Огарок во тьме. Моя жизнь в науке - Ричард Докинз
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Затем последовала небольшая трудность. Я собирался провести на “Алусии” неделю, с перспективой новых погружений, но пришли новости, что неподалеку набирал обороты грозный тайфун, направлявшийся в нашу сторону. Я сам слышал, как капитан объяснял Рэю Делио, что у нас не было другого выбора, кроме как побыстрее убраться под защиту гавани Иокогамы, в двух днях ходу. Нас с Колином, конечно, это сильно обескуражило – мы ведь только прибыли. Но два дня побега от тайфуна мы провели отлично. В один из вечеров я провел в кают-компании семинар по эволюции, а сам Рэй за завтраком потчевал нас неофициальной консультацией о том, что на самом деле стоит за финансовым кризисом – я был весь внимание, как и всегда, когда слушаю кого-то, кто прекрасно ориентируется в своей теме и может рассказать о ее основополагающих принципах.
Артур Кларк, больше всего известный расширяющими сознание рассказами о космосе, предполагал, что глубины океана не менее таинственны, чем небо, хотя они у нас под самым носом. Мне крупно повезло совершить несколько коротких набегов в этот инопланетный мир – и тогда, и позже, в 2014 году, когда я снова был гостем Рэя Делио на “Алусии” и мы отправились к островам Раджа-Ампат в Новой Гвинее. У второго путешествия не было цели совершить конкретное биологическое открытие, как тогда с гигантским кальмаром, но Раджа-Ампат – одна из обширных зон океана, остающихся нетронутыми; от ее красоты перехватывает дыхание, а морская фауна там невероятно богата. На этот раз мне досталось множество погружений в “Тритоне”, иногда с Марком Тейлором за штурвалом, иногда с одним из его двоих коллег. Я был счастлив разделить это путешествие среди прочих с Ларри Саммерсом, чрезвычайно знаменитым экономистом и бывшим президентом Гарварда, и его женой, литературоведом Лизой Нью. Разговоры за столом, где сходились ученый-экономист Ларри и выдающийся практик рынка Рэй, были настоящим праздником интеллекта.
Но это не было главным предметом разговоров. На борту присутствовали и мировые специалисты по охране природы: их тема занимала всех нас. Одним из экспертов был Питер Се-лигманн, председатель Международного общества сохранения природы (и мой сосед по каюте), другим – американский биолог Марк Эрдман. Марк знал эти острова как свои пять пальцев и был незаменим в роли переводчика с индонезийского. Он охотился за особой радужной рыбкой в реке среди глухих лесов Западного Папуа: он подозревал, что это до сих пор не описанный вид. Также он подозревал, что она окажется не родственницей другим рыбам в том же регионе, но близкородственной рыбам с другой стороны большого острова Новая Гвинея. Если бы так и вышло, это бы имело огромное зоогеографическое значение – это бы сообщило нам важную информацию о движении тектонических плит, которые и уносят с собой этих пресноводных рыб. “Алусия” бросила якорь у берегов, и вертолет, стоявший на борту, партиями перенес нас на сушу и вверх по течению, где мы по очереди помогали Марку в поисках его радужной рыбки. Многократно повторенная процедура выглядела так. Марк забредал в стремительный поток, держа один конец сети. Один из нас (Рэй, я – кто угодно, чья была очередь) тоже заходил в воду, чуть ниже по течению, держа другой конец сети. Мы садились на корточки в воду, приятно прохладную, а затем по команде Марка вставали и быстро тянули сеть к берегу, захватывая всех рыб, которые могли в нее заплыть. Затем мы раскладывали сеть на песке, и Марк исследовал ее содержимое на предмет искомой радужной.
Когда моя очередь пришла во второй раз и Марк как раз занял место со своей стороны сети, мы наткнулись на отмель. Мы приступили к поискам на ней и – успех! Улов насчитывал примерно пятнадцать мелких рыбок, и Марк наметанным глазом определил, что они относились к тому самому до сих пор не поименованному виду, который он и подозревал. Их бережно посадили в аквариум, дожидаясь официального описания, в том числе анализа ДНК, и, конечно, исключительно важного момента: присвоения виду научного названия.
Так вышло, что в именовании рыб я был заинтересован лично. В 2012 году я удостоился большой чести – команда ихтиологов из Шри-Ланки присвоила название Dawkinsia другому роду пресноводных рыб (те водятся в Южной Индии и Шри-Ланке). На сегодняшний день этот род насчитывает девять признанных видов[40]. Прекрасный экземпляр, приведенный на цветной вклейке (которая, кажется, тоже заслуживает названия “радужная рыбка”), – это Dawkinsia rohani[41].
Галапагосы
Архипелаг Огасавара[42] называют Галапагосами Востока: для меня часть их привлекательности заключалась в том, как я был влюблен в сами Галапагосские острова. Для дарвинистов вроде меня это место паломничества. Поэтому, пожалуй, неудивительно, что Виктория Гетти, встретившись с Лаллой на торжественном ужине в Виндзорском замке, была потрясена, узнав, что я никогда там не был, – потрясена настолько, что тут же пообещала исправить это: организовать поездку на острова и пригласить нас с собой.
Этот разговор завязался на приеме, который давал принц Майкл Кентский. В программу вечера входило выступление русского оркестра, исполнившего симфоническое сочинение Гордона Гетти, младшего брата покойного мужа Виктории, сэра Пола Гетти. Принц Майкл – выдающийся русофил: меня впечатлило, как он обратился к оркестру с приветственной речью на русском языке. Он и принцесса Майкл – друзья Чарльза Симони, мецената, учредившего мою должность
