Измена. Она его украла (СИ) - Флекс Лия

Домой возвращаемся в гнетущем молчании. Скомкано прощаемся, и я порываюсь еще что-то сказать, но Макс просто сбегает в машину и резко стартует. Провожаю его авто взглядом. Похоже, друга у меня не осталось!

Глава 41

Сейчас. Татьяна

Наваливается ощущение дежавю. Я, Корсиков и отделение полиции. Только в этот раз мы разговариваем в просторном и светлом кабинете, мне Макс предлагает кофе, помня о моих пристрастиях. И звучит вполне дружеский вопрос:

— Ну как вы?

Себе следователь в кофе добавляет немного алкоголя из фляги, для крепости. Понимаю, что на его вопрос не ответишь двумя словами, поэтому просто киваю.

— Вот и хорошо, Танюш. Я рад. Пацан у тебя вырос что надо! Башковитый, смелый… Если надумает в органы идти — найдите меня, помогу, если жив буду.

— Надеюсь, что Ромашка выберет что-то менее…, — подбираю слова, — рисковое. Но, спасибо.

Мы молчим какое-то время, попивая маленькими глоточками горячий кофе.

— Вы давно с Владом общаетесь? — снова звучит вопрос не совсем по теме.

— Ну, как тебе сказать, — пытаюсь вспомнить, когда же увидела его впервые после освобождения. — Мы совсем недавно стали общаться. До этого я просто узнала, что он вышел. Месяц, где-то, не больше.

— Понятно, — Макс делает вид, что отмечает что-то в блокноте, лежащем перед ним на столе. — По делу прояснились некоторые моменты. Скорее всего, будет пересмотр статьи по Владу. И могу предположить уже сейчас, что он отсидел больше положенного.

Поднимает взгляд, что бы уловить мою реакцию. Но ее нет. Я и сама пришла к подобным заключениям чуть раньше. А свое личное отношение к этому вопросу не хочу показывать, особенно Корсикову.

— Ты не удивлена, — констатирует факт.

— Нет.

— Знала, что он невиновен или виновен, но косвенно? — включает «следователя».

— Это допрос, Макс? — устало тру виски. Где-то в глубине зарождается навязчивая и тупая боль.

— Нет, не для протокола. Мне ты можешь сказать честно: знала?

— Не знала, Макс. Что я — зверь, какой? Сажать невиновного?? Тогда, двенадцать лет назад, все казалось настоящим и… пугало. И других обвиняемых не было.

— Мда…. история. И я тоже на это повелся. Но теперь у нас есть реальные обвиняемые и куча показаний. Владислав тоже дал кое-какую информацию.

— И что же произошло тогда? — меняемся ролями. — Мне ты можешь рассказать?

— Юра и Света, подающий надежды хирург и молодой специалист младшего звена, решили, что зарабатывают недостаточно для хорошей и вкусной жизни. Кстати, в этой истории единственное белое пятно — мы не знаем, как на твоего мужа вышли нужные люди, или это он их сам нашел. Так вот, они подвязываются делать нелегальные пластические операции зажиточным клиентам с криминальным прошлым. Дело идет хорошо, бизнес набирает обороты. Но тут в семье Светы происходит неладное. Владислав проиграл дело в суде, и его клиент уезжает на зону. Надолго.

Корсиков берет паузу, вспоминая подробности и подглядывая в свой блокнотик.

— И вот тут все начинает лететь под откос со скоростью света. К Владу приходят серьезные люди и угрожают: либо компенсируешь свой провал финансово клиенту, либо мы тебя уберем по-тихому. Влад, как примерный муж признается во всем жене. Света пугается, но даже вызывается помочь, рассказав мужу о стороннем заработке. Влад настолько напуган и потрясен, что даже не спрашивает, откуда у супруги такие деньги. Но проходит пару дней, и он берет себя в руки. Из чувства страха, на этот раз за жену, он решает установить за ней слежку. И вот тут-то начинается самое интересное!

— Влад узнает, что Света ему изменяет, — хмыкаю.

— Именно! И прикидывает, сколько бабла можно струсить с твоего мужа. По его подсчетам, хирург должен был забирать себе львиную долю заработка с пластики, а значит у него есть в загашничке необходимая сумма. Самому идти «на дело» стремно, и Влад проговаривается плохим дядям о возможной наживе. А дальше — хуже. Подельник Влада выходит из себя и выкидывает Юру с балкона, когда узнает, что денег дома нет.

