Сквозь Боль (СИ) - Свободин Влас

Я в панике осматриваюсь и тоже никого не вижу, даже на посту охраны никого.

— Рома, не оставляй меня. — вцепилась в руку так, что синяки ему обеспечены. — Мне как-то не по себе.

— Я рядом. Я справлюсь. — шепчет мне.

С чем он собрался справляться, уточнять не стала. Молча кивнула.

Из соседнего кабинета выходит тучная женщина.

— Здравствуйте. Мы рожаем. — обращается к ней очень нервный муж. — Срочно сделайте, что ни будь.

Она бросает на нас внимательный, изучающий взгляд.

— Как давно схватки начались? — скучающим тоном уточняет.

— Примерно десять часов назад. — морщусь, сгибаясь по полам, схватки очень частые.

Ее брови летят вверх. Она срывается с места открывая перед нами дверь.

— Быстро в приемную. — пропускает нас. — Так, папаша рожает с нами. — внимательно смотрит на Рому.

— Да. — уверенно кивает. — Я справлюсь.

— Все так говорят. — бросает через плечо.

Эти роды не похожи на мои первые. Если я думала, что второго родить будет гораздо легче, то я жестоко ошиблась. Второго сыночка я рожала дольше. Рома не отходил от меня ни на шаг. Старался поддерживать, срывался на всех, больше всего досталось акушерке.

При каждой схватке Рому словно передергивало, он метался по палате как лев в клетке. Вынуждена признать, роды моему мужу даются нелегко.

Через долгих два часа меня переводят в родовую с полным открытием. Рома не отступает, следуя за мной. Я просила его не идти, но убедить мужа мне не удалось. Он был непреклонен.

— Все нормально. Я справлюсь. — шепчет муж, успокаивающе поглаживает по волосам, целуя в лоб.

Пришлось сдаться.

Я искусала губы в кровь. Боже…как же больно.

— Тужься Ира. — слышу строгий голос акушерки. — Не дуй в щеки. Тужься в живот.

— Я пытаюсь. — устало выдаю.

— Давай, давай, я вижу головку. Еще. — подбадривает меня.

Тужусь изо всех сил. По спине струиться пот. Я чувствую, как я вся уже пропахла, потом и кровью.

Через минуту, слышу звонкий плачь нашего сыночка. Вижу, как акушерка демонстрирует мужу нашего крошечного мальчика.

Муж искренне улыбается, на его глазах слезы радости.

Напрягаюсь.

Рома делает шаг к акушерке и сыну, еще один, а потом его глаза закатываются, и о боже… мой двухметровый муж, валиться ничком. Прикрываю глаза.

— Помогите папаше подняться. — посмеивается акушерка, а с нею и весь медицинский персонал.

Ну, он неплохо держался.

Вытираю с лица слезы радости. Завороженно смотрю как взвешивают сыночка, обмазывают его, и пеленают. Он смешно кряхтит и поскуливает. Словно напоминает о себе. Вот он я, возьмите меня уже.

Недалеко у стеночки, на стуле, сидит потрепанный Рома с разбитой бровью, медсестра нашатырем пытается привести его в чувства. Смотрю на все это, и хочется смеяться в голос. Кажется, я еще никогда не чувствовала себя счастливее, какой-то душевный подъем, кажется я сейчас способна встать и горы свернуть. Ну, мысленно так точно.

Когда мне помогают приложить сына к груди, рядом на стул присаживается Рома.

— Спасибо. — целует в макушку. — Я так люблю тебя Ириш. Больше жизни. Моя девочка. — ластится ко мне, при этом не отводя глаз от аппетитно причмокивающего сына.

— А ты мой. — смахиваю слезы. — Ром, я такая счастливая. — прикусываю нижнюю губу, чтобы в голос не разрыдаться.

— Как мы его назовем? — поглаживает пальцем, пухлую щечку.

— Мирон. Он наш маленький мир. — Ромины глаза горят ярче звезд, я его таким шальным еще не видела.

— Мне нравится. — одобряет. — Матвей и Мирон.

— Он, на тебя похож, — осматриваю внушительный носик сына. — Вылитый.

— Спорить не буду. Факт. — оба смеемся. Кажется все плохое и правда позади. Мы такие молодцы.

Время вновь летит, только поспевай за ним.

