Контрразведчик на Западенщине. Генерал КГБ вспоминает - Василий Ефимович Грачев

чем мог и в своей безумной радости вряд ли кто подумал, что предстоит еще всевать и патрончики ох как могут пригодиться. Радость Победы, конечно, была огромной с крайне обостренным чувством. Казалось, только что увидел удивительную природу весеннего разгара и своих сослуживцев, горячо обнимая и целуя их как девушек – в губы, щеки, лоб. А Таисия Никитична, обняв и расцеловав меня, вдруг разрыдалась и мне вместе с ее мужем, Михаилом Ивановичем, с трудом удалось перевести ее плачь в переменку со смехом, а затем успокоить.

Все это было естественным и понятным. Кому-кому, а женщинам на войне доставалось вдвойне. Вечная им наша признательность и поклон. Особенно азартно проходило «качание». Меня схватила группа солдат, возглавляемая С. И. Брехуновым, и начала так швырять вверх, что дух захватывало, и я умоляюще выкрикивал: «Братцы, пощадите». Одним словом, разошлись и «качание» чуть не закончилось трагедией. Солдат Третьяков, зная, что ночевать будем в палатках на берегу реки, пошел в село и возвращался оттуда с оберемком постельных принадлежностей. Группа друзей бросилась к нему с выкриками: «Ура! Победа!». Азатем, схватив его вместе с тряпьем, начали восторженно подбрасывать, да подбросили так, что он оказался в речке. Тряпье плавает, а Третьякова в вечерних сумерках не видно. Все, кто стоял на берегу, в одежде бросились в воду спасать. Слава богу, нашли, вытащили и с трудом откачали. Оказалось, что в воде его накрыли легкие перинки и простыни, он не смог сразу из них выпутаться и захлебнулся. Вот тебе и Победа! Вот тебе и восхищение в ее честь! Радоваться тоже надо уметь и только с умом.

10 мая в течение всего дня дивизия с лозунгами на плакатах: «Вперед, на Прагу!» двинулась на преодоление горного перевала на границе Германии с Чехословакией по верху глубокого ущелья, посмотреть вниз которого, даже бывалым фронтовикам, было жутко страшно. Восточнее Зитау перешли границу и продолжали свои путь по территории Чехословакии через Храставу (Либерец), потом западнее Чешского Дуба (Турков), Дольний Боусов (Млада Болеслав), Ичин и Лиса на Лабе Нимбурского района. 14 мая дивизия сосредоточилась в этом районе в лесах восточнее Худирж и севернее Лоученя. Штаб дивизии разместился в дворцовом замке, имеющем уникальный парк на берегу красивейшего озера. Наш отдел расквартировался непосредственно в Лоучене (27 км севернее города Нимбурга), в северной его части, прилегающей к лесу, рядом с которым был Замковый парк. Здесь мы пробыли до 16 июня 1945 года. Моя расквартировка определилась рядом со штабом отдела, в небольшом двухэтажном особнячке.

Мирно разместившись на ужин, я вместе с личным составом взвода охраны находился вблизи штаба во дворе, примыкавшем к лесу. Балагурили, шутили, веселились. И вдруг наш фронтовой сынок Коля Гнездилов, выскочив во двор с пулеметом в руках, выкрикивает: «Немцы, немцы!» и убегает. Такая внезапность обязывала меня взять командование взводом на себя (командира взвода с нами возле кухни не было) и во всю мощь своего командного голоса, хорошо отработанного еще в Новосибирском военном пехотном училище, скомандовал: «Взвод! К бою!».

Фронтовой сын ОКР «Смерш» 294-й Черкасской стрелковой дивизии Коля Гнездилов. Весна 1945 г.

Молниеносно разобрав оружие, развернулись в боевой порядок вдоль забора двора, в котором мы находились, в том месте, где уже с пулеметом был наш юный герой Коля. Взвод открыл непрерывный огонь по беспорядочно двигавшейся вдоль опушки леса группе немцев численностью до двухсот человек. Находились они от нас на расстоянии не более 1,5 км. Немцы сразу же залегли и, поскольку с их стороны последовало всего несколько одиночных выстрелов, просвистевших выше наших голов, я принял это за сигнал их стороны о готовности сдаться в плен и дал команду: «Прекратить огонь». Однако поднятых рук не появилось, немцы, как по команде, вскочили и бегом стали удаляться в лес. Пришлось опять открыть огонь, немцы падали, вскакивали и бросками продолжали уклоняться в лес. Обычного тактического приема: отступая, периодически отстреливаться, здесь не было. Как только немцы скрылись из нашего вида, из леса вновь донесся до нас раскат боя. Двумя часами позже мы узнали, что его вели с несколько поредевшей той же группой немцев лоученьские партизаны. Трое из них, придя к нам, заявили, что они почти полностью уничтожили фашистов, двигавшихся на Лоучень. Лишь немногим из них удалось скрыться в глубине леса и они ведут их поиск, чтобы пленить или добить. Похвалив нас, один из партизан объявил: «Можете записать 23 убитых немца в свой подвиг по защите Лоученя от фашистского нападения». Мы обменялись с ними дружескими объятиями. Пригласили отужинать с нами, но они отказались, ссылаясь на необходимость довести дело победы до конца.

* * *

С первых минут участия в освобождении Чехословакии и в последующие периоды нахождения там всегда и везде ощущалось исключительно теплое радушное отношение чехословацких граждан к советским, и военнослужащим особенно. При осуществлении Пражской операции, от самой границы и до Лоученя, 294-я стрелковая дивизия совершала марш, следуя через коридор ликующих местных жителей, стоявших сплошной стеной по обе стороны дороги. Они забрасывали дорогу, нашу двигавшуюся технику и находившихся на ней воинов-освободителей цветами. А при кратковременных остановках начинались незабываемые братания с распростертыми объятиями, поцелуями, радостными возгласами и взятиями в дружеский полон с угощениями.

Искренние братские отношения чехословацких граждан и взаимодействовавших с нами военнослужащих силовых структур сохранялись во всех моих контактах и в период службы в Центральной группе войск в Чехословакии с 1983 по 1989 год.

В Лоучене сердечность этих отношений глубоко чувствовал душой и разумом понимал: они проявляются потому, что с ними встречался не вообще почитаемый в то время в Чехословакии символический освободитель от фашистского порабощения, а реальный участник на веки памятных для них событии, освобождения их родного села Советской Армией. Здесь душевная любезность, братские чувства и доброжелательность напрямую передаются энергетически от сердца к сердцу. Исключительная искренность нередко подтверждалась благоприятствованием и практической помощью в решении каких-то наших бытовых вопросов. Так, например, в нескольких километрах от села Лоучень, на берегу живописного озера, размещались профилакторий летчиков и несколько дачных домиков командования ЦГВ, в том числе один из них был закреплен за начальником контрразведки. Побывав в нем у меня в дни празднования для Победы 5 мая 1984 года, руководители села и партизаны антифашистского сопротивления добровольно, без всяких намеков и просьб с моей стороны, инициативно решили отремонтировать его по своим представлениям об удобствах. Дачный домик стал неузнаваемым как снаружи, так и внутри: идеально оборудованная кухня, туалет, совмещенный с душем, спальня и банкетный зал с камином