Ангел-мечтатель (СИ) - Ирина Буря

— Ты не все знаешь, — торжественно объявил он.

— Еще ближе, — уточнил я, сдержавшись изо всех собранных сил.

— Во всех этих отчетах действительно речь идет об одном и том же человеке, — не стал следовать моему примеру балабол. — Которым крайне заинтересовалось наше темнейшее величество. Меня он уже наизнанку вывернул — извольте ему, понимаешь, описать каждый шаг, жест и взгляд предмета его интереса. И из Макса, по-моему, тоже все вытряс.

— И о ком же речь? — медленно проговорил я, прокручивая в памяти последний разговор с Максом.

— О Марине — о ком! — прозвучало то самое имя, которое я уже и ожидал услышать.

Вот теперь я вообще ничего не понял. Ее на каждом витке к темным, что ли, клонило, и наши ее подсекали, чтобы она им не досталась? Или наоборот? Никаких доказательств, что над ней духи работали, у меня нет — может, это как раз темные постоянно ее с финишной прямой к нам сбивали?

Так на этот раз не выйдет — Киса у меня личный инструктаж прошел, и запрос на нее я уже давно подал. Точно раньше Макса. О чем он, похоже, пронюхал.

— Пока свободен, но я с тобой еще не закончил, — бросил я балаболу, и вызвал в переговорку Макса.

Глава 18.12

— Приятно отметить, — процедил он сквозь зубы, не успел я и рта открыть, — что светлоликая узколобость еще не превратилась в неснимаемую корону.

— Чего? — оторопел я.

— Насколько я понимаю, ты решил принять предложение Гения? — холодно пояснил он. — По правде говоря, я не вижу особого смысла в его открытости, но ему, должно быть, виднее.

Леший их побери, этих темных с их подходами! Дожился — чуть ведь не повелся. Титан же все последнее время вбивал мне в голову мысль, что мой отряд — тупая свора кровожадных псов, а первое правило военной стратегии гласит, что выведи перед боем противника из равновесия, лиши его уверенности в моральном превосходстве — дальше дело техники.

— Да нет, я тут лично к тебе, — отчеканил я. — Позиции, однако, сдаешь. Не вышло своими силами Марину у меня увести — спеца поопытнее вместо себя выставил?

— Ты прав, — помолчав, неохотно признал он, — не вышло. Только не льсти себе — все это время мы с тобой за фантом сражались. Марина никогда не придет ни к тебе, ни к нам — она земле принадлежит.

Чую руку профи. Марину дифирамбами не возьмешь, а вот через землю к ней подкатиться — не устоит.

— Вечно она там топтаться не может, — напомнил я ему. — По некоторым данным, она уже все отведенные жизни отжевала и сейчас как раз последнюю отбывает. И пройдет она ее без эксцессов — я об этом позабочусь. И потом в приемном покое лично дежурить буду.

— Все, говоришь? — задумчиво протянул Макс, словно решаясь на что-то. — А, ладно, доступ тебе все равно оставлен. Я покажу тебе сейчас две сцены — и запомни, как следует: ты увидишь самое начало земли.

Мигнуть не успел, как ставка у меня перед глазами пропала. Вместо нее я словно в лесу оказался. Окрестности осматривать не стал — природа меня всегда интересовала как средство скрытного подхода или отступления. А вот люди в ней всегда требовали большего внимания — от их непредсказуемости чего угодно ждать можно было.

На этой лесной поляне был только один человек, которого я сразу узнал.

Это точно была она.

И не она.

Еще больше красотка, чем та, какой я ее помнил даже много лет назад. И, по лицу, явно моложе той. Фигуру не видно под несуразными мохнатыми шкурами, но двигается, словно танцует, все время встряхивая волосами в пояс и бросая в сторону смотрящих на нее глаз такие игривые, зовущие взгляды, что я сглотнул.

За такой я бы точно на край света дернулся.

Но в отряд бы к себе не взял.

Та Марина, которую я помнил — трезвая, расчетливая, временами даже жесткая — в него отлично вписывалась, а такая порывистая непосредственность мне любую операцию завалила бы.

То, что сцена сменилась, я тоже только по ней понял — декорации вокруг остались теми же.

А вот эту я не то, что в отряд — в бар пива попить с собой не взял бы.

Хотя это опять была она — но в ней как будто лампочку выключили. Оставив на прилично повзрослевшем лице заискивающее выражение, а в потухших глазах собачью преданность вперемешку с собачьим же страхом.

Я таких на земле встречал — и обходил десятой дорогой. И наказывать не за что, и от брезгливости пнуть хочется, чтобы с глаз исчезла. И от одного такого мимолетного желания совесть сразу мучит.

Исчезла. Картина. Совесть осталась. Зубастая.

— Кто это с ней так? — буркнул я, напоминая себе, что никаким боком в той сцене не участвовал.

— Вы, — плюнул в меня Макс, тяжело дыша.

Да быть такого не может! Вот только что сам же вспоминал темных с их подходами!

— Это чьи воспоминания? — прищурился я.

— Не ее, — уже немного отдышался Макс. — И к счастью для тебя, от восстановления своих она отказалась. Но давай я тебе еще одну точку поставлю. Если у тебя — как и у меня — она не только профессиональный интерес вызывала, забудь об этом. Как я уже забыл. Она была создана для другого.

А вот тут у профи промашка вышла! Такое о Марине сказать даже балаболу в голову не приходило — иначе она бы ему эту голову уже давно откусила.

— А ей глаза на этот момент уже открыли? — насмешливо фыркнул я.

— Зачем? — удивленно отозвался Макс. — Они у нее сами скоро откроются.

Отключился. Не понял — чего-то темные моду в последнее время взяли палец на кнопке отбоя держать!

Снова сел думать. И чем дальше думал, тем интереснее план вырисовывался.

Как ни привлекала меня мысль заполучить Марину в свой отряд, выбора между ними для меня никогда не существовало — мои орлы во всех списках моих приоритетов всегда на первом месте стояли.

Бодается она со всей ангельской братией, как выяснилось, уже давно. Хорошо бы раскопать, из-за чего. Похоже, из-за чего-то серьезного, если на земле невыездной стала. Но обтесать ее там так никому и не удалось. Так что есть плюсы в том, что она в мой отряд не попадет — у меня там и без нее анархия нет-нет, да и взбрыкнет.

Дальше. Тесать ее, по всем показаниям, начали