Слуги меча - Энн Леки

— Прошу наивысшего снисхождения капитана флота. — Капитан Хетнис осмелилась, вопреки благоразумию, обратиться ко мне. — Это уже сделано, и служба безопасности арестовала ответственную за это особу.

Я приподняла бровь. Удивленная. Исполненная скептицизма.

— Служба безопасности арестовала Раугхд Денчи?

Теперь поразилась капитан Хетнис.

— Нет, сэр! — возразила она. — Не знаю, почему вы предположили, что гражданин Раугхд станет заниматься чем-то подобным. Нет, сэр, это могла быть только Сирикс Одела. Она проходила здесь утром по пути на работу и останавливалась довольно близко к стене секунд на пятнадцать. Более чем достаточно, чтобы написать это.

Если она проходила здесь по пути на работу, она живет в Подсадье. Большинство обитателей Подсадья — ичана, но это самирендское имя. И знакомое мне.

— Эта особа работает в Садах, наверху? — спросила я. Капитан Хетнис жестом выразила согласие. Я подумала об особе, которую встретила, когда появилась здесь впервые, а потом обнаружила стоящей в озере в Садах и страдающей от одной мысли о том, чтобы разозлиться. Невозможно, чтобы она это сделала. — С чего это самиренд станет писать ксхайский лозунг радчаайским алфавитом? Почему бы ей не написать его на лиосте, раз она самиренд, или на расваре, который могут читать здесь больше людей?

— Исторически, капитан флота… — начала было губернатор Джиарод.

Я оборвала ее:

— Исторически, губернатор, довольно много людей имеют серьезные основания возмущаться аннексией. Но именно здесь, именно сейчас никто из них не извлечет никакой выгоды из более чем символического мятежа. — И так уже несколько веков. Никто из местных, ценящих свою жизнь, не говоря уже о жизнях всех остальных в Подсадье, не стал бы писать тот лозунг на стене. Я уверена, здесь каждый знает, как отреагирует на это администрация базы. — Создание Подсадья было, несомненно, непреднамеренным, — продолжала я, в то время как «Милосердие Калра» показал мне короткой вспышкой, как Калр Восемь строго говорит с младшим священником, — но, поскольку это принесло вам пользу, вы говорите себе, что состояние, в котором оно находится, также справедливо и правильно. — Это неизменная триада: справедливость, правильность и польза. Они не могли, в теории, существовать отдельно. Ничто справедливое не было неправильным, ничто полезное не было несправедливым.

— Капитан флота, — начала губернатор Джиарод с негодованием, — я не думаю…

— Все неизбежно влечет за собой свою противоположность, — сказала я, оборвав ее. — Как можно быть цивилизованным, если нет нецивилизованных? Цивилизованный. Радчааи. Слово — одно и то же. Если бы это каким-то образом не приносило кому-то пользу, здесь была бы водопроводно-канализационная сеть, и освещение, и работающие двери, и врачи, которые являлись бы в случае крайней необходимости. — Губернатор успела лишь моргнуть в ответ, как я повернулась к владелице чайной, которая все так же стояла в своих дверях. — Кто послал за мной?

— Сирикс, — ответила она. — И смотрите, к чему это ее привело.

— Гражданин… — начала капитан Хетнис строго и с возмущением.

— Молчите, капитан. — Мой голос был ровным, но капитан Хетнис продолжать не стала.

Радчаайские солдаты, которые прикасались к мертвым телам, избавлялись от своей нечистоты посредством бани и короткой молитвы — никогда не видела, чтобы кто-то совершал омовение, не бормоча или не нашептывая ее слова. Сама я этого не делала, но все мои офицеры — делали, когда я была кораблем. Я предполагала, что гражданские врачи пользовались чем-то сходным.

Омовения и молитвы было в целом достаточно для чего угодно, за исключением приношений в храме. Но для большинства гражданского населения Радча близкий контакт со смертью был чем-то совершенно особенным.

Будь я в несколько более злобном настроении, я бы умышленно обошла всю маленькую импровизированную площадь и, конечно, весь этот уровень Подсадья, прикасаясь ко всему подряд и оставляя кровавые следы, чтобы те священники, что придут сюда, оказались вынужденными провести над этим целые дни. Но мне не приходилось видеть, чтобы кто-то извлекал пользу, проявляя ненужную озлобленность, и, помимо того, я подозревала, что все Подсадье уже находилось в ужасном состоянии с точки зрения ритуальной нечистоты. Если врачи никогда сюда не приходили, другие люди наверняка умирали здесь прежде, а если не приходили священники, то это осквернение, несомненно, не исчезало. При условии, что здесь разделяют такие убеждения. Ичана, вероятно, их не разделяют. И это — еще одна причина считать их чужаками и недостойными основных удобств, которые каждый радчааи, по общему мнению, считает само собой разумеющимися.