Сегодня мы пришли на выписку, у меня родился замечательный, пухлощекий братик. Николай Викторович не может найти себе места, его огромный букет роз (с меня ростом) ждет своего часа. Понятия не имею, как мама потащит домой этот кустарник.

Мама появляется минут через двадцать, немного бледная, но такая счастливая. Мы кидаемся к ней с поздравлениями.

Было так трогательно наблюдать как суровый Николай Викторович, очень трепетно брал самый дорогой конверт в своей жизни. Единственный в своем роде и уж точно самый любимый. Он смотрел на своего маленького, беззащитного сына сквозь слезы радости. Я тоже не удержалась. Крепко обняв маму, расплакалась.

— Мамуль, спасибо за брата. — целую в щеку.

— Если бы мне кто ни будь сказал, что я рожу в пятьдесят лет, я бы в жизни не поверила. Это же… — мы смеемся в голос.

— Мам, ну все же получилось. Ты молодец. — подбадриваю.

Она и правда умница. Беременность у нее была очень сложной, можно сказать она жила в больнице. Но стойко справилась со всеми трудностями. Она у меня тот еще боец. Рожать самой ей не позволили, через пять часов схваток, и маминых уговоров, позволить ей родить самой, ей все-таки сделали кесарево сечение.

— Теперь бы вырастить, наше счастье. — с улыбкой на лице, шепчет мама.

— Мам, как брата назвали?

— Ярослав Николаевич. — переводит горящий любовью взгляд на своих мужчин. — Я, люблю тебя дочка. — ну…все…зря мама это сказала.

Разрыдалась в ее объятиях.

Новая роль- молодых родителей, мама и Николай Викторович встретили мужественно. Мой брат дает такого жару, что мама не горюй, достается всем. Он требует сто процентной отдачи от своих родителей. С рук не сходит. Я видела с каким наслаждением, мама во всем этом живет, перед ней было не мало задач, но, она ни разу не пожаловалась, на то, что ей тяжело или она устала.

Ярослав родился вылитый Николай Викторович, только цвет волос наш, блондин с карими глазами. Красавчик, от которого я просто без ума. Я в детстве всегда мечтала о братике или сестренке, и кто бы мог подумать, что в двадцать шесть лет, мама порадует меня таким вот подарком.

Мама раньше считала, что после пятидесяти лет жизнь идет к своему закату, но жизнь ей дала хороший пендель, и наглядно продемонстрировала, что все может только начаться. И пятьдесят лет, это не приговор… все зависит только от тебя. Мама снова на старте, впереди у нее столько всего интересного, уверена.

Ярослав не даст им скучать.

Наши отношения наладились, мы созваниваемся почти каждый день. Стараемся поддерживать друг друга, помогать.

Николай Викторович не надышится сыном, с мамы пылинки сдувает. То и дело повторяет какой бесценный подарок подарила ему жизнь. И его любимая Маргаритка.

Жизнь шла своим чередом, я занималась детьми, встречала уставшего мужа с работы. Наслаждалась всем что происходит в моей жизни.

Радуюсь успехам детей, купаюсь в любви мужа.

Мы с Ромой решили закрыть наше прошлое, раз и навсегда. Его больше нет. Всех этих людей, событий, их больше не будет в нашей жизни.

Каждый из них получил, то, что заслужил.

К чему шел все свою жизнь.

Рома каждый раз говорит о том, что сочувствовать и сопереживать таким людям не стоит, ведь они никого не пожалели, не проявили милосердия и сострадания.

Даше смягчили наказание, ей дали двадцать пять лет строгого режима, с конфискацией имущества и штрафом в пятьдесят миллионов рублей. Где она будет брать такие деньги, даже думать страшно, увы, на простой работы таких денег не заработаешь… скорее всего после освобождения, будет пожизненно выплачивать.

Даша еще пыталась несколько раз связаться с Ромой, просила о помощи. Но, муж никак не реагировал на ее просьбы. Повторяя как мантру, что она получила ровно то, что заслужила.

Прижавшись к спящему мужу, я почувствовала, будто с моих плеч наконец-таки упал этот тяжкий груз…

Давая нам возможность жить… без оглядки на прошлое.

Эпилог

Рома отходит к окну, принимая вызов. Хмурится. Он почти не разговаривает, слушает. Чертыхнувшись, сбрасывает звонок, и быстрым шагом пересекает гостиную, идет в комнату.