Остаточная деформация (СИ) - Катерина Терешкевич

— Ты права, — сказал уже гораздо твёрже, — сплошное разочарование.

Берт заглянул внутрь, в тёмные недра источника неведомой силы. Залез до пояса, слегка морщась от острой боли в отбитых при переправе рёбрах. Ничего особенного. Даже тьма не казалась какой-то пугающей или грандиозной. Пахло сыростью, как из Каринкиного погреба. Слабые отсветы заходящего солнца, которые пробились через кустарник, позволяли видеть неровную поверхность известняка с заплатками не то какого-то лишайника, не то минеральных наростов. И размер не потрясал: пожалуй, если бы Берт залез в Грааль до пояса, то смог бы дотронуться до противоположной стенки.

Но самая мысль, что туда можно залезть, вызвала глубокое отторжение. Возможно, запертый в тщедушном человеческом теле гел инстинктивно чувствовал опасность.

— И что с ним делать? — расстроенно задала Айрин явно риторический вопрос.

— А что Стёпа говорил?

— Стёпа сказал — найди, — прозвучало после секундной паузы. — Ну вот, нашла. Назад, что ли, вертать? Я-то думала…

Неприятно кольнуло, что инструкции от Стёпочки и от Пети в целом совпадали. А через миг просто-таки резануло: перо обгорело! Если бы Берт взялся искать Грааль с помощью крыльев, как ему советовали, то… Да, Пети предупредил о риске, но сумел бы Берт вовремя остановиться? Или горел бы факелом, сделав лишний шаг?!

— Ну да, — подхватил Берт, чтобы не думать о плохом, — ты думала, что сила — это такая жидкость, можно набрать в баклажку и…

Айрин ничего не ответила, только посмотрела. Берт осёкся и закончил:

— … И возвращаться.

Тоску в голосе он спрятать не сумел.

Глава 15. Авва

Ангел мой Габриэль танцует

Истово на птичьих костях,

Такой красивый и злой,

Почти как мое безумие.

Немного нервно

Гелио

Вывести вонь до конца так и не удалось, хотя Пети честно старался. С виду перья были ничего себе так, почти не заметно, что палёные, но стойкий аромат гари почтительно сопровождал однокрылого, как мушиный рой — больную корову.

Встречные настороженно поводили носами, Пети безмятежно улыбался. Ему нужно в Здание, и пусть думают, что хотят. Единственный гел, с которым он не хотел встречаться, сегодня должен быть совсем в другом месте. Ну, так Пети думал. Поэтому премерзкий скрип:

— У кого что сгорело, признавайтесь немедленно! — оказался полным сюрпризом.

Хорошо хоть со спины, и была секунда, чтобы собраться.

— А, Габи! — с разворота сияя свеженатянутой приветливейшей улыбкой, радостно воскликнул он. — Славно, что ты тут, ты мне нужен!

— Да ну, — притворно удивился начальник разведки Гелио, которого здесь не должно было быть. — Я сегодня популярен не на шутку, это не к добру. Сейчас выясню, что подгорело — и я весь твой.

— Это я подгорел, — скромно признался Пети. — Сбой в работе энергоконтура дома. Пустяки.

— Да ты что?! — ахнул Габи. — Ремонтников вызвал?

Прозвучало очень искренне. Настолько, что пропали последние сомнения в причастности Габриэля к ночным событиям.

— Обязательно! Уже всё в порядке, не волнуйся. А перья к завтрашнему дню провоняются. Так ты уделишь мне пять минут, раз уже прояснилось?

Пети ещё понятия не имел, чем будет заговаривать зубы собеседнику, но верил, что в процессе сообразит. Однако и этого не понадобилось.

— Ох, прости, совсем забыл, — обаятельно улыбнулся Габи. — Я должен быть сейчас совершенно в другом месте, и так опаздываю просто неприлично. Ближе к вечеру, ладно?

— Задержали? — сочувственно поинтересовался Пети, проигнорировав вопрос по поводу вечера.

— Не то слово! — Энтузиазм, с которым было подхвачено, свидетельствовал о том, что вечером у Габриэля тоже планы, в которых Пети места нет. — Битый час доказывал этому ишаку Михаэлю, что вовсе не лезу в его парафию. Просто иногда есть такая штука, как интересы Гелио, которым подчинены все. А у меня имеются необходимые полномочия.

Пети вопросительно задрал брови. Мог и не задирать: если до его сведения решили что-то донести, то донесут в любом случае. Что на сей раз, интересно?

— Иногда нужно проявлять гибкость, — последовало ожидаемое продолжение. — Конечно, сольный выход на Последнюю битву — дело рисковое, статистика откровенно плохая, но в плане воодушевления иферов на дальнейшую борьбу даёт великолепный результат. И в некоторых случаях жертва совершенно оправдана, что подтверждается…

Габриэль продолжал рассудительно поскрипывать, а Пети продолжал вежливо-скучающе улыбаться. Хотя цену улыбочки знал только он сам.

Эта гнида без ведома Михаэля отправила Дани одного на очередную Последнюю. Одного. Сольник, так это называется у армейцев. С сольника не возвращаются, вот что значит «откровенно плохая статистика». Гибель ангела — как правило, медленная, мучительная и героическая — прочно входит в человеческие легенды и значительно облегчает следующую Последнюю битву, ежели таковая предвидится.

От ненависти свело скулы. Улыбку перекосило.

Габи, заметив перемены, примолк. Он ждал, чтобы Пети сорвался. Предвкушал, перебирал на кончике языка отточенные скрипучие фразы, заготовленные в ответ.

Но никто не собирался дарить ему такое удовольствие.

— Что ж, — рассеянно сказал Пети, глядя куда-то поверх головы собеседника, — в конце концов, вояк для того и делают. Прости, Габ, мне пора.

Античных пропорций лицо Габриэля на миг утратило маску благостной невозмутимости. Отсвет скрываемых эмоций был настолько слаб, что невозможно было определить — гнев это, разочарование или злоба, но данный раунд Пети выиграл по очкам. Как и предыдущий — нагло оставшись в живых.

Буквально ещё несколько секунд они стояли друг напротив друга.

Враг напротив врага.

Гел напротив гела?

Нет. Отныне и навсегда — ангел против гела.

Потом попрощались и разошлись разными коридорами Здания.

Дыхания не хватало, как ночью, когда вслепую ковылял прочь от греющей затылок смерти.

Да, он выиграл свою жизнь, проиграв чужую. Надо было не отмахиваться, а сразу, сразу связаться с Дани! Предупредить, предостеречь. На несколько часов раньше.

И что бы Дани сделал? Полез бы прятаться в подвал? Сказался бы больным, подставив под сольник Василя или Йогана?

Да ни йорна подобного. Выпятил бы челюсть — такую челюсть грех не выпячивать хоть время от времени — и строевым шагом отправился умирать, потому что такой его, видите ли, долг. И кто смог бы ему доказать, что мстительной твари с мерзким голосом инструктор Даниил ничего не должен?!

Только в своей норе Пети смог перевести дух, привалившись к пахнущему машинным маслом и металлом верстаку.

Своеобычно невымытая чашка из-под кофе. Привычный строй панелей — настоящих и фальшивых. Насиженный подоконник и вид с высоты. Груда рабочего барахла, недоделанная наносхема, устаревшей модели комм… Его настоящий дом. У Аве хорошо отдохнуть, на часок сбросив груз ответственности. Но здесь он был собой — величиной действующей и думающей. В мастерской, где всё устроено по руке и по размеру, Пети верил,