Маг. Новая реальность - Вячеслав Железнов

Она неудобно выворачивает голову и смотрит мне в глаза. Этот белый невидящий взгляд я узнаЮ сразу. Дурак! Какой же я дурак! Дрожит спина - плачет? Как бы не так! Вот как она держится - на чистой, как яд, дистиллированной ненависти. У нее не будет “чимкентского синдрома”, потому что в ней нет и никогда не было ни капли страха или ужаса, все это она переплавила в тигле разума и обратила в одно-единственное чувство. Ненависть, всепоглощающая, огромная, как сама Вселенная, ненависть ведет ее и питает ее силы. Пускай потом от нее останется только выгоревшая оболочка, пока не свершена месть - она поистине неостановима.

- Да. Сама поступишь с ним так, как должно.

Медленно-медленно во взгляде девушки появляется осмысленное выражение. Внимательный изумрудно-зеленый взгляд, такой невозможно прямой, такой открытый - просвечивает в меня до самого донышка, до таких глубин, которых я сам за собой не числил. И похоже, что-то она там видит, потому что коротким движением выхватывает кинжал, режет ладонь и капает кровью на свои перстень и жетон, произнося длинную непонятную фразу из одних архаично звучащих корней - все это время не отрывая от меня своих глаз. Я узнаю во фразе только наши имена и то самое “шуньята-эл истархани и-Морг”. Повинуясь непонятному наитию, тоже режу ладонь и прикладываю к ее, попутно задевая жетоны. Не вспыхивает пламя, не гремит гром, просто Дарзин, наконец, теряет сознание.

_________________________________

* Длинный мах - удвоение согласной на конце имени наследного шуна. Признак верхней аристократии.

_________________________________

Я уложил ее в донжоне. Теперь я буду спать только здесь, и двери запирать на все засовы. Не хочется однажды увидеть над собой морду четвертого кота. Сам улегся в гостевых покоях… но был все-таки разбужен в середине ночи. Отворилась дверь и вошла она. Девушка. Дарзин. Не скажу, что усердно протестовал. После смерти Мисины я было решил терпеть еще год, все-таки где-то в глубине стыдясь своей супружеской неверности, но дом был так далеко, а невероятные события последнего времени еще больше отодвинули его на задворки памяти…

Это было нужно больше ей, чем мне. Лишь Отец мог знать, сколько мужества и воли ей потребовалось, что сделать это, Отец - и я. Дарзин тихо рассказывала мне, что ей довелось испытать за время плена, в полумраке неотрывно глядела глаза в глаза - а я совершал то же самое, но причиняя не боль, а изо всех сил стараясь сделать наоборот. И когда над восточными отрогами гор в сером небе появилась тень зари, наши усилия увенчались успехом. Долгая звенящая нежность, что я дарил ей, смыла всю черную накипь, и тело девушки, наконец, ответило на призыв, расцветая в ее глазах чарующей симфонией женского естества.

***

Но характер у нее был - алмаз в царской водке. Не прошло и пары дней, как мы высекли искры шершавыми краями. В сущности, я был сам виноват - несколько расслабился, что в нашем положении было совершенно непростительно. До этого долгое время был собран в кулак, разве что не гудел от напряжения, а сейчас настиг закономерный откат. Нет, я в нее не влюбился, совершенно не мой типаж, скорее, мы стали товарищами по несчастью. Дарзин блюла наш договор не только буквой, но и духом, рассказывая все без малейшей утайки, отчего мне было даже несколько неуютно. Это налагало дополнительную ответственность и подразумевало полную ответную искренность… к чему я пока не был готов. Понятно, что кроме уз чести такое поведение имело в основе еще и практичный расчет - именно на это, однако девушка вела себя столь выверенно, что негатива как-то не возникало. Мда. На совесть учена. Теперь я понимал Гончара - общаться со Спунгеном Харальду было очень опасно, но и очень интересно.

Так вот, буквально за два дня Дарзин выявила наметившуюся тенденцию, которая рано или поздно неизбежно возникала у мужчин - снижение мотивации. Лень, говоря прямо. Эволюционный механизм, раньше весьма нужный, сберегавший массу драгоценной энергии волосатых предков, с течением времени постепенно превратился в помеху в страшно усложнившихся играх разумных. Теперь ценными являлись способности к непрерывному обучению, творчеству, работе, вообще какой-либо деятельности - ведь, как справедливо отметил некий математик, “нужно бежать со всех ног, чтобы только оставаться на месте”. Нет, я не залег в берлоге в обнимку со сковородкой, отнюдь, продолжал тренировки и изыскания с той же интенсивностью, близкой к физиологическим пределам организма - как, спрашивается, сумела она догадаться, что это все внешнее, а внутри начался неощутимый бег по кругу? Самая страшная опасность, с которой практически невозможно справиться одному, настигла, как водится, незаметно. Но вот догадалась, заметила, и тут же исправила со всей своей женской мудростью. Начала Дарзин атаку без всякого предупреждения:

- Что, освоился уже в замке, халявщик? Что так смотришь - халявщик и есть. А-а, не нравится? Ты его построил? На копье взял? Купил, наконец? Ни хрена! Ты тупо колол дрова, пока на тебя не свалилась с неба плюшка - оп-па, и все умерли, один ты в белом. Ну да, Кучингу завалил, молодец, в одиночку сделал работу полусотни, так тебя на это годами натаскивали, средств затратили - поди, ту же полусотню справно обучить можно. Даже сейчас халявишь, делаешь вид, что тренируешься и ищешь. Да ты спишь, гад, на ходу, даром, что пот градом катит! Тоже мне, шун выискался. Мозги все жиром заплыли, скоро на затылке вытапливаться начнет. Зима на дворе, а ничего не сделано, да ты даже за пределы Печати не выбрался ни разу, обстановку не разведал, охотников с сервами не приструнил! - и еще минут пять прессинга в таком духе.

Визгливо-истерических бабьих ноток в голосе шуньяты не наблюдалось, это был далеко не кухонный скандал, потому я внимательно дослушал весь список претензий до первых повторов и молча ретировался. Нужно было хорошенько подумать. Отметил, что в спину благословений не понеслось - разумница предпочла тоже отправиться по своим делам, видя, что критика худо-бедно воспринята.

Я же поднялся на верхнюю смотровую площадку Дозорной башни и стал расхаживать по ней туда и сюда. Слова девушки будто сорвали какую-то пелену, затуманившую мозг. Насчет сервов, то бишь, крестьян я не очень беспокоился, не до них пока, а вот насчет магии… В самом деле, с чего я вбил себе в голову эту мантру - “я не универсальный гений”? Знаю ведь, что гений - это один процент таланта и девяносто девять процентов труда. А талантлив каждый, надо только раскопать, в чем именно. “Одаренность обязательна, гениальность достижима” - не зря ведь вдалбливали нам эти слова с детского сада. На том стояла вся Империя, ну, плюс еще теория солидарности. Так какого же гхыра я возлагаю надежды исключительно на халяву? Как там - “книга магическая-гипнопедическая, заклятие-пентаграмма психоделическая, учитель мудрый мараз… э-э, мудрый, да”… Почему самому не стать собственным учителем, заранее смирившись, что у него очень глупый ученик, но иного ученика под боком просто нет (разве что Дарзин… гм)? Это ведь не значит, что надо отказываться от “книги магической-гипнопедической” и всего прочего - это всего лишь означает готовность идти любыми путями, лишь бы в выбранном направлении. Есть попутка? Хорошо. Но если попутки нет, потопаю и своими ногами. Возможно, по ходу дела изобретя и собрав велосипед.