Грубая обработка - Джон Харви

Теперь на него оказывают сильное давление люди, ожидающие поставки кокаина, люди, требующие наличных денег. Ему надо выполнить свои обязательства по ряду сделок, устранить массу трудностей, которые возникли.

Нельзя оставаться в таком подвешенном состоянии, слишком много парней дожидаются его провала. И не только они. Ему уже пришлось перебраться в другое место, сменить район своих операций. Третий раз за это время. Необходимо держаться на два шага впереди бригады по борьбе с наркобизнесом. Одного шага недостаточно.

– Гарольд…

– Хм?

– Значит, получается, что пакет, который я передал вам на сохранение, был украден, и теперь тип, который его спер, предлагает встретиться со мной и продать его мне обратно.

– Со скидкой.

– Скажите, пожалуйста!

– Две трети его стоимости.

– Две трети, дерьмо!

– Ну-ну. Так сколько дадите?

– Десять тысяч.

Гарольд рассмеялся прямо в лицо Стаффорду. На самом деле это больше было похоже на хихиканье. Где-то на заднем плане Дион пел о том, каково быть влюбленным подростком.

– Хорошо. Двенадцать.

– У меня есть все полномочия, – с помпой заявил Гарольд, – этот товар стоит в два раза больше.

– Потише.

– Извините. – Затем тихо: – Удвойте цифру.

«С каким бы наслаждением я вытащил тебя отсюда и выбил из тебя всю дрянь», – подумал Стаффорд.

– Четырнадцать тысяч, – заявил он. – Это все, окончательно.

– Пятнадцать.

Алан Стаффорд захлопнул свою коробку с табаком и закурил сигарету.

– Послушай, Гарольд, – бросил он, направляясь к двери.

– Хорошо.

– Что, хорошо? – Стаффорд не спеша повернулся.

– Что вы сказали. Четырнадцать. Стаффорд вернулся и сел на свое место.

– Мне нужна пара дней, чтобы собрать деньги. Я позвоню вам.

– Нет, – отрезал Гарольд.

– А как я их добуду? Помещу объявление?

– Дело в том…

– В чем?

Гарольд не знал, куда ему сейчас податься. Черт возьми, придется сидеть здесь. Валяться на диване у себя дома и ждать, когда зазвонит телефон, в то время как наверху Мария и тот грабитель-поляк будут заниматься любовными играми…

– Позвоните мне.

– Я тан и сказал.

– Два дня?

– Что-то вроде того.

– Хотите выпить еще?

– Нет, – послышалось от двери. – Я не хочу больше выпивки, Гарольд.

«Прекрасно. Никому нет никакого дела. Куплю себе еще водки. Вот это напиток!» Он хотел бы, чтобы часть того килограмма снова оказалась в спальне, но его там не было. Он рассмеялся. Украли. То, что было потеряно, теперь найдено. Радуйся!

– Эй! – обратился он к бармену.

– Водки? – спросил бармен.

Гарольд кивнул и перебросил ему пятифунтовую купюру. – Музыку и погромче, потребовал он.

– Слишком действует на нервы, – заявил бармен.

Гарольд передернул плечами, стоя в одиночестве у стойки и думая о том, накую собаку ему купить и как назвать. Патти Пейдж или Лита Роза? Он тан и не смог этого решить.

– 22 —

Ленни Лоренс родился в Сент-Энне еще до того, как там все разрушили и построили кварталы современных домов. Очень жаль. Ну и что, если в туалет надо было выскакивать на улицу, зато жили, как одна большая семья. Недаром говорится – «в тесноте, да не в обиде». Такое не могла заменить даже покупка отдельного дома в Уоллатоне.

– В чем заключается ваш интерес к этому ограблению, Чарли? – Главный инспектор внимательно посмотрел на Резника. – Надеюсь, вы не испытываете страстного желания сделать себе рекламу в средствах массовой информации, не правда ли? Вы же не стремитесь вылезать на экран в окружении сверхумных комментаторов?

– Гарольд Рой, – ответил Резник. – Я хотел бы иметь возможность еще раз прощупать его. Есть что-то подозрительное в этом деле. Заявление жены не вызывает доверия.

– Что? Они хотят обмануть страховую компанию? Резник пожал плечами. Это была одна из версий, но она не объясняла, почему так менялись показания о грабителях Марии Рой.

– Значит, им повезло, а, Чарли?

– Возможно, сэр.

– Бог мой! Ну и осторожность! Удивительно, что у вас репутация человека, который ездит против потока машин по улицам с односторонним движением. Вы не любите держаться по ветру, как это делает большинство из нас.

– Возможно, сэр.

– Возможно, сэр, – передразнил его Ленни Лоренс. – Вы к тому же человек, который много не говорит, не так ли?

– Так как с этим делом, сэр? Можем мы заняться им? Мы будем держать вас в курсе.

– Не забывайте об этом, Чарли.

– Да, сэр.

Резник был уже у двери, когда Лоренс позвал его обратно.

– Кстати, этот старикан…

– Скелтон?

– Да, есть у вас какие-либо соображения по поводу того, какая муха его укусила?

Резник покачал головой.

– А, в чем дело, сэр?

