Граф Мечников - Сахаров Василий Иванович

– Хорошо. – Я хлопнул боевого товарища по плечу и похвалил: – Ты отлично поработал, братка, растёшь как командир и руководитель. В форте порядок, народ не распустился, дисциплина на уровне. Молодца!

Лейтенант хотел что-то сказать, но я подмигнул ему и вышел. Следующее место, которое я хотел посетить, – это расположение нашей радиостанции. Идти далеко не надо, поднялся этажом выше – и оказываешься в вотчине Кума. Кстати, он тоже не отдыхает, навестил семью и уже на своём основном посту, подчинённым мозги вкручивает.

– Связь с «Гибралтаром» есть? – входя в просторную комнату связистов, спросил я Кума.

– Да, – ответил он.

– Время – без пяти минут шесть, у меня разговор с Семёновым.

– Сейчас обеспечим.

Радисты защёлкали тумблерами на аппаратуре, подкрутили настройки, проверили связь, дали мне понять, что можно разговаривать, и, взяв в руки микрофон, я сказал:

– Это Мечник! Семёнов, ты уже на месте?

– Привет, Саня, слышу тебя хорошо. Рад, что ты жив и здоров, – услышал я бодрый голос каперанга.

– Я этому тоже рад. Здравствуй, тёзка. Что в Средиземном море творится?

– Ты сразу к делам…

– А чего тянуть? Вот увидимся вживую, тогда можно и за жизнь поговорить, а пока давай по сути.

– Ясно, по сути так по сути. В Средиземноморском Альянсе на время тишина. Адмирал Чейни со товарищи не смог Первого Лорда-Маршала свалить, а тот, в свою очередь, не может задавить мятежников. Так что сейчас обе стороны зализывают раны и ведут переговоры. Ну а дальше, сам понимаешь, если наступит мир, мы снова получим торговую тропу на родину, а если нет, продолжим сами по себе куковать.

– А на родине что?

– В ККФ всё тихо. Единственная новость, которая тебе будет интересна, – это что Кара в прошлом месяце начал наступление на Харьков. У него четыре тысячи наёмников, много миномётов и почти тысяча добровольцев с Дона. Мало того, он договорился с крестоносцами, которые в Грайвороне стоят. А у них, как я слышал, даже после прошлогодних боёв не меньше трёх тысяч стволов. Вряд ли наёмники и Рыцари Христа сатанистов задавят, но всё может быть.

– Это точно. Всякое случается. Как ты там, на базе? Что планируешь делать?

– Планов много, Саня. Хочу попробовать испанский авианосец распотрошить и «Хуана-Карлоса Первого» к себе на базу перетянуть. Стрелков теперь хватает, так что могу проводить серьёзные операции на побережье.

– Сицилийцы не шалят?

– По мелочи, в рамках дозволенного, пара драк и пьянок, виновные наказаны. Однако что это мы всё обо мне. Ты ведь из похода вернулся, да ещё и с прибытком. От меня помощь требуется?

– Помощь нужна, есть такое дело. Трофей мой, корвет, надо подремонтировать, и если есть возможность, то хорошо бы сделать так, чтобы он сам на себя похож не был.

– Силуэт изменить хочешь?

– Да. Переделайте надстройку и артиллерийские башни, наварите дополнительные полосы металла вдоль бортов, ну и антенны можно немного поправить.

– Сделаем. Не проблема. Когда его пришлёшь?

– Завтра вечером отправлю твои корабли в «Гибралтар», и он с ними пойдёт.

– Новое название корвету давать будешь?

– Как только придумаю, так сразу, а иначе зачем в конспирацию играть, если «Стерегущий» останется «Стерегущим», да ещё со своим родным бортовым номером.

– Верно. Сам-то когда ко мне в гости приедешь?

– Не знаю, как получится.

Ещё полчаса мы обсуждали с Семёновым самые разные вопросы по важным для нас темам. В конце концов обговорили всё, что хотели, и я снова оказался в своём новом доме. Голова была забита десятками вопросов, которые касались будущего нашего форта. Но жёны подхватили меня под руки, с шутками и смехом заставили переодеться, и всей дружной счастливой семьёй мы отправились на праздник, который удался на славу. Было много вкусностей и музыка самых разных жанров, выпивка и танцы, костры до небес, много хороших речей и тостов, ну и конечно же драка, без этого никак.