Прибыла старший священник в сопровождении двух помощников. Она остановилась в двух метрах от трупа переводчика Длайкви, лежащего в луже крови, и стояла, глядя на него и на нас округлившимися от ужаса глазами.

— Как здесь избавляются от тел? — задала я вопрос, не обращаясь ни к кому из присутствующих.

Ответила губернатор Джиарод:

— Они отволакивают их в коридоры вокруг Подсадья и оставляют там.

— Отвратительно, — проворчала капитан Хетнис.

— А что еще они могут сделать? — спросила я. — Здесь нет никакого оборудованного помещения для мертвых тел. Врачи сюда не приходят, как и священники. — Я посмотрела на старшего священника. — Я права?

— Здесь никого не должно быть, капитан флота, — ответила она чопорно и бросила взгляд на губернатора.

— Разумеется. — Я повернулась к Калр Пять, которая вернулась со священниками. — Этот отсек временной приостановки жизнедеятельности в рабочем состоянии?

— Да, сэр.

— Тогда капитан Хетнис и я положим переводчика в него. Затем вы, — я указала на священников рукой, и то, что рука была обнаженной, сделало жест оскорбительным, — совершите то, что необходимо.

Капитан Хетнис и я провели двадцать минут, омываясь освященной водой, читая молитвы, при этом нас посыпали солью и окуривали тремя видами фимиама. Это не избавило нас полностью от загрязнения, а только уменьшило его настолько, что мы смогли идти по коридорам или находиться в комнате без необходимости вызывать туда священника. Солдатская баня и молитва тоже сошли бы. Это даже, строго говоря, было бы лучше на самом деле, но не удовлетворило бы большинства обитателей базы Атхоек.

— Если я облачусь в полный традиционный траур, — сказала губернатор Джиарод, когда все было завершено и капитан Хетнис и я переоделись в чистую одежду, — я не смогу прийти в свой кабинет в течение двух недель. То же касается и остальной администрации. Однако я согласна, капитан флота, кому-то следует это сделать. — По мере продолжения ритуала тревожное выражение, с которым она появилась, постепенно исчезло с ее лица, и теперь она казалась вполне спокойной.

— Да, — согласилась я, — все вы должны быть дальними родственниками. Капитан Хетнис и я будем выступать в качестве ближайших родственников.

Капитан Хетнис выглядела не слишком этим довольной, но находилась не в том положении, чтобы возражать. Я послала Калр Пять за бритвой, чтобы капитан Хетнис и я могли обрить головы для похорон, а также встретиться с ювелиром по поводу памятных брелков.

— А теперь, — сказала я губернатору Джиарод, когда Пять ушла и я отправила капитана Хетнис в свои комнаты, чтобы подготовиться к посту, — мне нужно знать о переводчике Длайкви.

— Капитан флота, я не думаю, что это лучшее место…

— Я не могу идти в ваш кабинет в таком состоянии. — Это очевидно — сразу после смерти, которая привела к моему облачению в полный траур, когда я должна поститься дома. Неуместность оказалась бы явной, а эти похороны обязаны быть абсолютно, совершенно правильными. — И здесь никого нет. — Владелица чайной находится в своем заведении, вне поля зрения. Священники исчезли, как только сочли возможным. Вспомогательные компоненты «Меча Атагариса» покинули Подсадье по моему приказу. Мои солдаты с «Милосердия Калра» не считались. — И держать что-то втайне было до сих пор не лучшим выбором.

Губернатор Джиарод движением руки показала свое горестное согласие.

— Она прибыла с первой волной перенаправленных кораблей. — Кораблей, которые соседние системы направили сюда либо в надежде, что они смогут найти другой маршрут к первоначальному месту назначения в обстоятельствах, когда нужные им шлюзы вышли из строя, либо потому, что их собственные гостиницы оказались переполнены. — Только она, в крошечном одноместном кораблике размером едва ли с челнок. Я сомневалась, что в нем могло хватить воздуха для ее путешествия. И время было такое… — Она показала жестом свою досаду. — У меня не имелось возможности проконсультироваться с дворцом. Я бросила знаки. Без присутствующих. Результаты вызвали беспокойство.