Поместье-зверинец - Джеральд Даррелл
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Buenos dias, señor, es un bicho, señor, un pájaro muy lindo.[46]
Я терялся в догадках, какая птица могла издавать такие необычные органные звуки. Стоявшая на земле корзина покачнулась, и яростные крики раздались вновь. Заглянув в корзину, я встретился взглядом с парой холодных, как у рыбы, светло-желтых глаз, смотревших на меня сквозь легкую плетеную крышку Я наклонился, отвязал крышку и слегка приоткрыл ее, чтобы лучше рассмотреть пленника. Я успел лишь мельком увидеть клубок рыжевато-коричневых перьев, как вдруг в щелку между крышкой и корзиной выскочил длинный зеленый кинжалообразный клюв, вонзился на полдюйма в мой большой палец и тут же спрятался обратно. Привлеченная моими воплями и последовавшим потоком ругательств, на сцене появилась Джеки и спокойно спросила, кто на этот раз меня укусил.
— Выпь, — произнес я невнятно, облизывая рану.
— Я знаю, что тебя укусили[47], дорогой, но кто?
— Меня укусила выпь, — объяснил я.
Джеки изумленно уставилась на меня.
— Ты шутишь? — спросила она наконец.
— Нет, эта проклятая птица действительно укусила меня… Вернее, не укусила, а клюнула. Это тигровая выпь.
— А может, это ягуаровая выпь? — вкрадчиво спросила Джеки.
— Сейчас не время для глупых шуток, — свирепо отрезал я. — Лучше помоги мне вынуть птицу из корзины, я хочу взглянуть на нее.
Джеки присела и открыла крышку, и снова наружу выскочил зеленый клюв, но на этот раз я был уже подготовлен и быстро зажал клюв большим и указательным пальцами. Птица оглушительно запротестовала, начала отчаянно биться в корзине, но я просунул руку внутрь, крепко схватил ее за крылья и вытащил.
Увидев птицу, Джеки прямо-таки ахнула, так как тигровая выпь, несомненно, одна из наиболее красочных болотных птиц. Представьте себе маленькую, слегка сгорбленную цаплю с серовато-зелеными ногами и клювом; оперение у нее светло-зеленое, испещренное чудесными оранжевыми и черными пятнами и полосами, напоминающими тигровую шкуру; вся птица пламенеет, словно маленький костер.
— Ну разве это не прелесть! — воскликнула Джеки. — Какое роскошное оперение!
— Джеки, придержи ее за ноги, я хочу осмотреть крыло. Оно как-то странно свисает.
Джеки схватила птицу за ноги, а я провел рукой по нижней части левого крыла и примерно посредине главной кости обнаружил зловещую опухоль, которая обычно сопровождает перелом кости. Я ощупал пальцами это место и осторожно покачал крыло: действительно, кость была сломана, но, к своему облегчению, я обнаружил, что перелом был чистый, без осколков.
— Что-нибудь не в порядке? — спросила Джеки.
— Да, перелом крыла, и довольно высоко. Хорошо хоть перелом чистый.
— Какая жалость! Такая очаровательная птица… Неужели ей ничем нельзя помочь?
— Попробуем вылечить ее, но ты сама знаешь, как относятся эти глупые создания к перевязкам и всему прочему.
— Все равно попробуй спасти ее. Она этого стоит.
— Хорошо. Поди принеси деньги, а я попытаюсь объясниться с этим человеком.
Джеки ушла, а я принялся медленно и сложно объяснять индейцу, что у птицы сломано крыло. В конце концов он понял и в знак согласия печально закивал головой. Затем я попытался втолковать ему, что заплачу сейчас лишь половину цены за птицу, а вторую половину отдам через неделю, если к тому времени птица будет еще жива. Это была очень сложная задача, мне пришлось пустить в ход все свои скудные познания в испанском языке. Обычно, когда я говорю на чужом языке, я широко использую жестикуляцию, восполняя движениями рук недостающие слова. Но сейчас, прижимая к груди разъяренную выпь, я был лишен такой возможности, потому что одной рукой держал птицу, а другой зажимал ее клюв. Мне приходилось повторять каждую фразу по два-три раза, прежде чем индеец схватывал смысл. Наконец он понял меня и энергично закивал головой; мы оба улыбнулись друг другу, слегка поклонились и забормотали: «Gracias, gracias»[48]. Внезапно индейцу пришло в голову спросить, сколько же я собираюсь ему заплатить. Этот простой вопрос погубил меня: не долго думая, я отпустил клюв выпи и поднял руку, чтобы показать на пальцах нужное число. Выпь только и ждала этого и поступила так, как поступают в борьбе все ее сородичи; подняв голову, она нацелилась клювом в мой глаз и нанесла стремительный удар. По чистой случайности я успел вовремя откинуть голову и спасти глаз, но все же клюв ударил меня в левую ноздрю и кончик его дошел почти до переносицы.
Те, кого не клевала в нос тигровая выпь, вряд ли могут себе представить силу удара и боль, которую он вызывает. Мне показалось, будто лошадь ударила меня копытом по лицу, я пошатнулся, ослепленный болью и оглушенный ударом. Все же я сумел уклониться от второго удара; кровь фонтаном брызнула у меня из носа и залила одежду, выпь и бросившегося на выручку индейца. Передав ему птицу, я пошел домой лечиться; Джеки пустила в ход влажные полотенца, вату и борную кислоту, одновременно и ругая и жалея меня.
— А что, если бы она попала тебе в глаз? — спросила Джеки, вытирая у меня с губ и щек запекшуюся кровь.
— Страшно подумать. Клюв у выпи больше шести дюймов длиной, и если бы она с такой силой ударила меня в глаз, он, наверное, прошел бы прямо в мозг.
— Ну что ж, быть может, это послужит тебе уроком на будущее, — сурово ответила Джеки. — На вот, прижми вату к носу, кровь еще идет.
Я снова вышел во двор, выглядя как одна из тех мрачных афиш, призывающих не производить вивисекций над животными, и закончил разговор с индейцем. Потом я посадил выпь в клетку и отправился за медицинскими инструментами и медикаментами, необходимыми для операции крыла. Прежде всего я вырезал из мягкого дерева два лубка, обмотал их ватой и закрепил ее бинтом. Затем мы подготовили операционный стол, приспособив под него большой ящик, и выложили на него бинты, ножницы и бритву. Надев плотные перчатки,
