Семь элементов, которые изменили мир - Джон Браун

Даже при низкой цене на нефть в 1960-х гг. половинная доля Ханта оценивалась в 4 млрд долл., что вместе с наследством, полученным от отца, делало его богатейшим человеком в мире. Но позиции BP и Ханта вскоре пошатнулись: в 1969 г. после переворота к власти пришел полковник Муамар Каддафи. Британские войска выполняли роль смотрителя в Персидском заливе с 1835 г., но в декабре 1971 г. они готовились покинуть этот район. За день до их отправки на родину Иран решил заполнить вакуум власти и взял под контроль три небольших острова, не имеющих стратегического значения. Британцы не противились, что вызвало возмущение в арабском мире. В качестве наказания Великобритании Каддафи национализировал нефтяные активы BP в Ливии [50]. Хант по-прежнему имел право добывать свою долю нефти – около 200 000 баррелей в день – на месторождении Сарир, но Каддафи распорядился, чтобы на следующий год все нефтяные компании уступили Ливии 51 % нефтедобычи. В отличие от многих других компаний, Хант отказался выполнить требование. В апреле 1973 г. все его ливийские предприятия были национализированы, чтобы, как выразился Каддафи, дать «пощечину наглой и высокомерной Америке» [51]. Банкер Хант, сначала ставший богатейшим человеком в мире, затеял рискованную игру и потерял почти все. Нужно было обладать смелым деловым мышлением, чтобы снова пойти на риск, но Хант поступил именно так. Нефть больше не казалась безопасным вложением денег, и он инвестировал оставшиеся деньги в недвижимость и лошадей – страстное его увлечение [52]. Также он обратил внимание на серебро.

В 1970-х гг. оно все сильнее казалось надежным средством сбережения богатств. Высокая инфляция быстро снижала ценность денег, и драгоценные металлы выглядели привлекательным объектом инвестирования. Покупать серебро всего по 1,5 долл. за унцию представлялось более перспективным, чем золото. Хант полагал: «Почти все, что вы купите, кроме бумаг, окажется удачным приобретением. Вы обязаны двигаться вперед с мыслью о будущем. Если вам не нравится золото, используйте серебро, бриллианты или медь, но что-нибудь вещественное. Ведь любой идиот может когда угодно запустить печатный станок» [53].

Брат Банкера Ханта, Уильям Герберт Хант, также был заинтересован в инвестировании в серебро [54]. В свое время на него произвела впечатление книга Джерома Смита «Прибыльность серебра в 70-е годы» («Silver Profits in the Seventies»). В ней говорилось, что «еще при нашей жизни, а возможно, и в ближайшее десятилетие серебро может стать ценнее золота» [55]. Герберт Хант так объяснял свою логику: «Мой анализ недавней истории экономики США привел меня к убеждению, что самые разумные инвестиции – те, которые защищены от инфляции. По моему мнению, природные ресурсы вполне удовлетворяют этому критерию, и поэтому я инвестировал в нефть, газ, каменный уголь и драгоценные металлы, включая и серебро» [56]. В начале 1970-х гг. соотношение стоимости золота и серебра составляло приблизительно 20:1. Банкер был уверен, что оно в итоге вернется к историческому уровню 10:1, а это означало: даже если цена на золото сохранится без изменения, цена на серебро вырастет вдвое.

Братья Ханты начали скупать миллионы и миллионы унций серебра. К началу 1974 г. они заключили контракты на покупку в общей сложности 55 000 000 унций, что составляло около 8 % мирового предложения. Необычно то, что они добивались реальных поставок по контрактам. Они хотели большего, чем краткосрочные прибыли от спекуляций; они стремились создать постоянный запас ценности в буквальном смысле. Но, создавая у себя запасы серебра, они сокращали его физическое предложение и таким образом подталкивали цену вверх. Опасаясь вмешательства со стороны правительства США, подобного произошедшему в 1930-х гг. применительно к золоту, Ханты решили переместить значительную часть своего серебра в банковские хранилища Европы [57]. На своем ранчо площадью в тысячу гектаров к востоку от Далласа они провели соревнование по стрельбе между местными ковбоями и отобрали дюжину самых метких стрелков. Эти ковбои с ружьями наперевес ехали на трех джипах без номеров, сопровождая достояние Хантов в процессе подготовки к отправке в Европу. Когда среди ночи караваны прибыли в аэропорты Нью-Йорка и Чикаго, сопровождающие перегрузили 40 000 000 унций серебра из бронированных грузовиков в самолеты. Затем на тех же самолетах они отправились в Цюрих, где драгоценные слитки разместились в шести тайных хранилищах.

Но хранение серебра обходилось недешево, и, чтобы остановить обесценивание богатства, Ханты должны были предпринять меры к росту цены – стабильности им было мало. К счастью, сочетание таких факторов, как «бычье» поведение Хантов на рынке серебра, появление новых крупных покупателей и общая тенденция подорожания сырьевых товаров в период высокой инфляции 1970-х гг. привели именно к такому результату. В 1973–1977 гг. цена серебра выросла вдвое, до 3 долл. за унцию, а к осени 1979 г. уже до 8 долл. Затем в сентябре она подскочила до 16 долл. В результате деятельность Хантов привлекла внимание Комиссии по срочной биржевой торговле (CFTC). Возможность возникновения дефицита серебра (а значит, и нехватки серебряных слитков для обеспечения выполнения фьючерсных контрактов) вызывала у CFTC растущую озабоченность, и поэтому она попросила Хантов продать часть запасов. Братья, ненавидевшие любые вмешательства в бизнес со стороны государства, ответили отказом.

