ВОПРОС КРОВИ - Иэн Рэнкин

— А когда он… «вылечится…» его переведут обратно в тюрьму?

— Считается, что попасть сюда — это наиболее мягкое из всех решений. Могу заверить вас, что это не так.

— Я не это имел в виду. Просто полюбопытствовал.

— Насколько я помню, — вмешался Хоган, — Найлс так и не дал объяснений, почему он перерезал горло жене. Может, с вами он был более откровенен, доктор?

Она даже не моргнула:

— Это не имеет отношения к теме вашего визита.

Хоган пожал плечами:

— Правильно. Простое любопытство.

Лессер переключила внимание на Ребуса:

— Возможно, это своего рода промывка мозгов.

— Как это? — недоуменно спросил Хоган.

Ответил ему Ребус:

— Доктор Лессер считает так же, как и Найлс. Что в армии людей тренируют на убийство, но не умеют сделать так, чтобы потом, при переходе к мирной жизни, они остановились.

— На этот счет существует множество анекдотических доказательств.

Она уперлась руками в бедра — жест, призванный показать, что аудиенция окончена. Ребус встал, встала и она. Но Хоган не желал идти у нее на поводу.

— Мы проделали большой путь, доктор, — сказал он.

— Не думаю, что вам удастся вытянуть из Роберта что-то еще, по крайней мере сегодня.

— Сомневаюсь, что у нас найдется время повторить визит.

— Как хотите, конечно.

Наконец Хоган поднялся с дивана:

— Как часто вы видите Найлса?

— Каждый день.

— Я имею в виду — приватно?

— Что вы хотите?

— Может быть, в следующий раз вы могли бы расспросить его о его друге Ли.

— Может быть, — согласилась она.

— И если он что-то скажет…

— То это останется между мной и им.

Хоган кивнул.

— Доверие пациента, конечно, — согласился он. — Но существуют семьи, потерявшие недавно сыновей. Может быть, вы подумаете и о жертвах тоже, ради разнообразия. — Тон Хогана стал жестче, и Ребус начал теснить его к двери.

— Я должен извиниться за коллегу, — сказал он Лессер. — Трагизм ситуации, конечно, дает свои плоды.

Лицо Лессер слегка прояснилось:

— Да, конечно. Подождите секунду, я вызову Билли.

— Думаю, мы сами сумеем выбраться отсюда, — сказал Ребус. Но еще в конце коридора они увидели приближающегося к ним Билли. — Спасибо за помощь, доктор. — И он обратился к Хогану: — Поблагодари же любезного доктора, Бобби.

— До свидания, доктор, — нехотя выдавил из себя Хоган. Он пошел по коридору, Ребус приготовился следовать за ним.

— Инспектор Ребус? — окликнула его Лессер. Ребус обернулся. — Вам, наверное, самому нужна помощь. То есть консультация.

— Я демобилизовался тридцать лет назад, доктор Лессер.

Она кивнула.

— Тридцать лет таскать на себе такой тяжелый груз было бы невозможно. — Она скрестила руки. — И все-таки подумайте об этом, хорошо?

Ребус кивнул, помахал ей рукой и направился по коридору, чувствуя на спине ее взгляд. Хоган шел впереди Билли и, казалось, не нуждался в собеседнике. Ребус догнал санитара и пошел рядом с ним.

— Это было полезно, — заметил он, обращаясь к Билли, но так, чтобы и Хоган слышал.

— Я рад.

— Стоило проделать такой путь.

Билли лишь кивнул, довольный, что еще чей-то день оказался столь же лучезарен, как и его собственный.

— Билли, — сказал Ребус, кладя руку на плечо молодого человека, — мы можем ознакомиться с книгой посетителей? — Билли, казалось, растерялся. — Разве вы не слышали, что сказала доктор Лессер? — продолжал наступать Ребус. — Все, что нам надо, — это даты посещений Ли Хердмана.

— Книга хранится в проходной.

— Тогда мы там и взглянем. — Ребус пригвоздил санитара победной улыбкой. — А кофе выпить, пока мы будем знакомиться там с книгой, возможно?

В проходной оказался чайник, и охранник приготовил две кружки растворимого кофе. Билли отправился назад в больницу.

— Думаешь, он сразу к Лессер ринется? — вполголоса проговорил Хоган.

— Давай действовать побыстрее.

Что оказалось непросто — так уцепился за них охранник. Он расспрашивал об уголовно-следственном отделе, очевидно, изнывая от скуки целый день взаперти в своей будке с мониторами и нечастыми машинами, которые следовало пропускать. Хоган уделял ему крохи — истории, которые, как предполагал Ребус, он сам же и выдумал. Книга посетителей была старомодным гроссбухом, разлинованным на графы: дата, время, фамилия посетителя, его адрес, фамилия пациента. Последняя графа делилась — фамилия того, к кому идут, и его лечащего врача. Ребус начал с фамилий посетителей и, водя пальцем, пролистал три страницы, прежде чем наткнуться на Ли Хердмана. Почти в точности месяц назад, так что выкладка Найлса оказалась весьма близка к истине. Еще месяц-другой назад. Ребус быстро записывал детали в свою записную книжку — перо так и бегало по бумаге. По крайней мере, будет с чем вернуться в Эдинбург.

