В твою любовь. Рискуя всем (СИ) - "Dididisa"

— И…? — нарушил я молчание, которое стало затягиваться, подойдя ближе к её застывшей фигуре. — Могу я узнать, в чём причина игнора?

И только в этот момент Грейс не спеша повернулась ко мне. Она смотрела прямо в глаза, не убирая рук от плеч, но после плавно опустила их к груди, закрываясь в этой позе.

Выражение её лица было более чем читаемо.

Но надо сказать — такую смесь эмоций от неё в мой адрес я наблюдал впервые…

Сначала промелькнула лёгкая тревога, сменившаяся облегчением — маленькие морщинки между бровей разгладились, когда она осмотрела меня как следует. Наверное, убедилась, что я цел.

Но потом… Её лицо приобрело максимально равнодушное выражение с таким стальным блеском в глазах, которому даже я мог позавидовать. И только тогда, я ощутил нарастающее в себе напряжение и лёгкую зарождающуюся злость от того, что не понимал, какого хера сейчас происходит.

Неужели она всё ещё бесится на меня, что не взял её с собой?..

— Грейс? — видя, что она не собирается отвечать, вновь спросил я, приближаясь. Вышло немного угрожающе, потому что я постепенно терял терпение. — Ты же не настолько обиделась на мою выходку, что после этой длинной ночи не рада меня видеть. В чём дело?..

Тон, которым она мне ответила, был максимально твердым и таким же, как и взгляд, безразличным — это ввело меня в ступор не меньше, чем последовавший ответ:

— Я рада, что вы благополучно вернулись. И ты знаешь, нет, не обижена на то, что ты запер меня здесь. Уже не обижена.

Всё её поведение и вид сбивали с толку. Она совершенно не была на себя похожа в эту минуту.

— Тогда, что не так? Я ожидал…

— Объятий? Поцелуев? — вскинув брови, нарочито удивлённо перебила меня Грейс, отходя к комоду, но всё не сводя своего слишком бесстрастного взгляда.

Я замолк, скрещивая руки на груди и окончательно позволяя раздражению охватить меня.

Чёртовы женщины.

Им всем нужно поиграть на твоих нервах, как на излюбленном инструменте, прежде чем напрямую озвучить, в чём проблема.

— Как минимум, — зловеще ответил я, чеканя каждый слог, пока Грейс облокачивалась на комод.

Она вдруг сощурилась, глядя куда-то мимо меня и изображая мыслительный процесс. Затем, мелодично растягивая слова, стала цитировать уж очень знакомые мне слова:

— В твоих интересах не перегибать палку, Грейс, потому что от маленькой лжи, за которую ты расплатишься лаской до воткнутого в моё доверие ножа, где я тебя прикончу — один шаг, — затем провела ладонью по своей щеке и задумчиво обхватила подбородок, подпирая эту руку второй. — Интересно получается…

Я устало и тяжело вздохнул, двинувшись к кровати напротив неё и буквально рухнув на простыни. Кое-как выпрямив утомлённую спину и сев, я, уже окончательно закипая, воскликнул:

— Ты можешь по-человечески объяснить, что, блять, происходит?

— Ты когда-то обещал наказывать меня лаской за ложь, не так ли? — на лице Грейс ничего не дрогнуло — она не прятала взгляд, не зажималась и говорила каждое слово так, будто знала наперед, что абсолютно во всём права и какая-то неведомая истина на её стороне. Впервые в жизни она не сгибалась под моими эмоциями. — Но видишь ли, в чём загвоздка, Эрик — я тебе такого ответного обещания не давала. Соответственно, с чего бы тебе ждать тёплых объятий и приветствий от меня?

До меня дошёл скрытый смысл в её словах не сразу, настолько лихо Грейс закрутила его: и в сказанных мною когда-то фразах, и в последующем вопросе.

Раздражительность сменилась на искреннее удивление — я даже позволил себе короткую усмешку, хотя недоумение никуда не делось.

— Хочешь сказать, я в чём-то солгал тебе? — я откинулся на локти, внимательно озирая её, всё ещё стоящую у комода, и жалея, что не могу прервать этот грёбанный разговор, накинуться на гибкую фигуру и затащить в постель, чтобы выбить из светлой головы всю дурь. — Когда это я успел, интересно, если меня всю ночь не было?

