Корона всевластья - Татьяна Форш

Он, видимо, почувствовал это и притянул меня к себе, не отводя взгляда от Тейи. Она уже плавно опустилась на пол и теперь неторопливо приближалась к нам.

– Конечно, не говорила. Ты же не настолько глупая. Просто я решила кое-что проверить.

– Девушка… Тейя, верно? – успокаивающе зазвучал над ухом голос Тара. – Вам не кажется, что вступление несколько затянулось? Проверяйте, сообщайте, но, если можно, побыстрей, а то, как вы успели заметить, мы еще не закончили заниматься возвращением моей памяти.

Я готова была поклясться, что увидела во взгляде подруги, которым она окинула Тара, неприкрытое восхищение.

– Да, конечно. – Она выразительно взглянула на украшающий его руку перстень и начала: – Как мне удалось узнать, это – перстень власти. Принадлежал еще Лучезарному, а после его исчезновения достался Бриллиантам. Но после того, как наследник Бриллиантового рода, отрекшись от власти, обрек себя на изгнание, правящая королева зачем-то передала этот перстень роду Сапфир. С тех самых пор этот артефакт числится в Большой энциклопедии Лазури как Защита княжеского рода Сапфир и передается только по наследству.

– Ну, в принципе, о том, что перстень как-то принадлежит Сапфирам, я и сама догадалась. – Я выбралась из западни рук подопечного и шагнула к Тейе. Странное дело, то ли опасность миновала, то ли жар, идущий от его тела, так на меня подействовал, но озноб исчез. – Вопрос в другом. Ты настаиваешь, что Тар – наследник княжеской крови? Тогда почему сегодня его предполагаемый отец, мало того что не узнал сына, так еще и пришел с конкретной целью – забрать Защиту?

– Да. Меня это тоже несколько смутило, – кивнула подруга. – Но мы должны проверить все предположения.

– А как ты узнала его имя?

– Никак. Просто, когда я читала историю этого перстня, на глаза попалось имя сына первой Бриллиантовой королевы – Шайтаар, а затем вспомнилось имя твоего подопечного, которым все его называют. Тар. Вот и подумалось: а вдруг Тар – это всего лишь сокращение на земной манер от Шайтаара? – Тейя взглянула на моего подопечного. – Скажи, кто дал тебе это имя?

– Отец. – Скрестив руки на груди, он продолжал стоять у окна.

– А кольцо, как я понимаю, тоже досталось от отца?

Тар не ответил, лишь продолжал смотреть на нее.

– А это значит, что…

Договорить ей не дали. Увлеченные беседой, мы с Тейей слишком поздно услышали голоса за дверью и едва успели исчезнуть, как в комнату вошли трое сонных мужчин.

– Пойдем, тут больше делать нечего! – Подруга открыла портал.

– А как же мы их оставим? – Я бросила взгляд на смертных.

– Легко! Во-первых, до конца дежурства уже ничего не произойдет, а во-вторых, с такой игрушкой, как этот перстень, твоему… мм… подопечному точно ничто не угрожает!

Пещера глубинного дьявола

Привычный путь по каменному тоннелю, идущему от городской тюрьмы к древним пещерам, сегодня был долог, слишком долог, но и он закончился, выведя Берфеллага в громадную, подсвечивающуюся лишь светом огненных озер пещеру – пристанище глубинного дьявола.

Много раз он отправлял к Мудрейшему, чтобы получить ответы на интересующие его вопросы, но никогда не приходил сюда сам. Даже когда исчезла Эллеайз, даже когда единственный сын был наказан жизнью в смертном теле, и даже когда затерялись следы Шайтаара. Но это откровение он не мог доверить никому.

Призрачная фигура незаметно выросла из крошечных черных хлопьев пепла, коим был усыпан каменный пол пещеры, и обернулась, разглядывая невидимыми глазами гостя.

– Неужели? Князь Сапфир! А я уж было думал, что ты умнее… На что ты хочешь променять свой покой?

– И я рад приветствовать тебя, Мудрейший. Покой дело наживное. Главное, понять, что может его нарушить.

– Философ? Попытки разобраться в мироустройстве ни к чему хорошему не ведут.

– Согласен. Но, когда нельзя, а очень нужно, можно попытаться рискнуть.

– Ладно. – Глубинный дьявол приблизился к замершему неподалеку Берфеллагу и рассыпался золотистыми пылинками, что тут же собрались в маленькую крылатую ящерку. – Что ты хочешь узнать?

– Какие перемены ожидают мой мир в самое ближайшее время?

– Хм, а на чем основан твой интерес?

– Предсказанная короной Всевластия королева оказалась отвержена ею во время обряда коронации. Сегодня утром впервые после окончания войны Рубины напали на город Фазьярь. Мои воины допросили пленных, и они все как один твердили, что ты предсказал возвращение князя Рубин, который вернет своему мятежному роду абсолютную власть. – В прорезях шлема ярко полыхнуло пламя, выдавая гнев. – По-моему, оснований для моего визита более чем достаточно.

– Что ж, если ты хочешь узнать истину, это твое право. Вопрос, сможешь ли ты ее оплатить, выполнив мою просьбу?

– И в чем будет заключаться твоя просьба?

– Я скажу тебе об этом позже. Не бойся, я не требую у просящих ничего из того, что было бы им не под силу.

Берфеллаг помолчал и наконец выдохнул:

– Согласен. Только поклянись, что не причинишь вреда моей крови.

– Поклясться? – Ящерка обнажила в улыбке иголочки острых зубов. – Хм… клянусь.

– Хорошо. Теперь я готов выслушать твой ответ.

– Ну что ж… Скоро в Красный мир вернется его истинный правитель и объединит все три рода, навсегда избавив этот мир от войн.

– Князь Рубин?

– Я не называл имен.

– И это все?

– Это даже больше, чем я хотел сказать. – Ящерка развернулась, всем своим видом показывая, что разговор закончен, и взмыла под своды пещеры, раскрашенные красными сполохами.

– Что ж, я готов выполнить свою часть сделки. – Князь Сапфир не шелохнулся.

– Еще не время. А теперь уходи, – послышалось в ответ.

Тар

– Ты чего, так и просидел здесь всю ночь?

Парни, естественно, испортили мне все утро, спугнув Лайлу и ту другую, явно из крылатой братии.

– Не спится. – Я заварил себе пресный кофе из пакетика и одним глотком выпил исходящую паром жидкость.

Холодный! Эх, сейчас бы кружечку смолы…

Стоп.

Какой смолы?

И тут во рту, словно в ответ на вопрос, поселился горько-сладкий привкус с таким пьянящим, необъяснимым ароматом, что я невольно заглянул в пустую кружку, разочарованно поставил ее на стол и сел на диван.

Не нравятся мне такие воспоминания. Как будто ты когда-то уже это делал, пил, говорил, побеждал, любил, умирал… От них все становится только еще запутаннее, и все же… После оплеухи Лайлы я до мельчайших деталей вспомнил прогулку по Лазури, вот только терзал меня один вопрос – было ли это все на самом деле или я вспомнил сон?