Страсть ец к лицу - Ширли Басби

Кровь бурлила раскаленной лавой, лишая Ашера последних остатков здравого смысла. Сейчас ему было плевать на последствия. Осталось лишь сознание того, что если он не прикоснется к Джулиане, будет жалеть об этом до конца жизни.

Он потянулся к ней, охваченный примитивной страстью, и, стиснув ее предплечья, притянул к себе. Нашел губы и стал целовать — яростно, свирепо, с едва скрытым исступлением.

Джулиана и не подумала противиться. Даже когда он силой приоткрыл ее губы и проник в ее рот языком, вторжение показалось ей слишком сладостным, чтобы отстраниться.

Когда Ашер сжал ее грудь, она затрепетала и выгнулась всем телом. Между ними взорвалась слепая, неотступная страсть.

Джулиана опустилась на диван, а Ашер накрыл ее своим телом. Полулежа на ней, он долго осыпал ее поцелуями. Его руки скользили по ее талии и груди. Голод и жажда горели в его взгляде, и это сводило Джулиану с ума.

Она наслаждалась его прикосновениями.

Когда Ашер приподнял голову, она застонала, только чтобы громко ахнуть, когда его зубы сомкнулись на соске. Пока он ласкал ее грудь прямо через ткань, ощущение этих требовательных губ усилило растущую боль между ног. Джулиана стала извиваться, сжимая его плечи, касаясь руками повсюду, куда могла дотянуться. Она даже попыталась стянуть с Ашера куртку и удовлетворенно вздохнула, когда ее пальцы проникли под его сорочку и коснулись кожи.

Ашер хрипло пробормотал:

— Сейчас мы узнаем, насколько соответствуют действительности одолевающие меня видения.

Даже если бы Джулиане пришло в голову остановить его, она не сумела бы этого сделать. Она и глазом не успела моргнуть, как обнаружила, что вся ее одежда — туфельки, платье и сорочка — лежит на полу рядом с одеждой Ашера.

Вскоре они оба были обнаженными. Джулиана лежала на диване, Ашер сидел рядом, прижавшись к ее бедру своим. Они смотрели друг на друга, сознавая, что прошли точку невозврата.

— Иисусе, — пробормотал Ашер, пожирая глазами ее тело, — реальность куда лучше моего жалкого воображения! Ты прелестна. — Он наклонился и коснулся губами ее сосков. — Куда прелестнее и куда соблазнительнее, чем я мог представить.

Не в силах сдержаться, Джулиана провела рукой по груди Ашера, наслаждаясь ощущением перекатывавшихся под кожей мышц. Какой же он сильный и красивый!

Ашер поймал ее руку и напряженным от желания голосом резко проговорил:

— У меня осталось достаточно здравого смысла, чтобы уйти. — Он наклонился так низко, что их губы почти соприкасались, и откровенно признался: — Но предупреждаю, если коснусь тебя еще раз... не остановлюсь, пока не сделаю тебя своей.

Джулиана, то ли смеясь, то ли плача, потянулась к нему.

— Если ты не возьмешь меня сейчас, Ашер Корделл, я возненавижу тебя до конца жизни!

Он завладел ее губами и, опьянев от наслаждения, стиснул Джулиану в объятиях.

Он упивался ее сладостью, пробуя на вкус все, чего касались его губы. Ему необходимо было утолить свой голод, и он не собирался медлить. Джулиана была жаркой и влажной, и она так же страстно желала его.

Она охнула, немного испуганная дерзким вторжением Ашера. Ее пронзило острое наслаждение, бедра приподнялись, а пальцами она впилась в его плечи.

Эмоции, ощущения копились в Джулиане, по мере того как Ашер подводил ее все ближе к краю. Она не испытывала ничего подобного даже в самые интимные моменты с мужем и оказалась не подготовленной к безумному голоду, пожиравшему ее.

Всем своим существом Ашер сосредоточился на том месте, где они соединились. Джулиана была как жаркий огонь — мягкая и шелковистая, и магия их союза поражала его.

Он любил многих женщин, но ни одна не возбуждала его, как Джулиана. Он и прежде знал желание, страсть и наслаждения, Но теперь эти эмоции были настолько сильными и яркими... что он оказался бессилен против этого урагана. Ашер отчаянно жаждал продлить минуты близости, чтобы насладиться каждым мгновением. Он не мог думать, не мог дышать. Мог только чувствовать и отдаваться своим чувствам, добиваясь разрядки.

После смерти мужа у Джулианы не было мужчин. Муж был первым и единственным. Теперь, в объятиях Ашера, она поняла, что есть любовники и есть любовницы. Ласки Ашера сводили ее с ума, лишали способности мыслить, швыряли в совершенно иной мир чувственных удовольствий. Затерянная в тумане ощущений, она встречала каждый его выпад, и волны блаженства захлестывали ее с каждым его движением. Она держалась за него, как утопающий за соломинку. Требовательные поцелуи кружили голову, и она взлетала все выше и выше... Она извивалась под его натиском, поднимала бедра и выгибалась.

Она стонала и кричала, а Ашер вонзался в нее все яростнее и сильнее, пока она не забилась в экстазе и окружающий мир не исчез.

Ашер последовал за ней и вскоре бессильно обмяк, изливая семя в ее тесное лоно.

Они лежали на диване, по-прежнему соединенные, и тишину нарушали только звуки их учащенного дыхания. Наконец Ашер порылся в лежавшей на полу одежде, отыскал в кармане большой носовой платок и осторожно вытер им бедра Джулианы, удаляя все следы их поспешного соития.

Убрав платок в карман, он поцеловал Джулиану в живот и пробормотал:

— Прости, что у меня не нашлось ничего лучшего. В следующий раз мы подготовимся тщательнее.

Она едва не всхлипнула, когда он вышел из нее, не желая, чтобы все это закончилось. Но именно его слова вернули ее в настоящее. Как только страсть была утолена, чудовищность содеянного, сознание того, что она лежит обнаженной на диване, в отцовской библиотеке и лихорадочно отвечает на пылкие ласки Ашера, накрыли ее, словно лавиной. Вспыхнув от стыда, Джулиана подскочила. Господи Боже! Что она наделала? Как теперь смотреть ему в глаза? Как она может воспитывать сестру, когда сама сейчас доказала, насколько слаба и глупа?

Джулиана едва сдержала истерический смех. Письма? Да все письма в мире ничто по сравнению с тем, что она натворила!

Потрясенная собственным поведением, униженная тем, что позволила этому случиться, Джулиана стала лихорадочно собирать свою одежду.

Щеки уже горели огнем, когда Ашер безмолвно протянул ей сорочку. Сдержав отчаянный стон, она выхватила сорочку и поспешно надела.

Ашер не отрывал от нее глаз.

Он никогда не сомневался, что Джулиана неопытна в любовных делах, но ему не приходило в голову, что она может пожалеть о случившемся между ними.

Хмурясь, он стал натягивать рубашку и бриджи. Пропади все пропадом! За какого же негодяя она его принимает?! Наверняка ведь знает, что он женится на ней! Должна же она понимать, что он никогда не позволил бы всему этому произойти, если б не собирался жениться на ней? Не могла же она вообразить, будто сегодняшняя ночь — начало романа или, еще хуже, легкой, ни к чему не обязывающей связи.