Земляничное варенье. Истории, которые согревают сердце - Анна Валентиновна Кирьянова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вот так мама сказала. И девочка пошла с мешочком по гравийной дороге. Девять километров до села.
И по этой дороге так и ходила каждый день одна. «Как, – говорит, – меня волки не съели! Это просто удивительно!» Как волки не съели, как в морозы не замерзла, как не сбилась с пути в темноте, как лихой человек не напал?.. Но она так и ходила по этой дороге.
И ушла далеко-далеко. К своему счастью. К хорошей жизни. К другой судьбе. По гравийной дороге, по которой когда-то пошла в школу.
Окончила школу с медалью, поехала с фанерным чемоданчиком в город, поступила в институт – сама, совершенно одна. Мама старалась помочь картошкой и хлебом – чем могла. И своими молитвами. Она боялась за дочку с того самого дня, как та сама пошла по дороге… Но знала, что другого пути нет. Надо идти.
Иногда родитель ничего не может дать ребенку. Потому что у него нет. Нет образования, нет денег, нет даже языка! Нет даже возможности проводить в школу – кто тебя отпустит с работы? Но родитель может показать правильный путь и наставить на него. А с собой дать кусочек хлебца и свою любовь и молитву. Все, что есть.
Главное – наставить на путь. Это главное благо, которое родитель дает ребенку. Даже если путь уводит ребенка от нас в иную, счастливую жизнь. Даже если сначала путь опасен и труден. Но иного пути к счастью нет – только эта гравийная дорога, которая вела в школу. И привела к хорошей счастливой жизни…
Если вам причинили настоящее, сильное зло,
совершили лютую несправедливость, а вы ничего не смогли сделать, единственное, что может помочь, – это забвение. Приложите все усилия и забудьте. А тем, кто упорно напоминает, скажите: «Я не хочу об этом вспоминать и говорить».
Я понимаю, что забыть очень трудно. И вовсе не призываю благостно простить, если нет для этого ни сил, ни оснований. Я понимаю, как больно и тяжело. Понимаю, какой гнев поднимается в вашей душе. Но это бессильный гнев.
Не придумывайте наказания врагу. Это очень энергоемкое занятие. Вы теряете свою энергию. Это первое.
И в воображении представляете события, воздаяние. Это уже как бы произошло. Вы это уже прожили, мысленно создали. Поэтому в реальности это может и не произойти. Сила воображения разгневанного человека слишком велика.
Не рассказывайте в который раз о том, как с вами поступили. Вы ведь убедились – вам не смогли помочь. Толку в рассказах нет. Вы просто возвращаете себя снова в невыносимую ситуацию. Это первое.
И в глазах других людей выглядите беспомощной жертвой. Это второе.
Изо всех сил переключайтесь на конструктивную деятельность. Деньги зарабатывайте, знакомства полезные заводите, ставьте цели на работе и достигайте их. Приводите в порядок внешность и укрепляйте здоровье.
И вот если вам удастся вынырнуть из гнева и тяжких воспоминаний, если вы по-настоящему отвлечетесь, честно, приложив усилия, если вы как можно меньше будете говорить о том, что произошло, вы вскоре узнаете о том, что злые получили наказание.
Причем неожиданное, не похожее на то, что вы представляли, но справедливое. Они утратили свое преимущество, вот и все. Их жало вырвано.
Я объясню просто. Пока вы думаете и говорите о дурных людях, вы связаны с ними. Мало того, что они пожирают вашу энергию. Вы слишком близко к ним находитесь. И Высшим силам трудно нанести ответный удар: вы слишком близко, понимаете? Как заложник. Ну, или бумерангу трудно прилететь обратно – вы мешаете. Трудно стереть с лица земли селение нечестивцев, если в нем находится хороший человек. Вы.
Так что эвакуируйтесь от злодеев подальше. И честно старайтесь не вспоминать о случившемся, раз пока нет способа себя защитить. Раз никто не может вам помочь, а только растравляют раны своими напоминаниями. Отойдите. Забудьте. Не мешайте возмездию произойти. И увидите, что будет потом.
Одна женщина пришла на свадьбу к знакомым.
Шикарная свадьба, множество гостей. Ее тоже позвали, потому что она приехала в гости к институтской подруге, а подруга была дальней родственницей со стороны жениха. Там так принято было, в той стране. Богатые люди всех звали на свадьбу.
И свадьба была очень пышная, действительно. От угощения столы ломились. Гости с аппетитом ели. И очень любезно и дружелюбно разговаривали друг с другом. Улыбались во весь рот и предлагали наилучшие кусочки, подвигали лакомые блюда.
Только иногда кто-то из гостей выходил из зала. Ну, в туалет. Или подымить – бывает такая вредная привычка.
И того, кто вышел, начинали бурно и сладострастно обсуждать. Прямо не обсасывать кости, а грызть и глодать. Этот взяточник и пьяница. Этот изменяет жене напропалую и болел нехорошей болезнью. Эта – да на ней клейма негде ставить. Она родную мать сдала в приют, а отношения имеет сразу с двумя мужчинами. И одета, как бразильский трансвестит, совсем вкуса нет у человека!
А когда гость возвращался за стол, ему дружелюбно улыбались, выражали симпатию и любовь. И говорили разные комплименты…
Вышедший человек был антреме. Это промежуточное блюдо между салатом и горячим, например. Оно придает столу разнообразие и избавляет от скуки, пока ждут десерт…
Женщина потихоньку прокралась к выходу и осторожно ушла. Воображая, что про нее говорят. Она же тоже – антреме теперь, пища…
Не ходите в дом, в котором вы – пища. Пища для обсуждений. В дом, в котором вас начнут обсуждать, едва за вами дверь закроется. Маски будут сброшены, чтобы удобнее питаться было. И вас начнут жрать. Вашу личность.
И с людьми не общайтесь, для которых вы – пища. И все, что вы расскажете, и все, что они сами узнали, эти люди начнут обсуждать, едва вы отойдете на пару шагов.
Это пустые голодные души. Они не живут, нет в них энергии жизни, одна имитация. Поэтому они питаются другими; ну вот так они существуют.
И распознать этих людей очень просто: они постоянно сплетничают о своих же знакомых. Рассказывают всю подноготную, осуждают, критикуют, подробности смакуют. Точно так же они и вас обсудят, когда за вами закроется дверь. Исключений нет.
Не стоит быть пищей, предоставлять ресурс этим людям. В их паутине можно утратить силы, энергию, здоровье, радость. Пусть обсуждают, раз по-другому не умеют питаться или не желают. Но ходить в дом, где вас мажут на хлеб и вприкуску
