Хо - Raptor

Монстры, которые бросились вдогонку за Сергеем, были неожиданно остановлены на границе расчищенной зоны. Вздувшиеся бутоны лопнули, раскрыв треугольные лепестки, сплошь унизанными изнутри иглообразными зубами. Чудовищные цветы тут же похватали ближайших к ним тварей, взметнули их в воздух, и, не дав опомниться, растерзали. Увидев, как от их собратьев остались лишь осыпающиеся на пол клочки плоти да дёргающиеся огрызки конечностей, задние ряды монстров тут же присмирели, и, отступив, попрятались за центральным столом.

Один из змеецветков попытался ухватить Сергея за ноги, но отменная реакция позволила тому вовремя перепрыгнуть вьющееся препятствие. Не успел он миновать первую преграду, как впереди выросла вторая. Распахнутый и подрагивающий венчик очередного цветка завис прямо перед его лицом, плотоядно шурша чешуйками на внешней стороне лепестков. И вновь парень ускользнул от хищника, набегу отклонившись назад. Стебель хлестнул его по лбу, оставив три неглубокие царапины, а зубастая пасть венчика с жутким хлопком сомкнулась позади, не достигнув цели.

Добежав до двери, Сергей буквально врезался в неё, смягчив удар руками. Сразу после его столкновения с дверью, справа и слева по стене заскоблились челюсти-лепестки, в слепом стремлении нащупать его, чтобы незамедлительно вцепиться. Как только он замер, их движения так же прекратились. Покосившись по сторонам, он увидел, что змееобразные цветы, медленно вращая венчиками, то раскрывая, то сворачивая свои лепестки, словно прислушиваясь, пытаются обнаружить его местонахождение. Стараясь не издавать не единого звука, парень бесшумно опустил левую руку, мягко положил её на дверную ручку, слегка надавил, и… Раздался короткий щелчок. Зашипев, два ближайших цветка тут же уставились на него, распахнув венчики.

— Ё-моё! — Сергей моментально отдёрнул руку, и притих.

— Чего ты там ковыряешься? — послышался раздражённый голос Евгения. — У меня кончаются силы. Я не могу так долго противостоять сумеркам! Уходи! Они не успеют тебя схватить!

Услышав голос, все цветы разом повернулись в его сторону. Разгорячённый и измученный Сергей исходил на пот. Ему казалось, что от его головы идёт пар. «Нужно сделать один рывок. Только один рывок» — повторял он про себя. Осталось лишь проскочить в эту дверь, и захлопнуть её за собой, чтобы зубастые цветы его не достали. Утерев со лба капли пота, перемешанного с кровью, он вновь положил трясущуюся руку на дверную ручку. Только один рывок.

В камбузе воцарилась тишина. Превратившись в единый комок нервов, в сплошной мускул, напряжённый до предела, Сергей, полный решимости, был готов совершить последний бросок. Но внезапно его остановило нечто новое, неожиданное, появившееся за дверью, которую он вот-вот собирался открыть. Приложив к ней ухо, он с ужасом определил, что явственно слышит чьи-то шаги. Кто-то медленно спускался по винтовой лестнице, постукивая по металлическим ступенькам то ли когтями, то ли копытцами. Обернувшись к Евгению, Сергей, с перекошенным от безысходности лицом, указал ему на дверь, попытавшись жестами объяснить, что за ней кто-то есть.

— Там никого нет! Верь мне! Там никого нет! — отозвался тот.

Шаги остановились по ту сторону двери, и кто-то начал тихонько шевелить ручку. Сергей отступил от двери, чем вновь привлёк внимание цветов. Открыть проклятую дверь ему всё ещё не хватало решимости.

— Пожалуйста! Уходи! — умолял Евгений, в ужасе глядя, как Хо выползает из вентиляционной шахты, и движется по потолку, как оно останавливается посреди кухни, и чёрным водопадом стекает вниз.

— А-а, пошло оно всё!!! — Сергей рванул шевелящуюся ручку, распахнув дверь, за которой не было никого.

В следующую же секунду, он уже был внутри, на ходу захлопывая дверь за собой. Пара зубастых венчиков врезалась в неё, безуспешно поскоблив зубами. А Сергей, тем временем, уже мчался вверх по лестнице, нарезая виток за витком.

— Молодец, — вздохнул Евгений, и повернулся в ту сторону, где исчезло Хо.

Сначала из-за стола с визгом и воем вылетело несколько тварей с разорванными животами и шеями. Трое упали на пол, а один монстр свалился на столешницу, и свесился с неё, испуская из разинутой пасти струйку бурой крови. Сразу после этого, из укрытия выскочило Хо, которое приземлилось на кухонный стол, сбросив с него кастрюлю и мёртвого мутанта. Застыв в полуприсяде, оно оскалилось, презрительно таращась на Женю. Расстояние между их столами было невелико, во всяком случае миновать его одним прыжком для Хо было раз плюнуть. Но оно не собиралось набрасываться на Евгения.

