Третья сила - Валентин Холмогоров

– Как вы полагаете, Сергей Родионович, мог ли простой человек, заурядный чиновник, не обладающий какими-либо сверхъестественными способностями, вот так вот меня отделать? Меня, псиона шестого уровня, обладающего многолетней боевой подготовкой? Способного кулаком проломить кирпичную стену и завязать в узел металлический лом?

– Н-да, – растерянно крякнул мой визави. – Ребра-то хоть целы?

– На сей счет не беспокойтесь.

Кроме того, на когтях Барина содержался какой-то неизвестный яд, о чем я умолчал. Не хочу отдавать кровь на анализ.

– Раньше вы сталкивались с чем-нибудь подобным, Виктор Андреевич? – мгновение поразмыслив, задал он следующий вопрос.

– Нет. Никогда прежде. Ни я, ни кто-либо из моих бойцов.

– Что ж… – произнес Лукавый, снова пометив что-то в блокнотике. – Прошу прощения, но я все же вынужден буду задержать вас тут ненадолго… По крайней мере, до тех пор, пока не придут результаты экспертизы, которые подтвердят… Ну, или опровергнут ваши показания.

С этими словами следователь протянул мне бланк протокола.

– Пожалуйста, внимательно прочтите, напишите внизу «с моих слов записано верно» и распишитесь, где галочка. Вам, скажите, услуги врача не нужны?

– Обойдусь, – не слишком вежливо откликнулся я, пробегая глазами выведенные аккуратным почерком Лукавого ровные строчки.

– Когда ты так на меня смотришь, мне становится неуютно.

Злобный опустил глаза и отвернулся. Света, стоявшая возле окна, за которым медленно сгущались синие питерские сумерки, конечно же не могла видеть этого, но ощущение обжигавшего ее спину, давящего взгляда внезапно исчезло.

– Ты нервничаешь?

Девушка чуть приоткрыла форточку: в комнату влетел порыв прохладного вечернего ветра, растрепав волосы и заставив ее зябко поежиться.

– Отца давно нет.

– Позвоню-ка я Фролову, – сказал Злобный, решительно потянувшись к лежавшему на журнальном столике мобильному телефону.

Однако тот, словно почувствовав его намерение, внезапно зажужжал рассерженной пчелой, и тишину комнаты пронзила отрывистая мелодия звонка. Света вздрогнула.

– Да? – Злобный схватил трубку едва ли не раньше, чем отзвучали первые аккорды незатейливого мотива популярной эстрадной песенки.

– Андрюша, душа моя, не кричи так, а то у меня уши лопнут, – донесся из динамика чуть приглушенный расстоянием голос Призрака. – Лучше скажи мне, где вы сейчас находитесь?

– У Аскета дома.

– Вот и отличненько. Тогда слушай меня внимательно. – Тон звонившего внезапно изменился, став вкрадчивым, сдержанным и деловым. – Из квартиры ни ногой. Сейчас я пошлю за вами машину, за рулем будет мой человек, Дениченко его фамилия. Подъедет, снизу наберет этот номер. Спускайтесь и езжайте ко мне. Свету одну не оставляй.

– Что-то случилось, Константин Валентинович? – с тревогой в голосе поинтересовался Злобный.

– У нас тут каждый день что-то случается.

– Аскет где?

– Я его в Москву отправил на пару дней, – хихикнул в трубку Призрак. – Проветриться. Ему развлечение, а нам польза. Ты все усвоил?

– Так точно.

– Тогда отбой, – произнесла трубка и умолкла.

– Папа в Москве? – В голосе Светланы сквозило удивление. – Тогда почему он не позвонил перед отъездом?

– Вполне в его стиле, – пожал плечами Злобный. – Ты же знаешь Аскета. Может уехать в любой момент и в абсолютно любом направлении, не предупредив никого. Особенно если этого требуют от него обстоятельства.

Света вздохнула и, захлопнув форточку, направилась к стоявшему у стены шкафу. Открыла дверцу, на мгновение задумалась, достала с ближайшей полки теплый вязаный свитер.

– Ты куда? – поднялся на ноги Злобный. – Фролов сказал…

– Я слышала, – прервала его Светлана, натягивая свитер через голову и привычным движением поправляя прическу. – Ничего страшного не произойдет, если мы подождем машину на улице. В конце концов, мне уже надоело сидеть в четырех стенах.

– Но…

– Дядя Андрей, я – псион. И ты, между прочим, тоже. Думаю, в случае необходимости я смогу справиться с возникшими сложностями. Впрочем, если хочешь, можешь остаться здесь, я не возражаю.

Злобный поморщился и неохотно шагнул к выходу.

– Призрак велел не оставлять тебя без присмотра.

