Петр Романов. Второй шанс - Олеся Шеллина

она не нуждается. Удовлетворенно кивнув, Долгов обратил все свое внимание на меня. Хорошо еще, что падать на маты было не слишком больно, но зато страдали мое самолюбие и, в какой-то мере, гордость, все-таки раньше я мог бы спокойно отразить две трети его ударов, и даже контратаковать. Но сейчас слишком слабое тело, раз за разом подводило меня, и я не то, что сам не мог ничего сделать с сильным и опытным противником, но и защититься как следует для меня оказалось проблематично.

— Романов, кто пытался тебя научить драться? — серьезно спросил Долгов, когда я в очередной раз, скрипнув зубами в бессильной злобе, стукнул кулаком по мату и вскочил на ноги.

— Да так, много кто, — неопределенно махнув рукой, я поправил обмотки на запястьях.

— Эти много кто, владеют неплохой техникой, и довольно необычной, вот только начали они не с того, с чего нужно было начинать, — Долгов нахмурившись, смотрел на меня, скрестив руки на груди. — В общем, я имею теперь представление, на чем нужно заострить внимание, и непосредственно боевая подготовка без применения магии стоит далеко не на первом месте. С завтрашнего дня приготовься к тяжелым физическим нагрузкам. Мне нужно за небольшое время сделать тебя хотя бы отдаленно похожим на боевого мага, а это, я тебе скажу, Романов, не слишком легкое занятие. Свободен, мне еще Назарову нужно контролировать, чтобы она ничего здесь не разрушила.

— Простите, Виктор Валерьевич, можно задать вопрос? — я остановил Долгова, который уже отвернулся от меня, чтобы идти в закрытую секцию, где сейчас Назарова разучивала нечто опасное. Меня пока не подпускали близко к подобным тренировкам. Долгов сказал, что не даст мне даже в теории ту же взрывную волну, пока я общие заклинания не изучу. Наверное, это было правильно, но от этого не менее обидно. Мне как любому человеку хотелось всего и сразу, а самолюбие императора не давало спокойно смириться с тем, что я хуже, чем даже мои соученики со второго курса. Возможно даже и с первого, что еще больше приводило меня в бешенство, а в голове зарождались вполне разумные вопросы, о том, почему никто не помогает мне выбраться из этого болота незнания, если от занятий освободили, оставив только домоводство, воспоминания о котором еще не выветрились из памяти.

— Ну чего тебе, Романов? — наставник недовольно нахмурился.

— Мне бы хотелось узнать, каким именно заклятьем можно сохранить свежесобранную крапиву? — быстро отчеканил я, пока Долгов не ушел. Нужно было начинать выполнять задания, пока крапива, а тут я полностью согласен с Петром, не превратилась в еще один редкий ингредиент. Почему-то Петр такого заклятья не знал, а в библиотеке поинтересоваться вовремя забыл, точнее, не придал этому значения.

— Под чарами сохранности, они простые, — он посмотрел на меня и покачал головой, — смори и запоминай, — Долгов показал жест и произнес заклинание, состоящее всего из одного слова. Судя по его недоуменному виду, скорее всего эти чары преподавались на первом курсе, и он был удивлен моей неосведомленности. — Повтори, — я тщательно изобразил то, что он только что показал. — Прекрасно. — Можешь потренироваться пока. В зону отработки заклятий зайди, там вокруг тебя защитный купол образуется автоматически. — И он развернулся, чтобы уделить внимание своей ученице.

— Пошли. Во-первых, разучишь как следует этот примитив, а, во-вторых, я покажу тебе молнию, — азартно проговорил Петр, мне даже показалось, что он потер руки.

— А зачем нужно при молнии, чтобы дождь шел? — спросил я, заходя в сектор, и остановился, потому что вокруг меня тут же образовался плотный непрозрачный купол защиты.

— Не то, чтобы нужно, скорее всего, наоборот, но для фатального результата будет неплохим подспорьем, — протянул он. Я ничего не сказал, потому что так и не получил ответа на свой вопрос. — Чтобы проводимость была выше, — наконец, ответил Петр, но мне его ответ ничем помочь не мог, потому что я не знал такого понятия, как «проводимость». — Не забивай себе пока голову ненужной информацией, лучше слушай и запоминай.

За то время, пока продолжалась тренировка у Назаровой, я выучил оба заклинания и даже отработал тот щит, что показывал Долгов на первом, еще общем занятии. Так уж получилось, что молния оказалась даже проще, чем те же чары сохранности, не говоря уже про щит, на что Петр философски заметил:

— Ты что же не замечал, что чем убойнее вещь, тем она проще, во всяком случае того, чем можно защищаться, — подумав, я полностью согласился с этим утверждением, да действительно, так чаще всего и бывает.

Собственно, я не подстраивался под Ольгу, но так получилось, что закончили мы свои индивидуальные занятия одновременно.

Когда я сделал шаг на выход и защита исчезла, то услышал негромкие голоса. Назарова вместе с Долговым занимались в секторе через один от того, где занимался я, поэтому после снятия купола даже тихие разговоры стали слышимы. Подслушивать я не хотел, но и затыкать уши не собирался.

— Почему сегодня нам с Романовым было назначено занятие на одно и тоже время? — спросила Назарова у наставника. — Ведь мы занимались все равно совершенно разными вещами.

— Потому что в третьем туре вы будете работать парами, а Романов единственный из вашей банды, кто тебя переносит, и вообще нормально реагирует на твое существование, — от ответа Долгова Петр в моей голове закашлялся, а я остановился, словно запнувшись на ходу. — Когда уровень подготовки Романова в магическом плане достигнет твоего, будете работать исключительно в паре.

— Да они оптимисты, я погляжу. Уже до третьего тура твой наставник губу раскатал в надежде, что вы туда доползете. Хотя, с таким покровительством одной племянницы не последнего человека вашей империи, будет за счастье, если все-таки доберетесь, причем живыми. Я тут подумал, что это, наверное, будет уникальным в своем роде год, когда до финала дойдут все шесть команд, не набрав ни одного очка. — Засмеялся Петр.

— Да замолчи ты, — отмахнулся я от него, теперь уже действительно прислушиваясь, потому что разговор между ними затрагивал и лично меня. Не хотелось бы узнать о чем-нибудь в самый последний момент.

— И когда это произойдет, после Нового года? — напряжение в голосе Назаровой не проходило.

— Ты его недооцениваешь, — усмехнулся Долгов. — Романов очень сильно изменился. словно с ним что-то