— Ваше сопротивление начинает мне надоедать, — произнесло оно, шевеля хвостом. — Эти жалкие попытки изменить неизбежное, может быть и могли бы меня увлечь на более длительное время, если б не являлись столь рудиментарными и предсказуемыми. Ты же знаешь, я не люблю состязания, исход которых знаю наперёд.

— Что же ты тогда так долго с нами возишься, если для тебя всё так легко и просто?

— Ты же знаешь, Евгений, что если я затягиваю какой-то типичный процесс, значит у меня есть кое-какие вопросы, ответы на которые я бы хотело получить прежде чем процесс завершится. Ведь от того, каким будет ответ на мой вопрос, так или иначе, может зависеть итог процесса.

— Да неужели? И что же за вопрос волнует тебя в данном случае?

— Что ты делаешь?

— Что я делаю?

— Да. Что ты делаешь? Погоди, не отвечай… Ответы «спасаю друга», «помогаю человеку», или «лишаю тебя удовольствия поживиться ещё одной невинной душой» — не принимаются, так как не имеют под собой чёткой смысловой почвы. Всё это поэтика. Спасение во благо, самоотверженное рвение, классический альтруизм… Пустые слова. Красивый фантик для конфетки с непонятным вкусом. Выдача желаемого за действительное. Проанализировав систематику твоих действий, я синтезировало три логичных ответа на поставленный мною вопрос. Зачем же в действительности ты это делаешь? «А» — ты делаешь это из личной симпатии к Сергею. «Б» — ты делаешь это из личной антипатии ко мне. «В» — ты делаешь это для того, чтобы тебя оценила Ольга. Пункт «А» — маловероятен. Какие тут могут быть симпатии, вдруг, и ни с того, ни с сего. Нужно не только познакомиться с человеком, но ещё и пообщаться с ним какое-то время, чтобы лучше понять. Ведь именно из понимания рождается симпатия. А у вас с Сергеем было слишком мало времени, чтобы узнать друг друга получше. Нет, ты ему не симпатизируешь, и можно сказать, что в любой другой ситуации он был бы тебе абсолютно безразличен. Он и сейчас тебе безразличен. Но ты сам не хочешь этого признавать. Идём дальше. Пункт «Б» — более логичен, чем предыдущий. Ты всеми силами пытаешься мне противостоять, и с великим удовольствием вставляешь мне палки в колёса, если подворачивается возможность. Спасать Сергея, чтобы лишить меня добычи — весьма здравое объяснение твоего стремления. Это вполне адекватный, инстинктивный ход для таких стадных существ, как люди — объединяться с любыми представителями твоего вида в борьбе с представителями вида чужого. Не всегда, но частенько, вы, люди, действительно идёте на такой шаг. Например, если никто из вас не может договориться с общим врагом, то вам поневоле приходится объединяться друг с другом. Ты стремишься союзничать с представителем твоего вида, руководствуясь пословицей «Один в поле не воин». И я бы не сомневалось в бесспорности этого вывода, если бы не успело как следует тебя изучить. Стадная теория подходит для кукол, но не для людей — таких, как ты. Ведь тебе несомненно хватило бы ума, чтобы оценить всю величину проблемы, и понять, насколько низки ваши шансы на успех. Зачем тебе лишать меня добычи, если я всё равно её заполучу? Не сегодня — так завтра, но это случится. Ты лишь оттягиваешь мучения этой несчастной куклы, за которую вступился. И ты это понимаешь. Сопротивление бесполезно. Обороняться ради того, чтобы меня позлить — слишком примитивный подход для такого умного парня, как ты. К тому же, ты не настолько бессердечен, чтобы играть чьей-то жизнью, в стремлении продемонстрировать мне свою дерзость. Ведь так? Значит и второй пункт отпадает. Остаётся «В» — самый интересный пункт. Очень малопонятный для меня, но, как мне кажется, безупречный. Почему ты взялся защищать Сергея? Ведь никого, кроме Ольги, ты защищать и не думал. Когда я убивало других, ты не пытался мне помешать. Тебя интересовала только Ольга, и ты был заинтересован только в её безопасности. А чем тебя вдруг, ни с того, ни с сего, привлёк Ольгин приятель? Ведь ты заинтересовался его персоной совсем недавно. Что вдруг тебя заставило взять над ним шефство? Мне пришлось основательно поломать голову, прежде чем на меня снизошло прозрение. Сергей может тебе нравиться лишь тем, что он нравится Ольге, так как ты стараешься полюбить всё, что любит она. Даже то, что тебе отродясь и не нравилось никогда. Вспомни, как ты слушал её любимую музыку, читал её любимые книги, смотрел её любимые фильмы. И ты заставлял себя полюбить всё это, зачастую переступая через собственные вкусы. Всё, что нравится Ольге — неоспоримо и идеально. Это закон, который ты выдумал сам для себя. Зачем тебе это? А затем, что ты вбил себе в голову, будто Ольга это оценит, что она будет относиться к тебе ещё лучше, если у вас появится ещё больше общего, если вы будете любить одно и то же. Ты наивно полагал, что любовь покупается подстраиванием под чужие вкусы. Но это заблуждение. Поверь, она не оценит, не признает, не поймёт.