Кроссворд игральных автоматов - Глеб Соколов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Хороша парадная резиденция! – возмущался Кошелев, испытывая, тем не менее, приятное волнение.
Дэн толкнул дверь… Сердце учащенно забилось. Что принесет это место под буквой «М»?… Его спасут только доллары…
Воспоминания Дэна
…Оставив на стоянке «ленд ровер» с запертой в нем «тушей» Дэн, «новенькая», Виноград-настоящий и Первопоппер, которого Тупозаглот принимал за Константина Виноградова, вошли в дверь.
Не успели миновать турникет у поста охраны, позади распахнулась дверь. С улицы влетел Хоппер фон Поппер Второй. Иностранец – крайне возбужден.
– Господа, или не или?… – крайнее волнение заставило Второпоппера разговаривать по-русски более правильно. – Видели вы?!… В окне появлялся задница!… Я сидел в ресторан напротив и он меня обедал…
Ресторан украинской кухни, где Второпоппер имел обыкновение жрать ланч, располагался не напротив, а наискосок от офиса. Из-за некоторых столиков через витрину прекрасно видны баранаумовские окна.
– Я считать!… – заявил педантичный иностранец.
Вся большая компания из четырех человек застряла, едва миновав турникет. «Фон» подскочил ближе и выпучив глаза, зафонтанировал слюнями.
– Всего за время наблюдения я насчитать четыре разных задница!… Четыре разных человека показывали задница в окна «Хаум Раум»!… Какой позор наша фирма! Четыре разных задница. Если бы одна, две… Но целых четыре!
– Разнообразие – это прекрасно! – перебил его Тупозаглот.
* * *Скотопасских и Кошелев вышли на улицу.
Дэн сделал глубокий вдох…
– Ну что, в женский-то пойдем?… Другого выхода нет, – проговорил могильщик. – Дом семнадцать, под буквой. Под одной, которая «М», мы уже побывали. Толку никакого, богатство не обнаружено… Но в доме есть еще одна. Дверь. Под буквой. Вон там, подальше… Представляю, какие будут рожи, когда мы там появимся!…
Виталик заржал…
– Ну что, идем? Смелее!… – ткнул Дэна под ребро.
– Погоди, дай перевести дух… Не могу: хочется глотнуть свежего воздуха.
– Брось, чего тянуть!… Я к запаху уже привык.
– Нет… Нас туда не пустят. Если сделать вид, что мы слесари? Или проверка из мэрии… Дай сигарету…
– Бросил… Между прочим, ты так неожиданно появился в дверях – я забыл рассказать странную вещь. Приехал я на буксире к дому, закатил машину к подъезду… Тут появилась эта дурочка-квартирантка… То, се, поднимаюсь наверх. Готовлю пожрать… Вроде, слуга и стремлюсь выслужиться… Посмотрел: в ведерке мусору полно.
– Короче!
– Иду на лестницу, к мусоропроводу. Открываю дверь – перед ней человек. В шарфе. Про которого утром ты сказал: дядя Матвей. Лица не прячет, шарф вокруг шеи… От неожиданности он отпрянул, руку держит, будто собирался жать на звонок. Я растерялся… «Вам кого?» «Никого… Ошибся домом…» Развернулся, пошел вниз… Стою прислушиваюсь… Прошел он немного, этажом ниже остановился. Понял: я слушаю, опять начал спускаться. Потом все стихло… Я пошел к мусоропроводу, открыл, вытряхнул ведро, спускаюсь… Смотрю, двери лифта раскрываются – вылезает этот дядька и опять, сукин сын, к моей двери. Я ему: «А ну, поговорим!» Как дунет вниз!…
– Ты идиот!… Надо было догнать!…
– Дэн, я растерялся!…
– Первый раз растерялся, второй! – раздраженно проговорил Скотопасских.
– Было от чего! Этот козел меньше, чем за минуту успел раздеться!… Сначала был в пальто и шарфе вокруг шеи, потом подскочил в кожаной курточке, рубаха расстегнута до пупа. Пальто сбросил где-то на лестнице… Из кармана у него торчали два презерватива. Один – особо прочный, другой – с ароматом лимона. Мое предположение: сексуальный маньяк. Его интересует кикимора Дай!…
– Чего дать?… Ах, да… А зачем презервативы?
– Как зачем?! Особо прочный собирался употребить по делу. С тем, что с ароматом лимона – выпить потом чай!
– Ты лишил его обеих удовольствий.
Воспоминания Дэна
Выслушав интересный, живой и эмоциональный рассказ Хоппера Второго про четыре задницы в окнах, пятеро сотрудников направились на этажи.
– Что-то ужасное происходит!… Понимаю не… Так дальше… Что будем делать?! – тараторил Второпоппер.
На лице Первопоппера, едва миновал турникет, появилось странное, отрешенное выражение. Главный начальник то и дело прикрывал глаза.
