Первые люди на Луне - Герберт Уэллс

Эта бесконечная аллея туш, предназначенных для продовольствия, свидетельствовала о густоте населения лунного мира и подтверждала наше первое впечатление от огромной шахты.

Сначала мне показалось, что селениты стоят на досках, положенных на козлы, но потом я увидел, что и настил, и подпорки, и топорики были такого же свинцового цвета, как и мои кандалы, пока я не разглядел их при белом свете. Кстати сказать, я не помню, чтобы мне случалось увидеть какие-нибудь деревянные вещи на Луне; двери, столы, вся обстановка, вроде нашей земной мебели, была сделана из металла и, кажется, по большей части из чистого золота, которое из всех металлов, конечно, заслуживает предпочтения — при прочих равных условиях — по легкости обработки, по ковкости и по прочности. На дне пещеры кое-где валялись толстые ломы — очевидно, для переворачивания мясных туш — длиной приблизительно в шесть футов и с рукояткой — очень подходящее для нас оружие. Пещера освещалась тремя ручьями синего цвета.

Мы долго лежали молча и наблюдали.

— Ну что? — спросил наконец Кавор.

Я сполз ниже и обернулся к нему. Меня осенила блестящая мысль.

— Если только они не спускают этих туш с помощью кранов, — сказал я, — то мы, очевидно, находимся недалеко от поверхности.

— Почему?

— Потому что лунные чудовища не могут прыгать, и у них нет крыльев.

Кавор выглянул из впадины, где мы лежали.

— Меня удивляет только… — начал он. — Впрочем, мы и не уходили далеко от поверхности.

Я дернул его за рукав, чтобы он замолчал: я услыхал шум из расщелины под нами. Мы притаились и начали прислушиваться. Скоро у меня не осталось никакого сомнения, что кто-то тихо лез вверх по расщелине. Не торопясь, бесшумно я взял в руку обрывок цепи и ждал появления врага.

— Смотрите за теми молодцами с топорами, — сказал я.

— Они заняты своим делом, — ответил Кавор.

Я выбрал место для удара в отверстии решетки. Скоро я услышал тихое щебетание поднимавшихся селенитов, шорох их рук, цеплявшихся за камни, и падение щебня.

В темноте за решеткой что-то двигалось. Что-то блеснуло и направилось на меня. Я вскочил и отбил удар. Это было острие копья. Я понял потом, что длинное копье не попало в цель только благодаря недостатку места. Копье высунулось из решетки змеиным жалом и, промахнувшись, скрылось; потом снова вытянулось. Я ухватил и вырвал копье, но в меня направилось другое. Я вскрикнул от радости, когда почувствовал, что селенит, державший и не выпускавший копья, не выдержал. Тогда я стал наносить добытым трофеем удары сквозь решетку среди писка, раздававшегося в темноте. Кавор тоже вырвал копье и прыгал, размахивая им, но не попадая в цель. Кланг, кланг, — зазвенело о решетку, и по воздуху просвистел топор, ударившийся о скалу вблизи нас и напомнивший мне о мясниках над мясными тушами в пещере.

Я обернулся и увидел, что они, выстроившись, приближаются к нам, размахивая своими топорами. Это были толстые приземистые коротконожки с длинными руками, мало похожие на тех селенитов, которых мы видели раньше. Если они и не слышали о нас, то очень быстро поняли, в чем дело. Я, держа копье, смотрел на них.

— Охраняйте, Кавор, решетку! — крикнул я, и с ревом, чтобы устрашить их, ринулся навстречу.

Двое из мясников метнули свои топоры, но промахнулись, а остальные мгновенно обратились в бегство. Затем и эти двое побежали вверх по пещере, прижав к туловищу руки и наклонив головы. Я никогда не видал, чтобы люди так убегали!

Захваченное мною копье оказалось плохим оружием, тонким и хрупким, слишком длинным, годным только для метания. Я преследовал селенитов до первой туши, потом остановился и поднял один из брошенных ломов. Он оказался увесистым, хорошим оружием для разгрома селенитов. Я бросил копье и поднял второй лом для другой руки. Погрозив ломами кучке селенитов, которые остановились вдали в пещере, я обернулся к Кавору.

Он прыгал около решетки, грозно размахивая обломком копья. Все обстояло благополучно. Кавор отражал нападение селенитов снизу. Но что делать дальше?

Мы загнаны в тупик. Но мясники наверху, очевидно, захвачены врасплох; они, наверное, перепугались, и у них, кроме топориков, нет никакого оружия. Их коренастые фигуры (они были ниже ростом и толще, чем селениты-пастухи) были рассеяны среди пещеры, это свидетельствовало об их нерешительности. Я их напугал своей бешеной яростью. Но зато их было очень много. Селениты же внизу, несомненно, вооружены длинными копьями. Возможно, что они приготовили нам и другие сюрпризы… Черт возьми! Если мы ударим на мясников, то селениты с копьями останутся у нас в тылу, если же не атаковать, то их соберется еще больше. Кто знает, какие орудия разрушения — пушки, бомбы, минометы — может выслать для нашего истребления этот неведомый мир, находящийся у нас под ногами, этот обширный мир, до глубин которого мы еще не добрались. Нам ничего более не оставалось, как самим наступать на противника. Тем более, что скоро показались новые полчища селенитов, сбегавших вниз по пещере, по направлению к нам.

— Бедфорд! — крикнул Кавор и отскочил от решетки.

— Назад! — закричал я ему. — Что вы делаете?

— Они втащили какую-то пушку.

Между копий показалась голова и плечи селенита, несшего какой-то сложный аппарат.

Кавор не годился для такого боя. Несколько секунд я колебался, потом ринулся вперед, размахивая своими ломами, стараясь ревом испугать селенита, который целился вкось, прижав аппарат к животу. Свист… Это оказалась не пушка, а что-то вроде самострела. Выпущенный заряд попал прямо в меня среди прыжка.

Я не упал, а только опустился несколько раньше, чем следовало, и по ощущению в плече заключил, что заряд только слегка контузил меня. Я отбил древко и заметил, что стрела вонзилась чуть не наполовину в мое плечо. Подскочив, я ударил селенита ломом. Он рухнул, и голова его раскололась как яйцо.

Я бросил лом, выдернул стрелу из плеча и начал размахивать ломом в темноте, При каждом ударе под решеткой раздавался жалобный писк и визг. Я метнул туда стрелу, схватил лом и кинулся на толпу в пещере.

— Бедфорд! — умолял Кавор, когда я пролетел мимо него, — Бедфорд!

Я слышал позади себя его шаги. Шаг, прыжок, толчок, снова прыжок…

Каждый прыжок, казалось, длился вечность. С каждым прыжком пещера расширялась, и число селенитов увеличивалось. Сначала они бегали, как муравьи в разоренном муравейнике, некоторые размахивали топориками, но большинство спасалось бегством, вперед или в сторону по аллее туш. Скоро показались селениты, вооруженные копьями. Я видел целую кучу рук и ног. В пещере становилось темней… Что-то просвистело над моей головой. Опять. Подпрыгнув, я увидал, что копье вонзилось в одну из туш влево от меня. Когда я опустился, то другое копье ударилось в грунт передо мной, и я услышал отдаленный треск. Целый ливень копий.