva già aperto la sporta (уже открыл сумку) e la rovesciava nel fiume (и опрокидывал ее в реку). Qualcuna delle tinche doveva essere ancora viva (какой-нибудь из линей должен был быть еще живым = должно быть, был еще жив), perché guizzò via (потому что выскользнул прочь; guizzare — извиваться; выскальзывать) tutta contenta (очень довольный).

— Io, veramente, — s'affrettò a dire Marcovaldo, — porto la lenza così, per darla da intendere agli amici, ma i pesci li ho comperati dal pescivendolo del paese qui vicino.

— Niente da dire, allora. Resta solo il dazio da pagare, per portarli in città: qui siamo fuori della cinta.

Marcovaldo aveva già aperto la sporta e la rovesciava nel fiume. Qualcuna delle tinche doveva essere ancora viva, perché guizzò via tutta contenta.

Luna e Gnac

(Луна и Gnac)

La notte durava venti secondi (ночь длилась 20 секунд), e venti secondi il GNAC. Per venti secondi si vedeva il cielo azzurro (20 секунд было видно голубое небо) variegato di nuvole nere (испещренное черными облаками; variegato — разноцветный, пестрый), la falce della luna crescente dorata (серп молодой золотистой луны), sottolineata da un impalpabile alone (подчеркнутой неосязаемым сиянием; palpare — щупать, ощупывать), e poi stelle (а потом звезды) che più le si guardava (на которые, чем больше смотришь) più infittivano (тем больше сгущали; fitto — густой, плотный, частый) la loro pungente piccolezza (свою колючую малость), fino allo spolverio della Via Lattea (до пыли Млечного Пути), tutto questo visto in fretta in fretta (все это, увиденное наспех), ogni particolare (каждая деталь) su cui ci si fermava (на которой задерживался) era qualcosa dell'insieme (было как бы частью общего: «чем-то из общего»; qualcosa — что-нибудь, что-то, кое-что) che si perdeva (которая пропадала), perché i venti secondi finivano subito (потому что 20 секунд сразу кончались) e cominciava (и начинался) il GNAC.

La notte durava venti secondi, e venti secondi il GNAC. Per venti secondi si vedeva il cielo azzurro variegato di nuvole nere, la falce della luna crescente dorata, sottolineata da un impalpabile alone, e poi stelle che più le si guardava più infittivano la loro pungente piccolezza, fino allo spolverio della Via Lattea, tutto questo visto in fretta in fretta, ogni particolare su cui ci si fermava era qualcosa dell'insieme che si perdeva, perché i venti secondi finivano subito e cominciava il GNAC.

Il GNAC era una parte della scritta pubblicitaria (было частью рекламной надписи) SPAAK — COGNAC sul tetto di fronte (на крыше напротив), che stava venti secondi accesa (которая была 20 секунд включена; accendere — зажигать; включать) e venti spenta (выключена; spegnere — тушить, гасить), e quando era accesa non si vedeva nient'altro (и когда была включена, не было видно ничего другого). La luna improvvisamente sbiadiva (луна внезапно становилась бледнела; sbiadire — выцветать, линять), il cielo diventava uniformemente nero e piatto (небо становилось равномерно черным и плоским), le stelle perdevano il brillio (звезды теряли блеск), e i gatti e le gatte (а кошки и коты) che da dieci secondi lanciavano gnaulii d'amore (которые десять секунд назад издавали продолжительное любовное мяуканье) muovendosi languidi uno incontro all'altro (томно двигаясь навстречу друг другу) lungo le grondaie e le cimase (вдоль водосточных желобов и гуськов /крыш/), ora (теперь), col GNAC, s'acquattavano sulle tegole (притаились на черепице) a pelo ritto (шерсть дыбом), nella fosforescente luce al neon (в фосфоресцирующем свете неона).

Il GNAC era una parte della scritta pubblicitaria SPAAK — COGNAC sul tetto di fronte, che stava venti secondi accesa e venti spenta, e quando era accesa non si vedeva nient'altro. La luna improvvisamente sbiadiva, il cielo diventava uniformemente nero e piatto, le stelle perdevano il brillio, e i gatti e le gatte che da dieci secondi lanciavano gnaulii d'amore muovendosi languidi uno incontro all'altro lungo le grondaie e le cimase, ora, col GNAC, s'acquattavano sulle tegole a pelo ritto, nella fosforescente luce al neon.

