Золотая дева (СИ) - Снежен Виктор

— Пойдём-ка, лейтенант, поговорим с таможней, — тихо произнёс Антон, направляясь к конторке.

Антон и лейтенант вошли в маленькое прохладное помещение сразу за хозяином. Таможенник оглянулся. На его круглом лице блеснули капельки пота.

— Покиньте служебное помещение, — бросил он, проходя к столу и вальяжно усаживаясь в обширное кресло.

Антон проигнорировал это замечание. Он сел на маленький офисный стульчик и положил на стол перед таможенником раскрытый лист ордера.

— Что вы себе позволяете, гражданин? — вскинулся майор Пузырёв, отшвыривая гербовую бумажку.

— Насчёт гражданина, это вы в точку, Олег Петрович, — покивал Антон, подбирая с пола упавший ордер. — Пособники преступников и контрабандистов для меня действительно не товарищи, а граждане.

— Какого чёрта, — вскипел таможенник, вскакивая с места. — Убирайтесь отсюда и заберите своего гопника, — кинул он руку в сторону лейтенанта.

— Алё, за гопника можно и по рогам, — бросил ему Болтухин, доставая из кармана блеснувший на сжатом кулаке устрашающего вида кастет.

Эта вещица произвела на таможенника куда больше впечатления, чем ордер.

— Я немедленно вызову охрану, — попятился он и упёрся спиной в стену.

— Сядьте, Пузырёв, — негромко, но внятно сказал Антон. — Мы пришли не по вашу душу, хотя руки действительно уже давно чешутся. Нас интересует Канарский Пётр Аркадьевич, он же Батон.

— Не знаю я никаких Батонов, — рыкнул майор и рухнул в кресло.

— Кэп, разрешите, я ему всеку для возврата памяти? — лейтенант хлопнул кастетом о свою ладонь и хищно посмотрел на таможенника.

— Право слово, Олег Петрович, не доводите моего юного помощника до неправовых действий, — миролюбиво произнёс Антон, следя за тем, как нервная рука таможенника выхватывает из кармана платок.

— Сегодня отбывает на «Анастасии», — буркнул таможенник, смахивая платком капельки пота с побагровевшего от напряженья лица. — Говорил про какую-то статуэтку.

— Вот и славно, Олег Петрович, — одобрительно кивнул Антон. — Теперь, будьте любезны, ваш телефончик.

— Это ещё зачем? — встрепенулся таможенник.

— Чтобы не было соблазна позвонить старому другу, — терпеливо пояснил Антон.

— Не друг он мне, — буркнул Пузырёв, нехотя отдавая телефон. — Попросил пропустить вне очереди.

— За шустовский коньячок и соточку евро, — напомнил Антон.

Таможенник сразу сник и забегал глазами по маленькой комнате.

— Если вы хотите повесить на меня должностное преступление, у вас ничего не выйдет, — заговорил он. — Руки коротки. Вас же потом и затаскают в прокуратуру.

— Я ему всё-таки всеку, — со вздохом произнёс лейтенант, делая шаг вперёд.

— Да угомоните же этого малахольного, — взмолился таможенник. — Я же не отказывался сотрудничать.

— Вот и замечательно, — ободрил перепуганного таможенника Антон. — Берите лист, ручку, пишите.

— Что писать?

— Я, майор таможенной службы Пузырёв Олег Петрович, заявляю, что Гражданин Канарский П. А. обратился ко мне с предложением, противоречащим законодательству РФ…

Таможенник писал размашистым нервным почерком, то и дело поглядывая на грозно мерцающий кастет на руке лейтенанта.

— Дата и подпись, — подсказал Антон.

— Это всё? — спросил таможенник, с отвращением отталкивая от себя бумагу.

Антон покачал головой.

— Нужно, чтобы вы предупредили своих девочек о нашем участии в досмотре гражданина Канарского.

Антон аккуратно сложил и убрал в карман написанное заявление.

— Не киснете, майор, — бодро сказал Антон. — За операцию по изъятию нумизматических ценностей вам ещё и премию выпишут.

— Каких ещё ценностей? — раздражённо спросил таможенник.

— Святая простота, — покачал головой Антон. — Ваш приятель собирается вывезти из страны царские империалы стоимостью в сотни тысяч долларов, и вы вполне можете стать соучастником. А это тянет на особо крупную контрабанду.

— Я в его дела не лезу, — отмахнулся таможенник, заметно бледнея. — Он сказал только про статуэтку.