С гулянки я ушёл ближе к полуночи. Со мной вместе Мара. Другая жена, Лида Белая, уже давно отправилась укладывать детей. Сообразить, что сегодня ночью я принадлежу первой супруге, было нетрудно, и, не задавая Марьяне лишних вопросов, я пошёл с ней под руку туда, куда она меня повела.

Мы прошли по коридорам виллы, оказались в левом крыле, в котором, кстати, я ещё не был, поднялись на второй этаж, и здесь обнаружилась шикарная семейная спальня. Помещение примерно восемь на восемь метров, на стенах ковры и излучающие мягкий желтоватый свет лампы, на полу цветастые толстые паласы, левее от основного входа – душ, а напротив – покрытая белоснежными простынями кровать, на которой вполне спокойно могли бы отдыхать человек пять-шесть.

– Вот это да… – протянул я, осматривая любовное гнездышко.

– Для начала неплохо. – Супруга наклонилась ко мне и, поцеловав в краешек губ, добавила: – Со временем здесь небольшой бассейн будет и мебель появится.

– Шикарно. – Я притянул Марьяну к себе. – Но без тебя, милая жёнушка, это место не смотрелось бы.

– Я сейчас, – она высвободилась из моих объятий, – душ приму – и к тебе. Ложись.

Раздевшись, я бухнулся лицом в подушку, утонул в ней и, к своему стыду, едва не заснул. На короткий миг накатило расслабленное состояние, глаза закрываешь – и будто на волнах качаешься. Не ожидал от себя такого, и вот было бы неудобно, если бы Мара пришла, а её, по всем понятиям, соскучившийся по женской ласке супруг дрыхнет без задних ног. Однако она появилась раньше, чем я вырубился, и конфуза удалось избежать.

Жена присела на край кровати. Я перевернулся, посмотрел на эту красивую женщину в воздушно-прозрачной ночной рубашке, и весь сон с меня слетел. Притянув Марьяну, я поцеловал её в мягкие полные губы. После долгой разлуки этот поцелуй был для меня, словно стакан чистой воды для страждущего человека, который выбрался из пустыни. И когда я прижал к себе тело жены, то чувства меня просто заполнили – какая-то смесь похоти, нежности, любви и глубокой привязанности, сдобренная огромной порцией эндорфина, кажется, именно так называется гормон счастья.

На секунду поцелуй прервался, и Мара слегка уперлась мне горячими ладонями в грудь.

– Саша, нам надо поговорить.

– Это так срочно? Раньше никак нельзя было?

– Моменты были неудобные.

– А сейчас, значит, удобный? Отставить, женщина. Всё потом расскажешь.

Остановиться было выше моих сил. Я вновь привлёк к себе жену, закрыл её рот очередным поцелуем, а мои жадные руки заскользили по желанному телу. Податливая жаркая женщина охнула, учащённо задышала и забыла про все свои вопросы. Она выгнулась, её грудь набухшими твёрдыми сосками прошлась по моей, и, вцепившись пальцами в мои плечи, она прошептала:

– Как же я соскучилась… Милый… Любимый…

Я ничего не ответил. Просто не мог. Не было таких слов, чтобы передать все свои ощущения в этот сладостный миг. Башню снесло напрочь, запах женщины пьянил и дурманил похлеще любого алкоголя. Мы сплелись в единый неразрывный клубок, и большая часть ночи прошла в каких-то ослепительных вспышках наслаждения, никакого иного определения подобрать не могу. Вроде бы всё. Хватит. Устал. А брошу взгляд на жену, и снова хочется целовать её, обнимать и прикасаться к гладкой шелковистой коже.

На время пресытившиеся любовной игрой, мы заснули часов в шесть утра. Но уже через час шаловливые пальчики Марьяны стали играть с моими волосами на груди, и, открыв глаза, я произнёс:

– Любимая, дай ещё полчасика поспать. Прошу тебя.

– Надо же… Давно ты меня так не называл. Всё больше милая, дорогая или как-то ещё. А любимой – всего-то семь раз за всю нашу совместную жизнь.

– А ты считала?

– Да, когда такое слово редкость, его невольно начинаешь ценить. – Жена провела язычком по припухшим искусанным губам, встряхнула шикарной гривой спутанных чёрных волос, с сожалением посмотрела на свой интимный ночной наряд, порванный в клочья и разбросанный по кровати, и сказала: – Я сейчас уйду, дел по хозяйству много, но перед этим мы с тобой должны поговорить.