— Хм. Ну не знаю… — чересчур театрализованно пожала плечами Грейс, скривив губы в якобы непонимании. В этот момент я понял, как сильно взбешена она сама и с каким трудом ей удаётся сохранять весь этот фарс, не превращая его в громкий и банальный скандал. — …Может, успел тогда, в ангаре, когда мы поехали на крышу?

Она выдержала совсем короткую паузу, не дав мне возможности и времени вспомнить, и оглушила меня одним-единственным вопросом, который всё поставил на свои места:

— Как поживает тот изгой, Эрик, которого ты отпустил после допроса? Не знаешь?..

Каждое слово резало тишину, как ножницы бумагу, впечатываясь в меня тихим упрёком.

Наверное, впервые в жизни я испытал неподдельную растерянность, понимая, что, скорее всего, выгляжу как полный идиот с приоткрытым ртом и замершим взглядом, который впился в Грейс.

Картинка в голове сложилась окончательно — она узнала.

Узнала то, что я тогда пытался скрыть, охарактеризовав это, как ложь во благо.

Блядство…

***

Грейс

Чему я всегда хотела поучиться у Эрика — так это выдержке и хладнокровию. Он, как никто другой, мог долго играть какую-то одну роль, совершенно ни на что не сбиваясь и не отвлекаясь.

Мне же сейчас стоило колоссальных усилий сохранять лицо и нарочито спокойный тон, будто мы говорили о чём-то обыденном.

Внутри меня бушевало пламя возмущения, злости, обиды и неуместного желания броситься в его объятия — ещё этот его утомлённый, но такой же чертовски сексуальный вид не облегчал задачу: прежние серьги над бровью, по которым я уже соскучилась, настолько долго их не видела; лабиринты татуировок на предплечьях в переплетении с заметными венами и чернильные, идеальные квадраты на шее; полупрозрачные, серые глаза, выражение которых могло подарить тебе и боль, и наслаждение.

Но нет, нет, Грейс.

Ты не должна так просто сдаваться; ты не должна смягчаться только от одной его невероятно притягательной внешности — в этот раз, да и в последующие, коих будет немало, раз ты ввязалась в эти отношения, ты должна показать свой характер.

Задав свой главный вопрос, я добилась нужного эффекта. То, как изменилось лицо Эрика, как напряглись его плечи под впитавшей влагу улиц и пот футболкой, как ужесточились мужественные линии его скул — всё говорило о том, что он не ожидал такого выпада, не был готов к нему, и, как следствие, не смог бы сейчас придумать правдоподобную ложь в защиту.

Мой лидер всё прекрасно понял.

Изгой действительно умер от его рук.

Трудно описать, что именно я испытала, увидев такую реакцию на свой вопрос, но то, что последовало далее, и то, как переменился тон Эрика, ввергло меня в лёгкий шок.

— Знаю. Он мёртв, Грейс, — ледяным тоном запоздало произнёс он в ответ, мастерски стирая с лица первичную растерянность.

— И это всё, что ты хочешь мне сказать? — осипшим голосом выдавила я, не веря тому, с какой лёгкостью инициатива перешла к нему. С какой виртуозностью он вновь заставил меня чувствовать себя так, словно это была моя вина и ошибка, а не его.

— Если ты так хорошо запоминаешь всё, что я говорю, и можешь приводить мне мои же слова как цитаты, то тебе не трудно будет вспомнить ещё кое-что, — Эрик нахмурил брови, не сводя с меня металлического взгляда. — Я не оправдываюсь. Никогда. Так что, да, это всё, что я хочу сказать тебе о том изгое.

— По-твоему, объясниться и оправдываться — это одно и то же? — не выдержав, гневно воскликнула я, сделав шаг вперёд. — По-твоему, это нормально: лгать мне, требуя взамен доверия, и теперь, когда твоя ложь всплыла, делать вид, будто ничего не произошло? Дело ведь даже не в том, что он не выжил, Эрик!

— Я поступил так, как поступил. И если я тогда скрыл от тебя факт смерти этого ублюдка, значит, на то были причины.

— Вот именно о них я хочу узнать, а ты зовёшь это оправданиями! В конце концов, ты так требователен ко мне, как только вопросы касаются правды, а сам?.. — я пыталась контролировать громкость своего голоса, но, казалось, ещё минута — и я попросту начну выкрикивать слова.