— Олег Петрович, — произнёс Антон как можно проникновеннее. — Мы ведь с вами, можно сказать, одной крови. Сторожевые псы государства, верно?

Таможенник нервно кивнул.

— Так давайте дружить, так сказать, ведомствами. — Антон по-голливудски улыбнулся и протянул руку. — Вы — нам словечко шепнёте, мы — вам. Так и пойдём по одной дорожке.

Таможенник, только что уличённый в пособничестве контрабанде, с огромным воодушевлением пожал руку Антона.

— А теперь, Олег Петрович, познакомьте нас со своими барышнями, — сказал Антон, поднимаясь со стульчика.

10

В ожидании Канарского Антон с лейтенантом расположились у барной стойки, откуда был прекрасно виден вход в зону досмотра, и блаженно потягивали прохладный лимонад из высоких бокалов.

— Откуда у вас кастет, гражданин Болтухин? — спросил Антон, наблюдая за тем, как снуёт по залу таможенник Пузырёв.

— Мутная история, кэп, — вздохнул лейтенант. — Взяли мы одного кента на гопстопе. Настучали ему по репе, как полагается, для осознания социальной ответственности. Так он вместо раскаяния — в драку. Карагоду по рылу этим кастетом съездил. Я шмальнул пару раз из табельного для острастки. Ноль эмоций. На меня, падла, кинулся. Тогда, я его копытом по гениталиям. Короче, изъяли мы игрушку. Всё честь по чести, хотели сдать, как вещдок. А тут на меня предъяву повесили: дескать, стрелял не по правилам, какой-то старушенции окно высадил. Я ж, не нарочно, кэп, клянусь мамой! В воздух шмалял. Короче, отобрали волыну до выяснения. А мне что, с пустым карманом по Питеру бегать? Короче, зажуковал я игрушку, кэп.

— Понятно, — кивнул Антон. — А как же, старушка? Окно-то вставили?

— Мы же не беспредельщики, кэп, — обиделся лейтенант. — Ясен пень, скинулись с пацанами на остекление.

В этот миг зашипела рация в кармане Болтухина.

— Болт, это Тихий, — раздался голос одного из филёров. — Чухонец сел в такси. Едет к порту. Балалайка при нём. Упали на хвост. Как понял?

— Понял, Тихий, понял, — заверил лейтенант. — Ведите себя скромно, не раздражайте клиента. Отбой.

— Ну что ж, финальный аккорд, коллега, — улыбнулся Антон. — Только, прошу тебя, лейтенант, без поножовщины. Как-никак, наш клиент гражданин сопредельного государства.

— Обижаете, кэп, — возмутился Болтухин. — Я женевскую конвенцию соблюдаю.

Ожидать Канарского пришлось не слишком уж долго. Его импозантная фигура с тростью в одной руке и большим свёртком в другой, обозначилась в стеклянных дверях терминала минут через пятнадцать после доклада филёров. Он не спеша прошёл в зону досмотра и огляделся в поисках Пузырёва. Увидев, помахал ему тростью. Таможенник сделал постное лицо и указал на ближнюю к себе линию досмотрового эскалатора. Канарский направился туда.

Антон и лейтенант отделились от стойки и последовали за ним. Когда Канарский с добродушной улыбкой достал из кармана паспорт, Антон окликнул его через плечо:

— Гражданин Мякинен, будьте любезны, предъявите багаж.

Канарский обернулся и изумлённо посмотрел на Антона и лейтенанта.

— Ви мне, господа? — спросил он с неподдельным изумлением и чудовищным акцентом.

— Вам, гражданин Мякинен, он же, Пётр Канарский, — с сияющей улыбкой произнёс Антон, предъявляя удостоверение. — По нашим сведениям вы пытаетесь вывести из страны пребывания семь золотых монет, представляющих материальную и историческую ценность.

— Это ошибка, — возмутился Канарский-Мякинен, — я буду жаловаться свой консул.

Он отвернулся от Антона, собираясь пройти к окошечку регистрации.

— Хэнде хох, герр Батон! — вскрикнул лейтенант, ткнув финского подданного пальцами между лопаток.

Канарский от неожиданности поднял руки и обернулся.

— Это произвол! — воскликнул Канарский, опуская руки. — Я — гражданин Евросоюз, подданный Суоми. Прошу адвокат.

— Не нужно, Пётр Аркадьевич, никакого адвоката, — успокоил его Антон. — Речь не идёт о вашем аресте, хотя, видит бог, руки у меня чешутся.