Сделав паузу, он отхлебнул кофе из надтреснутой кружки в цветочек. Кофе был дешевой смесью, из тех, какими торгуют в супермаркетах, — больше цикория, чем кофе. Отец покупал именно такой кофе, экономя несколько пенсов. Однажды, будучи подростком, Ребус принес домой кофе подороже. Отцу не понравилось.

— Хороший кофе, — сказал Ребус охраннику, и тот, казалось, был доволен комплиментом.

— Ну что, закругляешься? — спросил Хоган, уставший рассказывать байки.

Ребус кивнул, но тут взгляд его в последний раз упал на колонку — на этот раз не с фамилиями посетителей, а тех, к кому они направлялись.

— К нам делегация, — предупредил Хоган.

Ребус поднял взгляд. Хоган указывал на экран одного из мониторов. К ним спешила доктор Лессер в сопровождении Билли. Они вышли из больничного здания и шли по дорожке.

Ребус опять обратился к гроссбуху. Там опять значились Найлс и доктор Лессер. Другой посетитель — не Ли Хердман.

Мы же не спросили ее! Ребус готов был кусать себе локти от досады.

— Уходим, Джон, — сказал Бобби Хоган, ставя кружку. Но Ребус не пошевелился. Хоган сделал большие глаза, но Ребус лишь подмигнул ему. Тут дверь распахнулась, и перед ними предстала Лессер.

— Кто разрешил вам, — прошипела она, брызгая слюной, — рыскать по конфиденциальной информации?

— Мы забыли спросить вас о других посетителях, — спокойно отвечал Ребус. Он постучал пальцем по гроссбуху. — Кто этот Дуглас Бримстон?

— Не ваше дело!

— Откуда вы знаете? — Говоря это, Ребус записывал в книжку фамилию.

— Что это вы делаете?

Ребус захлопнул записную книжку и сунул ее в карман. Потом кивнул Хогану.

— Еще раз благодарю, док, — сказал Хоган и приготовился уходить. Не обращая на него внимания, она не сводила злобного взгляда с Ребуса.

— Я доложу об этом, — предупредила она.

Он пожал плечами:

— Меня вечером и так отстранят от работы. Так что еще раз спасибо за помощь, — и протиснувшись мимо нее, он вслед за Хоганом поспешил к парковке.

— Теперь я чувствую себя получше, — признался Хоган. — Может, это и не так уж важно, но под конец один гол мы все-таки забили!

— Не такой важный, но все же гол, — согласился Ребус.

Стоя перед «пассатом», Хоган рылся в кармане в поисках ключей.

— Стало быть, Дуглас Бримстон? — переспросил он.

— Да, еще один, посещавший Найлса, — пояснил Ребус. — Живет в Тернхаусе.

— В Тернхаусе? — Хоган нахмурился. — Но это же аэропорт?

Ребус кивнул.

— И никаких дополнительных уточнений?

— Кроме указания на аэропорт? — Ребус пожал плечами. — Может, стоит поинтересоваться, — сказал он, когда щелкнула открывшаяся средняя дверца автомобиля.

— А что это ты сказал насчет отстранения от работы?

— Надо же было что-то сказать.

— Но почему именно это?

— Господи, Бобби, я-то думал, что с психоаналитиком мы расстались.

— Если есть что-то, чего я не знаю, Джон…

— Этого нет.

— Я привлек тебя к этому делу. И так же легко могу вышвырнуть тебя вон. Помни об этом.

— Ты мастер причинно-следственных связей, Бобби.

И Ребус поплотнее захлопнул дверцу. Путь предстоял долгий.

9

ПРИХОДИ НА СВИДАНИЕ (П. У. М.).

Шивон опять взглянула на записку. Тот же почерк, что и накануне, в этом она не сомневалась. Та же второсортная марка, и тем не менее послание она получила на следующий же день. Адрес совершенно точный, включая даже индекс Сент-Леонарда. Фамилии на этот раз не было, но этого и не требовалось, не правда ли? Вот что хотел подчеркнуть писавший.

Приходи на свидание. Не отсылка ли это на Грязного Гарри? Клинта Иствуда? Кто из ее знакомых носит имя Гарри? Никто. Она даже не была уверена, что писавший предполагал, что она расшифрует П. У. М. Но она тем не менее расшифровала это с ходу: П. У. М. — Приди Умереть Молодой. Она поняла это, потому что так назывался альбом Могуэя, тот самый, что она не так давно приобрела. Кусочек американского молодежного граффити. Кто это знал, кроме нее самой, любившей Могуэя? Несколько месяцев до этого она одалживала Ребусу пару дисков. В отделе ее музыкальных вкусов не знал никто. Несколько раз у нее в гостях был Грант Худ… Как и Эрик Моз. Возможно, и не предполагалось, что она поймет шифровку, во всяком случае так легко поймет ее. Она думала, что поклонники группы должны быть младше ее, подростки или люди лет двадцати с небольшим. К тому же в основном мужчины. Группа играла инструментальную музыку, мешая приятные гитарные мелодии с ужасающими надсадными шумовыми эффектами. Она даже не помнила, вернул ли ей Ребус диски. П. У. М… Не назывался ли так один из них?