– Недавно он здорово вспылил. Не было на то никаких особых причин, а он сорвался. Совершенно на него не похоже. Скорее всего, мужской – как это называется? – климакс. Приливы крови. Ну ладно, Чарли. Держите меня в курсе.

– Будет сделано.

Резник прошел мимо кабинета суперинтенданта, не зная, следует ли ему постучать и спросить Джека Скелтона, в чем дело. Конечно, он не сделал этого. Это было бы слишком, вроде как пойти на один из приемов, которые устраивает королева, и вежливо поинтересоваться у нее, как работает ее кишечник.

Микроавтобус «Мидлендз-ТВ» был припаркован между двумя платанами у тротуара улицы, которая плавно поднималась в горку и затем сворачивала направо. Альф Левин заметил приближение Резника через зеркало бокового обзора, загасил сигарету и щелчком выбросил ее в направлении дорожной канавы.

– Бывала погода и похуже, – заметил он, направляясь к воротам.

По каменной стене ходил взад и вперед Диззи, демонстрируя свой зад и шипя.

– Продаете, значит? – Альф Левин жестом показал на объявление.

– Пытаюсь.

– Вы знаете, у нас на телевидении есть один тип. Он переехал сюда из Элстри и купил домик в небольшой деревушке в Линкольншире. Не мог поверить в свою удачу, так это было дешево. У них на юге за такую сумму нельзя купить и собачьей конуры. Теперь он уже не проявляет особой радости. В местном трактире недоливают пиво, а когда ветер дует с востока, холодина такая, будто находишься в Сибири. Старая жена и одеяло с электроподогревом не помогают, все равно мерзнешь по ночам.

– К чему вы все это говорите, Альф?

– Только к тому, что он продает его уже полтора года. Никак не может загнать.

– Спасибо, вы сделали хороший день еще более привлекательным.

Левин закурил новую сигарету, автоматически зажав ее в кулак после первой затяжки.

– Мистер Резник, я мог бы…

Инспектор просунул конец указательного пальца в короткую шерсть за ухом Диззи и стал дожидаться продолжения.

– Ну, это не означает, что я изменил свое мнение относительно того, чтобы доносить на других. И не то чтобы я знал что-либо такое, что вам нужно, о грабежах. Меньше, чем кто бы то ни было, я в курсе того, кто причастен к этой работе.

– Тогда что же, Альфи?

– Тот парень, которым вы интересовались, ну, который там околачивался.

– Лысый. Вам еще было небезразлично, во что он обут.

– Его имя Стаффорд. Наркотики – вот его бизнес. И не только легкие сигаретки.

– Вы уверены?

– Бог тому свидетель.

– Вы не захотите…

– Нет, мистер Резник. Я никогда ничего не говорил, никогда не видел вас. Вызовите меня в суд – я представлюсь немым. Но, знаете, наркота это такая штука, как подумаешь, один Бог знает, куда это заведет, иголки, все эти дела со СПИДом. Посадить его, вот что нужно.

Диззи, потеряв терпение, спрыгнул со стены и направился к входной двери.

Я вам обязан, Альфи. Левин покачал головой.

– Может быть, выпьете чашку чая? Альф Левин посмотрел на дом.

– Как-нибудь в другой раз, мистер Резник. Да и то в столовой студии. Не здесь. – Он пошел прочь, опустив плечи. – Вы не возражаете, если я вас спрошу: вы женаты?

– Уже нет.

– Один в пустом доме, а? – Он снова взглянул на дом. – И каждое движение небось отдается в пустоте, словно ты горошина в барабане.

– Спасибо, Альфи.

– Не за что.

Резник уже думал о Нормане Манне, знакомом сержанте из местной бригады по борьбе с наркотиками: у него где-то был номер его телефона, а может, он есть в телефонном справочнике?

«Вы не возражаете, если я вас спрошу…»

Через некоторое время, которое потребовалось, чтобы положить на поджаренный хлеб три ломтика копченой ветчины, затем горчицу, ломтики сыра «ялсберг», Резник уже сожалел, что сжег письмо жены, письмо своей бывшей жены. Он все еще полагал, что письмо было от нее, хотя и не читал его.

«… Вы женаты ли?»

Если он съедет отсюда, то куда? Куда-нибудь, нуда не придут ее письма. Не то чтобы их было много. Это – первое за несколько лет. До этого было три подряд. В одном из них содержалась угроза подать на него в суд с требованием, чтобы он платил больше денег. В другом она извинялась, ссылалась на нервное расстройство, упадок духа, на то, что прямо из-под ног была выхвачена работа. «Извини, Чарли, я не буду больше беспокоить тебя». Затем перерыв в три месяца, и она присылает странное поверхностное описание дома, который она занимает вместе со своим мужем, агентом по недвижимости; из окон ее спальни на верхнем этаже открывается вид на Сноудон. Совсем тан, как если бы она писала какой-нибудь троюродной сестре. Резник совершенно не мог понять, о чем она думала, когда писала все это. Они могли бы, вероятно, стать друзьями на расстоянии, кланяться и перебрасываться словами через сотню миль с помощью почтовой службы. Какими бы ни были ее мотивы, они не нашли дальнейшего развития. Годы – слишком большой срок между письмами, даже для друзей.