Этот Странный Новый Мир - Олег Шабловский

— Это что за звери такие, топинамбуры? — удивился Спиридонов — первый раз про них слышу.

— Ну, как же, земляная груша, мы ее еще картошкой называем.

— Плохо — почесал затылок Сергей — очень плохо, надо в степь идти. Ладно, сейчас Иришке помогу воду дотащить да с кем-нибудь сходим, пока не подтаяло.

— Иди, я тут и сама донесу. Спасибо, что помог — приподнявшись на цыпочки, девушка обвила руками шею своего кавалера и наградила его поцелуем, а потом оттолкнула — ну все иди, только смотрите осторожней там. Я всегда ужасно боюсь, когда ты куда-нибудь уходишь.

— Хорошо обязуюсь переходить улицу только на зеленый свет, всегда смотреть под ноги и не разговаривать с незнакомыми леопардами.

Остановившись возле двери, девушка шутливо погрозила пальцем, и скрылась в доме, а Спиридонов направился собираться в дорогу.

Широко распахнув дверь и пригнувшись, чтобы не шарахнуться головой о низкую притолоку он шагнул в полутемное помещение мужского общежития.

По случаю раннего утра, часть его обитателей, еще пребывала в объятиях Морфея, и только рыжий Арнольд возился, подбрасывая дрова в весело потрескивавшее пламя камина.

— Доброе утро — улыбнулся он, увидев вошедшего.

— Привет. Народ дрыхнет еще?

— Леха и Сашка с Василь Семенычем ушли на другой берег строить чего-то, Витя только с поста вернулся, спать завалился, а Вася еще не вставал. Тут Петька забегал, я ему донку отдал, он сказал, что ты разрешил.

— Разрешил, разрешил. Сходи, возьми под навесом корзины, пойдешь со мной за картошкой. А я сейчас Ваську растолкаю, он тоже с нами пойдет.

— Не надо меня расталкивать — со второго яруса нар свесилась пара ног, а потом спрыгнул вниз и их обладатель, зевающий во весь рот Казанцев — сейчас пойду, умоюсь и через десять минут буду готов, "Кедра" захватить с собой?

— Возьми на всякий случай, я "калаш" свой брать не буду. Если что, будешь нас прикрывать.

Небольшой отряд покинул поселок после недолгих сборов.

Шагать по монотонно белой, покрытой тонким слоем свежевыпавшего снега степи не очень увлекательное занятие, тем более, что шагать пришлось довольно далеко. Все близлежащие заросли топинамбура были выдраны под корень еще осенью, и вот теперь за такую недальновидность приходилось расплачиваться.

— Мда — протянул шедший впереди Спиридонов остановился и отвязав от пояса фляжку сделанную из пластиковой бутылки, сделал щедрый глоток чистой, прохладной воды — как говориться не работает голова, значит, будут работать ноги.

— О чем это ты? — подошедший сзади Казанцев взял из рук товарища бутылку и тоже отхлебнул.

— Я говорю, были бы мы поумнее, те заросли, что рядом с поселком оставили бы, а дальние повыдергивали, а сейчас все наоборот делать приходится. Да и вообще нафига было столько этих топенамбуров запасать, если в любое время можно в степь пойти и набрать сколько надо.

— Ну, во-первых, никто не мог подумать, что зима здесь настолько мягкая, и эти клубни можно будет круглый год выкапывать. А во-вторых, никто не знал, что они не подлежат длительному хранению. Так, что не бери в голову, на ошибках учатся. Пойдем лучше вон место хорошее, там по любому картохи наберем.

В указанном Василием месте действительно оказались нетронутые заросли земляной груши. Выдергивая сухие, ломкие бодыли, и тщательно обирая с них чуть подмерзшие клубни, парни довольно быстро набили вожделенным продуктом обе корзины. Немного передохнув, направились в обратный путь.

Громкий резкий звук, раздавшийся со стороны поросшего высоким камышом русла реки, привлек внимание. Парни остановились, прислушиваясь, больше всего звук был похож крик какого-то животного, жуткое отчаяние и безысходность слышались в нем. Крик повторился снова и на этот раз был перекрыт дружным волчьим воем.

— Что это было — зябко поежился Казанцев и скинул с плеча ремень "Кедра" беря оружие наизготовку.

— Не знаю — Спиридонов принялся шустро накручивать вороток арбалета, натягивая тетиву.

— Это лошадь кричит — лицо Арнольда несколько побледнело, пальцы судорожно стиснули древко копья, он повторил — так лошадь кричит, когда ее, что-то очень сильно напугает. Надо пойти посмотреть.

— А ты волков слышал? — недовольно глянул на парня Василий — можно ведь и в такой оборот попасть, костей не соберем.

— Надо посмотреть — решительно бросил Спиридонов и двинулся к источнику шума — оружие приготовьте и будьте начеку.

Следом за ним пошли воинственно сжимающий в руках копье Жданюк и тихо матерящийся сквозь зубы, но бдительно водящий по сторонам стволом автомата Казанцев.

Это действительно оказалась лошадь. Молодая, примерно полугодовалая, рыжая, низкорослая кобылка, очевидно спасаясь от преследования волчьей стаи, на полном скаку влетела в заболоченное русло наполовину пересохшей речки и теперь беспомощно билась в вязкой грязи, тщетно пытаясь выбраться на твердую почву.

Троица серых охотников, расположившись на сухом берегу, терпеливо ждала, пока жертва окончательно выбьется из сил, и даст возможность быстро себя прикончить. Появление новых действующих лиц явно не вписывалось в планы четвероногих хищников, и отдавать добычу без боя они не собирались. Крупный, матерый вожак оскалился и с глухим рычанием бросился на шедшего первым Сергея. Щелкнула тетива арбалета, и болт бесполезно свистнув в воздухе, умчался в неизвестном направлении. Единственное, что успел сделать сбитый с ног человек, это заслониться разряженным оружием от оскаленной звериной пасти. С истошным воплем Арнольд метнулся веред, что было силы, ударив наконечником копья в мохнатый волчий бок. Вожак завизжал, позабыв о валяющемся на земле Спиридонове, покатился по траве, пытаясь вырвать окровавленной пастью, торчащий в теле обломок хрустнувшего как тростинка древка.

Больно ударив по ушам, загрохотал "Кедр" пули которого, наповал уложили обоих бросившихся на помощь вожаку, волков.

— Серый ты как живой? — над Сергеем склонились встревоженные физиономии соплеменников.

— Да вроде как — парень с кряхтением приподнялся и уселся на землю — помял только сволочь, а так вроде целый. Спасибо Арнольд выручил.

— П-пожалуйста — от пережитого волнения Жданюка трясло так, что руки ходили ходуном.

Окончательно придя в себя и успокоившись, парни, наконец, получили возможность осмотреться. Поскольку все хищники были мертвы, можно было обратить внимание и на их несостоявшуюся жертву. Лошадь к тому времени уже совершенно выбилась из сил, и теперь лишь хрипела и скалилась, кося на своих неожиданных избавителей испуганным влажным глазом.