Подари мне эту ночь - Лиза Клейпас

— Вот, что произошло со мной, — прошептала она. — Это была я.

Аделина Уорнер и Адди Пек были одним и тем же человеком. Одна женщина, две разные жизни. Она родилась дважды, один раз в 1860 и один в 1910, обе жизни объединились в ней, и она помнила отрывки обеих.

В ужасе, Адди отскочила от загона и бросилась бежать. Не имело значения, что бежать ей было некуда. Она должна была найти, где укрыться, спрятаться от всех и подумать. Она не могла идти домой. Она никого не могла видеть.

— Адди?

Услышав тихий голос она замерла на месте. Она посмотрела на ступеньки барака, где сидел Бен с гитарой на коленях, с тонкими, стальными струнами, натянутыми на грифе. Он отставил гитару в сторону и встал, прищурив глаза.

— Адди, что случилось? — Она не могла пошевелиться, лишь молча смотрела, как он идет к ней. — Что произошло?

— Н…ничего.

— Диаз сказал что-то, что тебя расстроило?

— Нет. Пожалуйста, не прикасайся ко мне. Не надо. — Она вздрогнула, когда его ладони сомкнулись на ее руках, его большие пальцы оказались в ямках ее локтей. Он всмотрелся в ее бледное лицо и, обняв ее за плечи, повел ее к дому.

— Идем со мной. Я отведу тебя обратно.

— Нет, — сказала Адди, пытаясь вырваться.

— Ладно, ладно. Не злись. Пойдем. — Он потянул ее к одному из сараев рядом с загоном для скота, скрытому из виду, и повернул ее лицом к себе. Его резко очерченные плечи выделялись на фоне ночного неба. Он был достаточно силен, чтобы сделать все, что угодно. Достаточно силен, чтобы убить. Но его ладони были нежными, когда он сжимал ее руки. Она знала, что он может чувствовать, как она дрожит. — Нам нужно поговорить, Адди.

— Я… я не могу.

— Что Диаз сказал тебе? Просто скажи мне. Я обо всем позабочусь.

— Нет, не надо говорить с ним, — смогла сказать она. — Не надо.

— Я сделаю это, если ты не расскажешь мне, что не так.

Она беспомощно покачала головой.

— Все не так, особенно я. Все не так. — Она неосознанно стиснула его предплечья, его лицо казалось белым в вечернем свете. — Бен, я ведь не такая как раньше? Ты не видишь разницы? Ты сказал, что я изменилась с того дня. Ты сам сказал это.

Его брови хмуро сошлись.

— Ты имеешь в виду тот день, когда мы с Кейдом не могли найти тебя в городе?

— Да. С тех пор я изменилась. Стала словно другой женщиной.

— Не так уж ты и изменилась.

— Так уж, — настаивала она, ногти ее впились в его предплечья. Бен, словно на заметил боли, вглядываясь в ее лицо. — Ты сказал, что у меня даже лицо стало другим.

— Да, сказал, — беззаботно заявил он. — Да, я заметил в тебе некоторые изменения. — В голосе его послышались дразнящие нотки. — Приятные.

— Я знаю то, о чем раньше не знала. И я не умею ездить верхом так хорошо, как раньше. Я больше не та Аделина Уорнер.

— Почему тебе так важно быть не такой как прежде? На твоем месте я бы не стал совсем отказываться от старой Аделины. — От его холодности и рассудительности ей стало немного легче. Она завидовала его хладнокровию, его бесстрашию. Как здорово было бы смотреть на мир его глазами и верить, что все разумно и правильно. — Было в тебе и то, что меня восхищало.

— В чем я изменилась?

— Есть в тебе кое-что, чего я прежде не замечал, думаю. — Бен помедлил и отпустил ее руки, прижав ладони к стене позади нее, надежно взяв ее в кольцо. — Ты несколько мягче. В тебе больше сострадания. И у тебя самая нежная улыбка, которую мне когда-либо, — Глаза их встретились в темноте, и Адди почувствовала, как плавится каждая косточка в ее теле. Она безвольно прислонилась к стене, дыхание ее ускорилось. — Ты всегда казалась слишком жестокой для женщины, — продолжил Бен. – Снаружи — невинной, словно ребенок, а внутри — бессердечной и расчетливой, как какая-нибудь раскрашенная кошечка из Абилина.

— Что за раскрашенная кошечка? — прошептала она, и он тихо рассмеялся.

— Никогда не слышала о публичном доме, милая? — Слово «милая» было небрежным ласковым обращением, которым пользовались все. Но когда его произнес Бен, оно прозвучало откровенной лаской.

— О, — сказала она, и лицо ее залилось краской. — Как ты можешь быть таким грубым, когда…

— Похоже, у нас проблемы с пониманием, Аделина. Как тебе удалось выучить так много новых слов и забыть так много старых?

— Я… я не знаю.

— Вот сейчас ты выглядишь совсем не так как раньше. Как будто тебе нужен кто-то, чтобы заботиться о тебе. В прошлом ты опиралась на Рассела, ведь так? Он решал твои проблемы, взваливал на свои плечи твою ношу. Но почему-то в последнее время ты не полагаешься на него. Почему нет? Вы двое что, поссорились? В этом проблема?

— Нет. Не спрашивай, я устала от вопросов, и мне не нужен никто, чтобы обо мне заботиться…

— Нет, нужен. Уже несколько дней в твоих глазах застыло это голодное выражение. Выражение, которое говорит, что тебе нужен мужчина. Разве Джеф не выполняет этой роли, как твой почти что жених?

Вздрогнув, она отвернулась и попыталась уйти, но он ей не позволил. Его ладони легли на ее плечи, и едва заметная сила его хватки грозила увеличиться, если она не успокоится. Защитные стены, окружавшие ее сердце дали трещину. Чем сильнее она старалась застыть в его объятиях, тем беспомощнее становилась. Между ними воцарился какой-то волшебный покой, пока каждый из них пытался разгадать тайну другого.

— Нет, не выполняет, — хриплым голосом сказал Бен, нарушив молчание. — И ты ищешь что-нибудь получше. Значит, начинаешь видеть, каков он на самом деле, а?

— Не правда! То есть, да, я знаю, какой он на самом деле, и мне он все равно нравится!

— Он нравится тебе из-за внешности и денег, и, конечно же, из-за приятных личностных качеств. И в то же время ты презираешь его за то, что он — мягкотелый дурак. Ни одна женщина не сможет терпеть мужчину, который позволяет ей собой помыкать.

Она свирепо уставилась на него, сквозь нежную округлость ее щек проступила резкость скул, когда она стиснула зубы.

— Когда ты так говоришь, все выглядит ужасно. Я не такая.

— Я вычислил тебя с самого первого момента нашей встречи. О, конечно пришлось внести несколько поправок, но все же я тебя раскусил.

— Не может быть, чтобы ты начал понимать меня, — сказала она высоким голосом.

— Ты знаешь, кто такой угонщик, Адди?

— Тот, кто ворует скот.

— А точнее - делец. Он никому не позволит стать между ним и тем, чего он хочет. Я такой по природе, Адди, и ты такая же. И ни один из нас не уважает человека, который позволяет нам себя использовать. У меня такое ощущение, что очень скоро обаяние Джефа тебе надоест, и ты начнешь искать кого-нибудь, кто не даст тебе собой манипулировать. Не стоит обижаться. Ты ведь знаешь, что это правда.