Тупозаглот хлопнул его по плечу:
– Чего, живот болит?!
– Думаю о задах.
– Что тут думать! Голые задницы – отличная реклама. Развивай направление. Приедешь в кабинет – шасть к окну, сунь задницу в раму. Посидишь чуть-чуть – и опять шасть. А там уже собралась толпа клиентов. Вот это, я понимаю, маркетинг!
Первопоппер поморщился. Руку Люси с черными полосками под ногтями с плеча не убрал… Подошел лифт. Забились в кабину. Створки со скрипом поползли навстречу друг другу.
– Номер будет, если застрянем! – продолжала веселиться «новенькая». – Жалко не захватили картишек. Срезались бы в подкидного дурачка… Тот, кто проигрывает, звонит в диспетчерскую…
Лифт медленно полз между этажами. На табло сменяли друг-друга красные циферки. Дэн теребил полу пиджака: хотелось надраться, но в лифте не подносили.
Виноград, – настоящий, не тот, за которого принимал Люда Первопоппера, – буравил должника взглядом.
Люся, то и дело прерываясь на громкий хохот, шептала что-то Первопопперу на ухо.
Наконец кабина доползла до нужного уровня…
Чего не знал Дэн
Очутившись на этаже, Первопоппер направился в кабинет.
Повалившись в кресло, некоторое время сидел без движения. На экране компьютера возникали окна – «Пришло электронное письмо». Он не обращал внимания.
Мутные глаза Хоппера не видели окружавших предметов: ноутбука, папок с документами, сейфа, чучела совы на нем.
Когда мелодично запиликал телефонный аппарат, он почти минуту не брал трубку. Секретарь, – это звонила она, – недоумевала. Обычно Первопоппер отвечал немедленно.
Наконец он произнес:
– Алло…
– Господин Хоппер фон Поппер фон Первый… – девушка, работавшая недавно, заняла место уволенной. Нервничала и делала ошибки. – Я… Можно мне зайти к вам…
Хоппер был раздосадован: сосредоточенное уединение нарушили.
– Заходите!
Бросил трубку на рычаг.
Прошло долгих тридцать секунд. Барышня появилась в дверях. Бросив на нее короткий, строгий взгляд, шеф обратил внимание: правую руку держит за спиной. Что бы это могло значить?
– Да заходите же! – с раздражением воскликнул Хоппер, видя, что она по-прежнему стоит на пороге.
– Я хотела сказать… Не знаю… Я думаю, вы простите… Я работаю только неделю… Порядки не известны. То есть я хотела сказать: порядки известны, но некоторые случаи…
Девушка была чрезвычайно смущена.
– Что такое?! – вскричал шеф.
Своим поведением новенькая секретарша заставляла его страдать. Он постепенно приходил в неистовство.
– Вы можете сразу сообщить, в чем дело!… Нет сил слушать ваше мямленье!… Говорите же! Да смелее!…
Она вскинула голову и пристально посмотрела на него.
– Господин Хоппер фон Поппер Первый. Вам приходят какие-то странные факсы…
– Странные, что такое?… – на этот раз немного растерялся Хоппер фон Поппер.
Она зарделась.
– Не знаю, могу ли я показать вам? Не знаю… В таких случаях уместно ли…
Первопоппер занервничал.
– Что?… Что такое?… Давайте скорей! – он уже с трудом себя сдерживал. В душе боролись противоречивые чувства.
– Вы действительно хотите это видеть?… – словно нарочно стремясь как можно сильнее распалить его, тянула резину секретарь. – А вы не…
– Что такое?! Да говорите же! Честное слово, я устал!
Наконец девушка вынула из-за спины руку, в которой держала листы с факсимильными сообщениями, положила их на стол перед начальником.
Хоппер фон Поппер Первый остолбенел. Это были снимки окон «Хаум Раум Баранаум», сделанные цифровым фотоаппаратом. На каждом запечатлена сиявшая за стеклом голая задница. Каждый из снимков пронумерован – большая цифра, заключенная в жирный овал, выделялась в углу «портретов». Всего их четыре. Четыре задницы принадлежали разным людям, – ясно с первого взгляда.
– К сообщению прилагался текст? – наконец вымолвил Первопоппер.
– Да… Коротенькое послание от руки: «Портретная галерея Баранаум».
39. Под буквой «Ж» у дома семнадцать
– Ну что, заходим? – даже самоуверенный Дэн на этот раз немного пасовал.
Зайти в женский туалет казалось ему слишком рискованным.
– А чего бояться, Дэн?! – развязно произнес Виталик. – Совсем не сложное дело – зайти в женский общественный туалет. Напрасно нервничаешь!… Мужских облазили немало, пора приниматься за женские… Время позднее, улица не людная. Полагаю, внутри никого нет.
Дверь резко распахнулась, из под буквы «Ж» вывалилось три необхватных тетки в передниках.