Более того, они продолжили покупать. К концу года они владели 90 000 000 унций серебра в слитках в США. Еще 40 000 000 унций они хранили в Европе, а 90 000 000 контролировали с помощью фьючерсных контрактов. В последний день 1979 г. стоимость унции серебра достигла 34,45 долл. В начале 1980 г. CFTC стала проявлять все больше беспокойства и пришла к выводу, что братья Ханты стали «слишком крупными игроками на американском и мировом рынках серебра» [58].

Опираясь на поддержку CFTC, торговцы объявили о введении ограничений для трейдеров: отныне общий объем фьючерсных контрактов не мог превышать 10 000 000 унций. Но цена продолжала расти, а Ханты продолжали покупать. 17 января цена достигла очередного рекордного значения в 50 долл. за унцию. На этот момент стоимость принадлежавшего Хантам серебра составляла около 4,5 млрд долл., а их потенциальная прибыль – 3,5 млрд долл. [59]. Власти отреагировали на эту ситуацию через четыре дня, закрыв фьючерсные рынки серебра, что имело для Хантов катастрофические последствия [60]. Цена упала до 34 долл. за унцию и сохранялась вблизи этого уровня остальные дни месяца. Росту цены отчасти мешали те, кто продавал серебряный лом и столовое серебро для переплавки в слитки. «Почему люди могут захотеть продавать серебро за доллары? —спрашивал Банкер. – Я думаю, только если они устанут его чистить» [61]. Ханты продолжали принимать поставляемый по контрактам металл, и теперь размер их запасов превысил 155 000 000 унций. Они верили в долгосрочные перспективы и пытались остановить падение цены. К 14 марта стоимость упала до 21 долл. за унцию. 25 марта Ханты поняли: у них больше нет ресурсов, чтобы выполнить требования о дополнительном обеспечении. Банкер направил Герберту телеграмму: «Заканчивай с этим». Их брокерская фирма потребовала платежа в размере 135 млн долл. в обеспечение фьючерсных контрактов. Герберт сообщил, что они с братом не могут больше платить и будут вынуждены начать продавать; когда это случилось, рынок охватила паника. В так называемый серебряный четверг 27 марта рынок рухнул, в результате стоимость унции серебра упала до 10,8 долл. Индекс Доу-Джонса потерял 25 пунктов и опустился до рекордного за пять лет уровня. Для оплаты долгов Ханты были вынуждены продавать серебро, что еще больше способствовало снижению цены. Кроме того, им пришлось закладывать личное имущество, включая «тысячи древних монет, начиная с III в. до н. э., антикварные предметы XVI в., греческие и римские статуэтки из бронзы и серебра, часы Rolex и автомобиль Mercedes-Benz» [62].

Ханты заработали несколько миллиардов прибыли на инвестициях и теперь потеряли все. Банкер Хант дважды был богатейшим человеком в мире (один раз благодаря нефти, другой благодаря серебру) и дважды терял состояние [63]. Он продолжал верить, что стоимость серебра снова начнет расти, и предсказывал: однажды она достигнет значения в 125 долл. за унцию. Но возможности благородного металла, по-видимому, закончились. Действия Хантов на рынке привлекли к братьям внимание массмедиа, изображавших их жадными и безответственными людьми. Пресса травила их, но, как однажды сказал своему другу Банкер Хант, «по крайней мере, я знаю, что всякий раз, когда они фотографируют меня, они используют немного серебра» [64].

С тех пор как Kodak впервые вышел на рынок в 1888 г., фотоаппараты и фотопленка на основе коллоидного серебра распространились по всему миру. В 1980 г. фотографии, полученные благодаря ему, печатались в невиданных ранее количествах. Однако всего через 30 лет ситуация кардинально изменилась. В 2012 г. церемония вручения «Оскара», против обыкновения, проводилась без традиционного спонсора. Kodak, чье имя ассоциировалось с престижной наградой с 2000 г., стоял на грани банкротства. Пионер производства общедоступных фотоаппаратов и фотопленки не смог предвидеть успешного развития цифровой фотографии. Толпившиеся вокруг красной ковровой дорожки журналисты, фотографируя кинозвезд, не использовали ни грана серебра. В 2012 г. кремниевый CCD-чип стал наилучшим инструментом фиксации визуальных изображений. Серебро значительно изменило мир, причем не только как средство сбережения богатства, но и как важнейшая составляющая технологии, позволяющей запечатлевать моменты истории. Фотография с использованием коллоидного серебра 150 лет влияла на историю человеческих изобретений, но теперь это заканчивается. Благоговение перед золотом, «испариной Солнца», остается тем же самым, что и три тысячи лет тому назад. И мы вспоминаем «слезы Луны» и оплакиваем постепенную утрату химическим веществом, изменившим мир, его некогда важной роли [65].