– Спасибо, нянечка, – ехидно отозвалась Света. – И что бы я без тебя делала?

Створки старенького лифта с натужным скрипом разъехались в стороны, из подвала ударил в нос запах застарелой сырости и плесени. Нажав на кнопку магнитного замка, Света постаралась как можно скорее распахнуть дверь подъезда, чтобы выбраться на свежий воздух.

На город опускался вечер: небо стремительно темнело, но фонари еще не зажглись, потому двор был укрыт плотной, словно одеяло, серо-синей мглой с черными рваными силуэтами росших тут и там деревьев. Со стороны расположенного неподалеку проспекта доносился шум машин, где-то на детской площадке дребезжала расстроенная гитара и раздавался пьяный смех – похоже, там гуляла молодежь. Вспыхнули и погасли вдалеке фары свернувшего к соседнему дому автомобиля.

– Не люблю спальные районы, – передернул плечами Злобный, окинув взглядом тонувшие в темноте очертания ближайших бетонных коробок, подсвеченных тусклым светом едва теплящихся окон. – Неуютные они.

– А мне здесь нравится, – произнесла Светлана. – Зелени много. После центра Москвы есть где разгуляться, и охрана под ногами не путается. Пройдемся?

Они неспешно зашагали по обрамленному сиренью и акацией узкому заасфальтированному проезду вдоль цепочки припаркованных возле дома машин. Мигнули и зажглись мертвенно-белым светом лампы уличного освещения, благодаря чему окружающий двор окончательно погрузился во тьму. При их приближении фонари гасли один за другим, вновь зажигаясь за спиной: давно подмеченное, но так никем и не изученное до конца свойство ауры псионов влиять на ртутные и газоразрядные осветительные приборы, весьма чувствительные к сильной энергетике оболочки. Света вспомнила, как однажды на заданный ею вопрос отец ответил, что некоторые уличные фонари реагируют даже на весьма посредственное биополе псиона-«единички», послушно отключаясь в его присутствии и включаясь вновь, стоит тому отойти на несколько шагов в сторону.

– Небо чистое… – произнесла девушка, взглянув на вспыхнувшие над головой искорки самых светлых и крупных звезд, которых не смогли потушить даже яркие огни города.

– Да уж, здесь это большая редкость, – недовольно пробормотал Злобный.

Из темноты долетел звук разбитого стекла, сдавленная ругань, чей-то хриплый смех. Вдалеке протяжно завыла собака и внезапно захлебнулась отчаянным лаем, ветер поднял над землей брошенный кем-то полиэтиленовый пакет, прошуршал им по асфальту и пугливо спрятался между мусорными баками. Злобный прислушался, затем рассредоточил сознание, постаравшись нарисовать в своем воображении прозрачную сферу, окружавшую их невидимым куполом и впитывавшую в себя все, что происходило вокруг, улавливавшую малейшие движения энергии, фиксировавшую любое изменение струившихся в пространстве информационных потоков. Что-то давило на виски, мешая собраться с мыслями, что-то назойливое, неприятное, но смутно знакомое… Это «нечто» словно разливалось в воздухе, как легкий предрассветный туман – неощутимый, но скрадывающий очертания окружающих предметов. Света приблизилась и осторожно взяла его под руку, Злобный услышал исходящее от нее тепло, тонкий, нежный запах волос.

– Ты что-нибудь чувствуешь? – настороженно спросил он.

– Не знаю…

– Конкретнее.

– Тревога какая-то… – растерянно произнесла девушка. – Беспокойство… Знаешь, как в детстве… Ну, когда наши…

Злобный не стал дожидаться окончания этой фразы – он уже понял, что имела в виду его спутница. Сознание наконец-то отыскало в своих пыльных закоулках подходящие воспоминания. Он и раньше испытывал подобные эмоции, только намного сильнее, отчетливее: легкое давление на виски, покалывание где-то в области затылка, ощущение тяжести в груди и близости смертельной опасности.

Близости Гнезда.

Зрение обострилось, в кровь хлынул адреналин.

– Прячься! – громко скомандовал он, выставляя вокруг «зеркальный щит».

Зрачки расширились, ночь вновь превратилась в серые сумерки, свет фонарей больно ударил в лицо. Глаза стали рефлекторно обшаривать окружающее пространство в поисках врага.

Ничего. Пустая аллея, понурые очертания брошенных у тротуара автомобилей, группа молодых мужчин, идущих со стороны проспекта им навстречу.

Слишком быстро идущих. Слишком уверенно, целенаправленно.

Злобный почувствовал, как за его спиной возник «пыльный шлем» – Света, пусть с опозданием, но тоже включилась в защиту. Ее аура излучала сомнение и неуверенность: похоже, она еще не до конца поняла, что ей следует делать и с кем именно придется сейчас воевать.