Левая рука тьмы: Левая рука тьмы. Планета изгнания. Гончарный круг неба. Город иллюзий - Урсула Ле Гуин

Никакой информации, никакого интереса, ничего, что могло бы помочь Аю или защитить его жизнь.

Жаль, что он внешне так похож на нас.

В Эрхенранге люди часто указывали на него на улице, потому что слышали о нем и знали, что он в городе. Здесь, где его присутствие хранится в тайне, его никто не замечает. Они, несомненно, видят его, как увидел впервые я: необычайно высокий, сильный, смуглый юноша, только входящий в фазу кеммера. В прошлом году я изучил отчеты врачей о нем; его отличия от нас глубоки, но не лежат на поверхности.

Нужно знать о них, чтобы увидеть в нем чужака.

Почему они скрывают его? Почему ни один из сотрапезников не упоминает его в своих речах или в выступлениях по радио?

Почему молчит даже Оболе? Из страха?

Мой король боялся посланника; эти боятся друг друга.

Я думаю, что Оболе доверяет только мне, иностранцу. Он получает удовольствие в моем обществе (как и я в его) и несколько раз, отбрасывая шифгретор, откровенно просил моего совета. Но когда я советую ему объявить о присутствии посланника, вызвать к нему общественный интерес, он словно не слышит меня.

— Если глаза всего Сотрапезничества будут устремлены к посланнику, Сарф не посмеет тронуть его, — говорю я.

Оболе вздыхает.

— Да, но мы не можем так сделать, Эстравен. Радио, печатные бюллетени, научные доклады — все это в руках Сарфа. Что же мне, произносить речи на углу улицы, как фанатичному жрецу?

— Но можно поговорить с людьми, пустить слухи. Я проделал нечто подобное в прошлом году в Эрхенранге. Пусть люди задают вопросы, а ответом на них будет сам посланник.

— Если бы только он вызвал этот проклятый корабль, чтобы у нас было, что показать людям! Но пока…

— Он не вызовет корабля, пока не убедится, что вы действуете с добрыми намерениями.

— А разве нет? — воскликнул Оболе. — Разве я не уделяю много часов этому делу? Божья вера! Он ждет от нас, что мы поверим ему на слово, но не отвечает нам тем же!

— А должен ли он верить?

Оболе фыркнул и не ответил.

Он ближе к честности, чем любой правительственный деятель Оргорейна, насколько мне известно.

Одгетени Саоми. Чтобы стать высшим чиновником при Сарфе, нужно, по-видимому, проявить определенную глупость. Пример этому — Гуам. Он считает меня кархидским агентом, пытающимся лишить Оргорейн престижа, вовлекая его в грандиозный обман посланника Экумена. Он считает, что, будучи премьер-министром, я готовил этот обман. Клянусь богом, у меня были более важные дела! Он не способен понять это.

Теперь, когда Еджей, очевидно, выставил меня, Гуам решил, что меня можно подкупить, и попытался сделать это на свой манер.

Он внимательно следил за мной и знал, что я должен войти в кеммер в Росте или в Торменбод. И вот прошлым вечером в стадии полного кеммера, несомненно вызванного гормональными инъекциями, он решил соблазнить меня. Произошла как бы случайная встреча на улице Пикафен.

— Харт, я не видел вас полмесяца. Где же вы прятались? Выпьете со мной эля?

Он выбрал ресторан с сотрапезническим общественным кеммер-домом и заказал не эль, а воду жизни: решил не тратить времени. После первого же стакана он взял меня за руку и прошептал:

— Мы встретились не случайно. Я ждал вас и прошу быть сегодня моим кеммерингом.

Он назвал меня по имени.

Я не отрезал ему язык: после ухода из Эстре я не ношу с собой нож. Я только сказал ему, что в изгнании решил придерживаться воздержания. Он продолжал ворковать, держа меня за руки. Он быстро входил в женскую роль кеммера. Гуам прекрасен в кеммере и рассчитывал на свою красоту и половую привлекательность, зная, что я, будучи жанндаром, не использую наркотические вещества для воздержания. Но он забыл, что цель может служить лучшим наркотиком. Я высвободился, хотя его прикосновение, конечно, произвело на меня свое действие, и посоветовал ему поискать партнера в соседнем кеммер-доме. Он посмотрел на меня с ненавистью и сожалением, все же он, какими бы ни были его намерения, действительно находился в кеммере и был глубоко возбужден.

Неужели он думал, что я продамся за такую плату?

Будь они прокляты, эти грязные люди!

Среди них нет ни одного настоящего человека.

Одсордни Саоми. Сегодня Дженли Ай выступил в зале Тридцати Трех. Посторонние не допускались, не велась передача по радио, но позже Оболе показал мне собственную запись этой сессии. Посланник говорил хорошо, с трогательной искренностью и убежденностью. В нем есть невинность, которая мне кажется чуждой и глуповатой, но иногда эта невинность приоткрывает такую дисциплину ума и величия цели, которые мне внушают благоговение.

Через него говорят проницательные и величественные люди, владеющие глубочайшей древней мудростью и невероятно разнообразным жизненным опытом, но сам он молод, нетерпелив и неопытен. Он стоит выше нас, видит дальше, но все же он только человек.

Сейчас он говорит лучше, чем в Эрхенранге, проще. Он учится в процессе работы, как и все мы.

Его речь часто прерывалась выкриками членов господствующих фракций, требовавших, чтобы Президент остановил сумасшедшего. Наиболее шумным был сотрапезник Кменбей.

— Неужели вы поверите в эту чушь? — кричал он Оболе.

Вот отрывок из записи:

Алыпель (Президент): Господин Ай, мы находим эту информацию, переданную нам Оболе, Слосе, Итеманом, Еджеем и другими, весьма интересной. Однако нам нужны кое-какие разъяснения (смех). Поскольку ваша капсула, на которой вы прибыли, осталась в Кархиде, мы не можем осмотреть ее, поэтому не смогли бы вы вызвать ваш звездный корабль? Так вы его называете?

Ай: Звездный корабль — хорошее название.

Алыпель: Да? Но как вы называете его сами?

Ай: Технически это надзвездный корабль с экипажем «Нафал-20».

Голос: А не сани святого Петета?

Смех.

Алыпель: Прошу тишины. Да. Если бы вы могли вызвать корабль, чтобы он приземлился здесь, чтобы мы могли иметь несомненно…

Голос: Несомненную чушь!

Ай: Я очень хочу вызвать корабль, мистер Алыпель, как доказательство и свидетельство нашей доброй воли. Я жду только предварительного публичного извещения об этом событии.

Кахаросайл: Разве вы не понимаете, сотрапезник, что это такое? Это не просто глупая шутка. Это преднамеренное публичное издевательство над нашей доверчивостью, над нашим легковерием, над нашей глупостью; издевательство, подготовленное с необычайной наглостью тем, кто стоит сегодня перед нами. Вы знаете, что он кархидский агент. Вы видите перед собой отклонение того типа, что появилось в Кархиде под влиянием Темного Культа, которое там не лечат, а даже вызывают иногда искусственно для оргий предсказателей. И все же когда он говорит: «Я из космоса», кое-кто из вас закрывает глаза разума и верит! Никогда не представлял я себе такой возможности.