Луиза Вернье - Розалинда Лейкер

— Вон! — Она встала со стула, изобразив презрение. — Какая нелепость!

Но он гневно продолжал, как будто и не слышал ее слов:

— Но ты не учла, что я проверил все, кроме последних двух деталей. — Его губы дрогнули в презрительной ухмылке, а в ее глазах вспыхнул невольный страх. — Сюрприз, не так ли? Ты знала только, что единственная цель Луизы — сделать все самой, от начала и до конца. Луиза тоже была уверена, что делает все сама, а я не мог поставить на карту ее будущее из-за возможных неверных расчетов, вызванных естественным волнением, поэтому, когда она пару раз выходила из комнаты, я подходил к ее столу, все проверил и убедился, что она вычертила все с точностью до миллиметра.

С искаженным от злобы лицом Нанетт Денев вцепилась в спинку стула.

— Думайте, что хотите, — прошипела она. — Говорите, что хотите. Мне это уже не повредит. Я буду все отрицать, а мне слишком доверяют, чтобы поставить мои слова под сомнение. Возвращайтесь в мастерскую, мсье Расселл. Вы и так уже потратили слишком много времени впустую.

Он отступил на шаг, окинув ее циничным и презрительным взглядом.

— Ты права, я действительно потратил слишком много времени впустую.

Вернувшись к себе в мастерскую, он собрал ножницы, все свои небольшие приспособления, уложил их на кусок ветоши, которую завязал в узел, и, не обращая ни на кого внимания, пошел наверх к мадам Камилле. Она изумилась, увидев его у себя, но его слова поразили ее еще больше.

— Сожалею, что вынужден объявить вам о своем немедленном увольнении, мадам. Я не бросаю вас на произвол судьбы, потому что у вас есть две закройщицы, которых с моим приходом перевели в швейный цех.

— Что заставило вас принять такое внезапное решение? — удивилась она. — Неужели вы чувствуете себя виноватым в порче дорожного платья, из-за которого я уволила эту глупую швею? Мадемуазель Денев мне все объяснила. Вас не в чем обвинить.

— Напротив, мадам. Это целиком моя вина. Я должен был запереть ее работу под замок, после того как все проверил и не нашел ни одной ошибки. Я не думал, что кто-то может специально его испортить. Мадемуазель Вернье должна быть немедленно снова принята.

Мадам Камилла вскинула руку.

— Не пытайтесь взвалить на себя ее вину. Вопрос закрыт. И я больше не намерена это обсуждать. — Она вспомнила о своих первоначальных сомнениях и готова была заключить, что между ним и молодой швеей связь гораздо более тесная, чем полагала простодушная мадемуазель Денев. Может, даже хорошо, что этот англичанин уходит. К тому же она не сомневалась, что тенденция к строгим линиям идет на спад из-за улучшения политической ситуации в стране, и скоро ей так или иначе пришлось бы отказаться от его услуг, поэтому сочла его уход весьма своевременным. — Я готова вас отпустить, — согласилась мадам. — Ваша работа всегда отличалась безупречностью. Поэтому можете обратиться ко мне за рекомендациями в любой момент.

Уилл предпочел бы, чтобы это предложили Луизе.

— Сомневаюсь, что мне это когда-нибудь понадобится. У меня другие планы. Прощайте, мадам.

Он ушел. Служитель открыл перед ним дверь, ведущую на фешенебельную улицу.

Луиза вернулась домой довольно поздно, замерзшая и дрожащая. Дома ее ждали Катрин с Уиллом, они ужинали.

При ее появлении оба одновременно встали, а Катрин бросилась ей на шею, сотрясаясь от рыданий и ярости, вызванной несправедливым увольнением. Еле-еле ее успокоив, Луиза повернулась к Уиллу, который вкратце объяснил, что это, несомненно, мадемуазель Денев лично искромсала серый шелк. Совершенно опустошенная, Луиза рухнула на стул, который он вовремя пододвинул ей. Она дрожала от облегчения: значит, все-таки она все скроила правильно. Дополнительным утешением для нее было разъяснение того недоразумения, которое спровоцировала двуличная контролерша.

— Ты из-за меня лишился работы, Уилл, — произнесла она с состраданием, когда он все ей рассказал.

Он улыбнулся, положив руку на стол, за которым они сидели.

— Я все равно собирался уезжать. Я добился того, чего хотел, — познакомился с методами кройки и шитья во французской промышленности и с тенденциями в парижской моде. Теперь пора возвращаться на родину и открывать собственное дело. Сначала, конечно, все будет довольно скромно, но у меня есть патент на швейную машинку, я намерен набрать себе учеников, которые будут учиться шить на ней и на других, которые я еще изобрету. Машинки ни в коем случае не заменят собой ручной труд, зато они ускорят производство.

Катрин выразила сомнение:

— Дамы не станут носить одежду, сшитую на машине.

Луиза возразила:

— Уилл имеет в виду готовое платье.

Он утвердительно кивнул, на лице Катрин отразилось легкое пренебрежение.

Уилл вопросительно посмотрел на Луизу.

— Что ты теперь намерена делать?

У нее было достаточно времени, чтобы во время прогулки обдумать свое ближайшее будущее.

— Что за вопрос. Попробую как-нибудь снова заняться пошивом дамского платья.

— Но как? — спросил он.

— И где? — вмешалась Катрин. — Ни одна портниха не возьмет тебя без рекомендаций.

Луиза уверенно вскинула голову:

— Если я сама найду работу, мадам Камилла уже никогда не сможет опорочить мою репутацию. — И с сияющими глазами она изложила свой план. Она рискнет: будет говорить работодателям, будто только что вернулась во Францию, проработав некоторое время в Англии в качестве независимой портнихи. — Попробую попасть в швейный цех, в котором изготовляют продукцию на склад. Там оценят мое умение.

Катрин отнюдь не разделяла ее восторга и не скрывала этого. Уилл же полностью ее поддержал.

— Ты достаточно хорошо говоришь по-английски, любой поверит, будто последние два или три года ты прожила в Англии. По-моему, план замечательный.

Она была благодарна ему за доверие.

— Это единственный способ начать все заново и избежать ответов на ненужные вопросы.

— Я напишу тебе рекомендательное письмо, в котором будет указана твоя высокая квалификация, — предложил он. — Если хочешь, я составлю его таким образом, что твой будущий наниматель и не разберет, обучалась ли ты у меня кройке в Париже или в Англии.

— Это было бы чудесно! — И Луиза побежала за письменными принадлежностями.

Он написал рекомендательное письмо и попрощался:

— Может, еще когда-нибудь встретимся.

— Я надеюсь, Уилл, — искренне проговорила Луиза.

На секунду она вообразила, что, судя по его прощальному долгому взгляду, Уилл хочет поцеловать ее так же, как прошлой ночью, но потом поняла, что прощается он навсегда. Она стояла на пороге, глядя ему вслед, он обернулся, помахал ей рукой и скрылся за углом.