Фантастика 2002. Выпуск 1 - Дмитрий Байкалов

Каждый, кто вступал в СС, должен был придерживаться трех принципов — верности рейху и его руководителям, честности по отношению к своим товарищам и ненависти к врагам. Честность — вот краеугольный камень, бывший в основании их воспитания. Эсэсовец никогда не крал, эсэсовец никогда не врал, невозможно было представить, чтобы прошедший суровую школу жизни эсэсовец занимался мародерством. Они были выше этого. Превратное представление об СС возникло тогда, когда в ряды воспитанников бюргеров влилось пополнение. Пополнение было необходимостью, слишком велики оказались потери элитных подразделений на Восточном фронте. Но именно это пополнение оказалось повинным в том, что об СС сложилось превратное представление.

В первые годы своей карьеры Генрих мечтал, как будет приглашен в Вевельсбург. Там, в Вестфалии, ежегодно проходила тайная мистерия, на которой председательствовал лично рейхсфюрер. В огромном замке стоял круглый стол, вокруг которого располагались тяжелые стулья для двенадцати группенфюреров. В течение недели приглашенные в замок предавались медитации и умственной концентрации.

В огромной библиотеке были собраны тысячи томов, в которых содержались сведения об арийской расе.

Вместо этого фон Пиллад попал в Польшу и оттуда на Восточный фронт. Там, ведя яростное наступление на доблестно сражавшихся русских, фон Пиллад был ранен, заслужил Железный крест, а позже, когда войска, скованные русским морозом, замерли у стен Ленинграда и в московских лесах, Генриха выдернул в Берлин его старый знакомый Адольф Эйхман, ставший к тому времени большой шишкой в СС.

— Генрих, — сказал он. — Дружкще, надеюсь, ты уже достаточно нахлебался крови и покормил вшей в окопах. Ты мне нужен. Я не забыл, что ты изучал в университете философию и религиозные трактаты древности. Твоим знаниям пора найти применение, твоя голова слишком умна, чтобы оставить ее в русских просторах. Я не сомневаюсь, что ты любишь фюрера и Германию, но настало время послужить отечеству разумом, а не автоматом!

И Эйхман отправил его в Берген-Бельзен.

Генрих фон Пиллад не слишком понимал заумные речи старшего товарища, за месяцы войны он отвык от необходимости облекать простые мысли в красочные словеса. На фронте не требовалось особых слов. Для того чтобы отдать приказ или допросить пленного, требовались самые простые и незамысловатые выражения.

Честно говоря, Эйхман спас его от неприятностей. Генрих лично расстрелял одного немецкого солдата, который мародерствовал в русской деревушке, именуемой Осташки-но. Конечно, следовало передать мародера в руки военного трибунала, но неприкрытый цинизм солдата возмутил фон Пиллада. Конечно, фюрер прав, несомненно, славяне являлись низшей расой, но все равно нельзя было забирать теплые вещи у стариков. Немецкий солдат должен был заплатить за вещи, которые он взял. А этот недокормыш не заплатил и тем поставил немецкого солдата еще ниже обиженных им унтерменьшей.

Конечно, нахождение в лагере имело свои минусы, но и достоинств тоже хватало. По крайней мере здесь не донимал мороз, голод, а главное — здесь не стреляли. Не надо было постоянно горбиться, чтобы не попасть на прицел русскому снайперу. У русских хватало сибирских охотников, которые могли попасть немецкому офицеру точно в глаз. Это у русских называлось «не попортить шкурки». «Ворошиловских стрелков» у русских хватало. Говорят, что за меткость этим самым стрелкам правительство выдавало золотые значки, которые вручал в Кремле чуть ли не сам Сталин.

Командование за такой значок обещало солдатам отпуск в Германии, но фон Пиллад не помнил случая, чтобы кто-то отпуск получил именно за то, что доставил значок. Нет, случалось, что русских снайперов тоже подстреливали. Только вот значков у них не находили. Хитрые русские, выходя в засады, даже документы и письма оставляли у своих командиров, а золотыми значками «ворошиловских стрелков» дорожили еще больше.

В концлагере было спокойнее.

К тому же Генриху всегда нравилось заниматься разведывательной работой. Одно время он очень хотел работать в шестом отделе РСХА у самого молодого генерала рейха Вальтера Шслленберга. Адольф Эйхман обещал, что после выполнения задания в лагере молодой фон Пиллад будет работать у Шелленберга, а Генрих знал, что старому товарищу, занимавшему теперь высокий пост в иерархии рейха, определенно можно верить.

Поэтому он с увлечением занимался со старым провокатором, который из удовольствия когда-то предавал русских революционеров, а теперь из желания жить с не меньшим усердием предавал своих соплеменников.

Фон Пиллада интересовали пружины предательства.

Он понимал тех, кто предает из-за выгоды или страха. Скажем, тех, кто стучал на крипо или гестапо. Доносительство гарантировало человеку спокойную жизнь и известное вознаграждение, а потому было выгодным. И главное — тайным. Сотрудничество со службами, обеспечивающими безопасность рейха и общества, было возведено в ранг самой большой тайны, личные дела агентуры являлись секретными и недосягаемыми для простого гражданина. Поэтому стукачи иногда даже перебарщивали в своем рвении услужить. Они добавляли в свои доносы совсем немного фантазии, и эта фантазия превращала порой безобидное преступление против личности в тягчайшее преступление против государства. А крипо или гестапо в своей деятельности всегда руководствовались одним принципом — в деле безопасности государства и общества нельзя было недоработать, уж лучше переусердствовать, чтобы потом не было упреков или обвинений в бездеятельности.

Похожая ситуация перед войной была в России, где из-за шпиономании и внутриполитической борьбы сотрудники НКВД пересажали всех своих прежних лидеров. Даже армия подверглась чистке. И все потому, что русские слишком поверили донесениям своих стукачей. А ведь должны были понимать, что человек, пишущий доносы, может быть отравлен завистью или просто ненавидит свою будущую жертву. Да мало ли причин, которые могут толкнуть человека на уничтожающую ложь?!

Понятным был тот механизм, который заставлял людей продавать секреты своей страны. Деньги! Вот был тот лакомый червячок, на который клевала жадность. Иногда деньги заменяла ненависть к стране, которая не оценила достоинств будущего шпиона.

Это фон Пилладу было понятно, хотя и отталкивало от себя именно своей патологией.

Больше Пиллада интересовали авантюристы.

Деньги для них значили мало, больше их привлекали острота ощущений и риск, который был необходимым элементом разведывательной работы. Зачастую люди с авантюристическим складом характера работали на две, а то и три разведки, продавая каждой из них секреты соперников. Для таких людей не существовало запретов, они нарушали библейские заповеди и нравственные нормы любого общества с необычайной легкостью, и именно это позволяло им владеть государственными секретами и знать истинные пружины тех или иных политических ходов.