Affacciata alla mansarda in cui abitava (выглядывая из окна мансарды, в которой жила; affacciarsi — показываться, выглядывать: affacciarsi alla finestra — выглянуть в окно, показаться в окне), la famiglia di Marcovaldo era attraversata da opposte correnti di pensieri (была охвачена противоречивыми потоками мыслей; attraversare — пересекать; переживать, испытывать). C'era la notte e Isolina (была ночь, и Изолина), che ormai era una ragazza grande (которая теперь была большой девушкой), si sentiva trasportata per il chiar di luna (чувствовала влечение лунного цвета), il cuore le si struggeva (сердце у нее таяло), e fino il più smorzato gracchiar di radio dai piani inferiori dello stabile (и даже самое приглушенное бормотание радио с нижних этажей дома; stabile, m — строение, постройка, здание, дом; gracchiare — каркать; брюзжать, ворчать) le arrivava come i rintocchi d'una serenata (до нее доносилось, как отзвуки серенады); c'era il GNAC (/здесь/ был GNAC) e quella radio pareva pigliare un altro ritmo (и то радио, казалось, получало другой ритм; pigliare — брать, хватать), un ritmo jazz, e Isolina pensava ai dancing tutti luci (и Изолина думала о танцплощадке в огнях) e lei poverina lassù sola (а она, бедняжка, там наверху одна). Pietruccio e Michelino sgranavano gli occhi nella notte (таращили глаза в ночь; sgranare — лущить, шелушить; grano, m — зерно) e si lasciavano invadere da una calda e soffice paura (и позволяли охватить себя теплому и мягкому страху) d'esser circondati di foreste piene di briganti (быть окруженными лесами, полными разбойниками); poi, il GNAC! e scattavano (и вскакивали) coi pollici dritti (с большими пальцами прямыми = выставленными прямо) e gli indici tesi (и с вытянутыми указательными пальцами; tendere — тянуть, протягивать), l'uno contro l'altro (один напротив другого): — Alto le mani (руки вверх)! Sono Nembo Kid! — Domitilla, la madre (мать), a ogni spegnersi della notte (при каждом угасании ночи) pensava (думала): «Ora i ragazzi bisogna ritirarli (теперь нужно увести детей), quest'aria può far male (этот воздух может повредить: «сделать плохо»). E Isolina affacciata a quest'ora (смотрящая в этот час в окно) è una cosa che non va (это никуда не годится)!» Ma tutto poi era di nuovo luminoso (но потом все снова светилось: «было светящимся»), elettrico (электрическим), fuori come dentro (снаружи как внутри), e Domitilla si sentiva come in visita in una casa di riguardo (чувствовала себя, как в гостях в важном доме; riguardo, m — взгляд; взор; уважение, почтение).

Affacciata alla mansarda in cui abitava, la famiglia di Marcovaldo era attraversata da opposte correnti di pensieri. C'era la notte e Isolina, che ormai era una ragazza grande, si sentiva trasportata per il chiar di luna, il cuore le si struggeva, e fino il più smorzato gracchiar di radio dai piani inferiori dello stabile le arrivava come i rintocchi d'una serenata; c'era il GNAC e quella radio pareva pigliare un altro ritmo, un ritmo jazz, e Isolina pensava ai dancing tutti luci e lei poverina lassù sola. Pietruccio e Michelino sgranavano gli occhi nella notte e si lasciavano invadere da una calda e soffice paura d'esser circondati di foreste piene di briganti; poi, il GNAC! e scattavano coi pollici dritti e gli indici tesi, l'uno contro l'altro: — Alto le mani! Sono Nembo Kid! — Domitilla, la madre, a ogni spegnersi della notte pensava: «Ora i ragazzi bisogna ritirarli, quest'aria può far male. E Isolina affacciata a quest'ora è una cosa che non va!» Ma tutto poi era di nuovo luminoso, elettrico, fuori come dentro, e Domitilla si sentiva come in visita in una casa di riguardo.

Fiordaligi, invece (напротив), ragazzo quindicenne (пятнадцатилетний парень) precocemente sviluppato (преждевременно развившийся/созревший = зрелый не по годам; sviluppare — развивать), vedeva ogni volta che si spegneva il GNAC (видел каждый раз, когда гас GNAC) apparire dentro la voluta del gì (как появляется в завитке буквы "джи") la finestrina appena illuminata d'un abbaino (слегка освещенное окно чердачного помещения), e dietro il vetro un viso di ragazza color di luna (за стеклом лицо девушки цвета луны), color di neon (цвета неона), color di luce nella notte (цвета света в ночи), una bocca ancor quasi da bambina (рот еще почти детский) che appena lui le sorrideva (который, как только он ей улыбался) si schiudeva impercettibilmente (приоткрывался едва заметно) e già pareva aprirsi in un sorriso (и уже казалось, что открывается в улыбке), quando tutt'un tratto dal buio risaettava fuori (когда внезапно из темноты снова возникала; saettare — метать/пускать стрелы; saetta, f — /книжн./ стрела; молния) quello spietato gì (эта безжалостная буква "джи"; pietà, f — сострадание, жалость) del GNAC e il viso perdeva i contorni (и лицо теряло очертания), si trasformava in una fioca ombra chiara (превращалось в тусклую светлую тень), e della bocca bambina (и о детском рте) non si sapeva più (неизвестно было больше) se aveva risposto al suo sorriso (ответил ли он на его улыбку; sorridere — улыбаться).