Книга Чужаков (СИ) - Свят Заставный

И пятки его засверкали под панораму очередного падающего деревянного исполина, который ему следовало оббежать.

— Наконец-то ушел, идиот… — вздохнул я с облегчением.

Нечего ему видеть то, что сейчас произойдет. Я либо умру, либо наконец-то твердо ухвачусь за жизнь.

Их много. Человек тринадцать если не ошибаюсь. Прям группа захвата какая-то.

Я попытался встать на ноги так, чтобы не выглядеть как качающийся на ветру колосок. Получилось не ахти, но ничего не поделать. Сейчас не стойка главное, а нечто совсем другое.

Астроболия… Именно. Не раны и всепоглощающая усталость. А болезнь, порабощающая астрантов.

Если я не сделаю того, что должен — умру. Не сегодня так завтра. А лучшего случая увы мне придется еще поискать. Да, эта зараза, изменила меня изнутри. Боль окутывала разум, бросая в холодный пот. Такое впечатление, что вместо крови по жилах засочился раскаленный метал. Еще эта кровь повсюду…

Теплый летний вечер, под покровом звездной ночи, разорвала молния. Белые цветы витали в воздухе, распускаю сладкий аромат. Утонченные лепестки играли бал со звездами на поверхности холодных горных вод.

Удивительно на что способны люди, когда действительно стараются. Даже в таком, некогда гиблом месте, как Гонтал, вновь появились чистые водоемы, зеленые поляны, свежий воздух и цветы.

С другой стороны, — если бы не люди, то все это никогда и никуда не пропадало бы. Забавно…

— Аргх… — вырвался стон, вызванный сполохом.

Молния оказалась длинным клинком, что пронзил мою грудь насквозь и воткнулся в землю из-за спины. Словно в каком-то сумасшедшем фильме, на рукояти меча восседала тень. Но я уже знал, что на самом деле этой тенью был один из охотников, преследующих Оза.

Черные одежды скрывали его в полуночной тьме безупречным саваном, но одна деталь оказалась решающей в этой ситуации. Глаза его были не прикрыты и увиденное в них безразличие лишь укрепило безысходность следующих событий.

— Кха… — еще одна порция крови вырвалась изо рта.

— Прощай, — холодно молвил охотник и решил продолжить свой путь, извлекая орудие смерти из моего погибающего тела.

— Да… ближе… — выдохнув я, захлебываясь собственной кровью..

— Что?.. — прищурился мой убийца.

Как я все еще мог соображать, — загадка. В ушах набатом стучала кровь. Столь же изрядно она лилась из раны в груди и почему-то из глаз и ушей.

Я был одержим одной лишь мыслью, что казалась мне сейчас решающим действием всей будущей жизни. Уже однажды услышанный посыл извне, оформленный скорее как мысль, образ и чувство одновременно. Он разъедал черепную коробку изнутри, словно залитая прямиком в посудину кислота.

Надо коснуться его. Необходимо войти в прямой контакт с противником! Ухватится за него, чтобы почувствовать пульсирующую по венам жизнь. Ощутить сердцебиение и, трепещущее внутри нейронной паутины, сознание.

Я упал на колени и, словно изнеможенный многодневной жаждой, тянул руки в неизвестному, укатанному тьмой. Все усилия уходили, чтобы не терять зрительный контакт с человеком, в чьих глазах читалось удивление вперемешку с отвращением.

— Интересно, — сплюнул он.

Резкое движение снизу вверх, словно он поднимал что-то невидимое, отозвалось давящей силой по всему телу. Меня подняло в воздух, кроша кости и все что еще оставалось целым внутри, а потом, так и не приблизившись, хотя бы на расстояние вытянутой руки, убийца сделал отталкивающий нечто незримое жест.

То, что совсем недавно было мною, на огромной скорости врезалось в необъятный ствол вековечного древа, метрах в двадцати от места нанесения мне первой раны.

Боль опять отошла куда-то в сторону, предавая разум благоговейному отуплению и агонии. Несмотря на то, что большая часть моего тела сейчас напоминала кровавое месиво, я продолжал жить.

Где-то на грани сознание ютилось понимание, что осталось мне недолго. И то, что я все еще как-то цепляюсь за уже предрешенный исход, — было совсем не моим достижением. Хотя правильнее будет сказать, — лишь отчасти моим. Жизнь во мне сейчас удерживала астроболия.

Отличие от борьбы в зараженном лесу, состояло в том, что теперь побег был еще больше равносилен самоубийству. Если у меня не получится, — астроболия превратит меня в нечто гораздо хуже лохматой твари из улья.

Уверенность в этом сводила меня с ума своей очевидностью. Хотя при иных условиях я бы посчитал это шизофреническим психозом.

Очередной свист вновь рассек кое-как функционирующие барабанные перепонки. С угасающим негодованием я узрел знакомый клинок, что глубоко засел в яремной впадине. Моей яремной впадине.

Убийца почти состоялся в своем звании лично для меня, гадливо приближаясь и щурясь сквозь тонкую прорезь маски под капюшоном.

Хотелось из мифических последних сил, все-таки осуществить, свою безумную попытку. Но, как я отстраненно понял, — большинство костей было переломано и подобное деяние уже не казалось, а было невозможным.

— Да сдохни уже! — Злобно прошипел человек в черном.

Похоже, что-то во мне его здорово взбесило. Подойдя впритык он всем весом навалился на тонкий клинок, продвигая его сквозь мою шею все глубже в дерево. Пока гарда не стукнулась о кадык, словно пришитая пуговица.

Никак не покидающий меня взгляд, наконец начал меркнуть, вместе с красноватыми отблесками нитей темляка, свисающего с треугольного набалдашника клинка.

— Прощай… — прошептал я, одними губами.

Цель всех потуг сама пришла на встречу. Каким-то по-змеиному диким движением, вгоняя в шею уже крестцы самой гарды, я решил оставить последнее слово за собой.

Я впился зубами в, неприкрытую перчатками, кожу убийцы.

Хвост Мальпурнии

— Не успею! — Давясь слезами рычал Озморн. — Кьё'ссай!

Обитель была уже так близко. Нужно спешить. Иначе Влад погибнет.

Ассасины появились из ниоткуда.

Вторые сутки миновали с момента их перенос в Гонтал.

Найденный Владом астароколесник довез почти до самого обители, перед тем как выстрел наемника разворотил колесо.

Оз шел к этому храму, желая спасти друга. Все это время Влада раздирал жар и лихорадка. Его стоны были похожи на издыхание человека в агонии. Бесспорно, — астроболия. И это не считая ран, что ему нанесли чудовища зараженного чумой леса. От одного воспоминания его передергивало, а внутри все съеживалось.

Тело названного брата изменяли метаморфозы мутаций, что вызывала бурлящая в жилах астария. Вероятно, во время переноса сорвался какой-то рычаг, сдерживающий до этого пассивную болезнь. Ранения лишь ускорили процесс, повергая организм в крайне стрессовое состояние.