От этих слов пробегает по телу крупная дрожь. Из-за этих чертовых денег убили Юру, напали на меня и сына, Влад — отсидел в тюрьме за то, что не совершал.

— Надо было эти деньги давно пожертвовать на благотворительность. Или какому-то сиротскому дому помочь, — отставляю чашку. — Не будет от них добра!

— Тань, это всего лишь бумажки, не нагнетай. Теперь, когда все фигуранты дела пойманы, тебе нечего волноваться, — Макс хмыкает.

— Нет. Я уже все решила для себя. Закончится суд — пойду в церковь, помолюсь. Попрошу прощения у бога. И переведу эти средства. Не хочу иметь ничего общего с кровавыми деньгами.

— Как знаешь, — кивает Корсиков. — Ну, я тебе все рассказал. Еще раз перескажи, как к вам ворвались в квартиру, как привезли в клуб. И отпущу после этого.

Спустя еще час, я выхожу из отделения. Голова прошла сама по себе, но все равно не тороплюсь ехать домой. Опускаюсь на лавочку, как когда-то давно, раскладывая мысли по «полочкам».

Неужели это финал? Счастливо улыбаюсь этому факту. Теперь между мной и Владом больше не стоит жуткий секрет. Может, у нас с ним еще есть шанс на нормальную жизнь? Да и Ромке в любом случае нужен отец. Впрочем, об этом я подумаю завтра!

*****

Владислав. Чуть ранее

Сегодняшнее утро начинается привычно — с медицинских процедур и таблеток. А затем, ожидание. Все надеюсь, что приедет Таня. Она ведь пообещала!

И когда наконец-то в дверном проеме мелькает женский силуэт, с трудом удается сдержать возглас разочарования.

Пришла Света.

Зачем? Почему сейчас?

Рассматриваю ее без намека на улыбку. Совершенно не представляю, зачем она пришла, разве что — позлорадствовать?

— Привет, Владик, — кривовато улыбается и скромно опускается на стул. Давно ее не видел. Даже дико как-то, будто от Светки осталась бледная тень. Где же та горделивая и ухоженная блондинка, которую я помнил?

— Привет, — киваю. Продолжаю ее рассматривать, пытаясь понять: что с ней произошло за эти годы? Откуда такие перемены?

— Как здоровье? — нейтрально интересуется, кидая короткие взгляды на меня. Но большую часть времени предпочитает рассматривать собственные сложенные на коленях руки. Без маникюра. А вот это уже вообще не похоже на мою бывшую. Знатно ее потрепало!

— Нормально, — отвечаю коротко, и жду, когда перейдет к сути.

— Не люблю больницы, — морщит нос, очевидно вспоминая проведенное время после аварии.

— Их никто не любит.

И молчим. Света какое-то время вздыхает, собирается, мнется, прежде чем сказать:

— Прости, Влад.

Не могу сдержать короткого смешка. Ожидал чего угодно, но только не этого покаянного «прости».

— Смеешься надо мной? — обиженно вскидывает глаза.

— Прости, Свет, но это странно, — пожимаю плечами.

— Я так долго шла к этому шагу, прорабатывала со специалистами, а ты просто рассмеялся?! — взвивается до истеричных нот. Вот теперь узнаю «женушку». А я все ждал, когда слетит эта маска чинности и благочестия!

— А чего ты ждала? — грубо спрашиваю, чуть наклоняясь вперед. — Ты меня посадила, оболгала перед судом, якобы владея информацией. Сделала из меня козла отпущения. Думала, что твое «прости» что-то даст? Не видел тебя двенадцать лет и столько бы предпочел не видеть и дальше! — раздражение и возмущение отдает болью в районе сердца, и я откидываюсь на подушки, заставляя себя успокоиться.

— Владичка, но мне нужно, чтобы ты меня простил! Иначе как очистить мою карму?? Это важно! Пожалуйста-пожалуйста! — и бросается ко мне грудь, заливая все слезами.

С трудом выдерживаю минуту и отодвигаю ее от себя. Прагматичная Света внезапно ударилась в какие-то духовные практики и, похоже, у нее совсем слетела крыша! Это печально!

— Успокойся, — протягиваю ей салфетку. — Я тебя прощаю, иди с миром, женщина.

Она вытирает слезы и расплывается в довольной улыбке. Мой сарказм она не заметила, или не захотела этого делать. Что ж, каждый сходит с ума по-своему. И если ей так комфортно — ради бога!