Возвращение бумеранга - Сергей Буренин

— Каково ваше задание?

— Главными нашими задачами являлись связь с местным подпольем и сбор разведывательной информации. Боевых задач перед нами не стояло.

— Вас должны были выбросить в Словакии в районе Гбел?

— Нет, нас должны были выбросить в Чехии, но выбросили действительно в районе Гбел.

— Выброшена была только ваша группа?

— Нет, прежде, чем выбросили нас, была выброшена другая группа. О ее задании я не знаю, не знаю и где ее выбросили. Думаю, ее тоже выбросили совсем не там, где планировалось: по поводу точности заброски на курсах парашютистов в Англии уже ходят анекдоты. Я знаю только, что эта группа называлась «Аут дистанс».

— Сколько человек было в той группе?

— Так же, как и у нас: трое.

— А где ваши товарищи?

— Не знаю. Я должен с ними встретиться на улице Градешинской в доме номер 15. Я еще туда не ходил: я пошел сразу к вам.

— Ваши товарищи были убиты при задержании. Может быть, именно поэтому вы и решили сдаться?

— Нет, я этого не знал. Мы закопали рацию, договорились встретиться в Праге и разошлись в разные стороны. Мы решили, что это будет лучше. А сдаться я решил еще в Лондоне. Я понял бессмысленность нашей борьбы.

— И в чем же вы увидели ее бессмысленность?

— Даже если Англия и победит в этой войне, в чем я лично очень сомневаюсь, то Чехия просто станет не немецким, а английским протекторатом. А это будет еще хуже. Англия насквозь прогнила и стала зависимой от евреев страной.

— Итак, вы еще в Англии решили сдаться, как только окажетесь в Протекторате. Почему же вы не сделали этого там, в Словакии, сразу после приземления?

— Я подумал, что здесь, в столице, найду большее понимание. Тем более, думаю, они все равно отправили бы меня сюда.

— Логично. Вы можете показать место, где закопали рацию?

— Конечно.

Допрос длился более трех часов. В конце концов, Абендшен сказал:

— Сейчас вас отведут в так называемую «комнату ожидания». Условия там не роскошные, но вполне сносные. Кормить будут тоже вполне удовлетворительно. Сегодня я проверю кое-что из сказанного вами, а завтра мы поедем за рацией. Допустим, что все рассказанное вами — правда, чем вы собираетесь заняться на родине потом?

— Найти себе работу и жить, как все, — пожал плечами Терек. — Может быть, и вы возьмете меня к себе на службу. Это бы меня вполне устроило.

— Это вполне возможно, — согласился Абендшен.

Пардубице, 8 апреля 1942 года

Вечером все собрались за столом. Гладеновы уже привыкли, что их квартира стала центром подпольной деятельности.

Бартош почти не выходил отсюда, считая, что его квартира в Дашице находится слишком далеко на отшибе. Вацлав, иногда с женой, иногда один тоже обязательно вечером заходил сюда, чтобы отчитаться о проделанной работе и получить новое задание. Редко здесь бывал только Потучек, который выходил из своего дома только для того, чтобы провести радиосеанс. Радиограммы он передавал Бартошу через Татьяну или Ганку.

Как раз в тот момент, когда на столе появился горячий чайник, в дверь позвонили. Татьяна пошла открывать.

В дверях стоял высокий молодой человек.

— Извините, — сказал он, — мне сказали, что здесь можно договориться об уроках немецкого.

— Вообще-то можно, — кивнула Татьяна в ответ на условную фразу, — но мне надо проверить ваши знания. Я беру учеников только для совершенствования их знаний. Проходите.

Когда молодой человек вошел в комнату, Бартош с улыбкой встал из-за стола. Теперь уже капитан Бартош и надпоручик Опалка хорошо знали друг друга по курсам парашютистов.

— Давно ждем гостей, — поприветствовал его Бартош, — правда, тебя почему-то никак не ожидал увидеть. Проходи, присаживайся, рассказывай, почему так долго сюда добирался.

Адольф Опалка сел на предложенное ему место, придвинул к себе чашку горячего чая, налитую ему Татьяной, и начал свой рассказ:

— Нас должны были выбросить в Чехии, а выбросили в Моравии. До ближайшей явки более ста километров. В ту ночь, когда нас выбросили, был ужасный ветер, и нас, видимо, здорово разнесло в разные стороны. Я при приземлении здорово повредил ногу, не нашел ни рации, ни кого-либо из моей группы. С рассветом надо было уходить. После недолгих раздумий решил пойти к своей тетке: она как раз живет в Моравии. Путь, правда, тоже не близкий, но другого выхода не было. Не шел, а ковылял. Поднял воротник, уткнул в него нос, когда проходил по деревням, все время кашлял и закрывал себе лицо платком. Надеялся, что подумают, будто у меня туберкулез, и не будут привязываться. До тетки добрался только на третий день. Неделю отсиживался у нее. Днем сидел дома чуть ли не на полу, чтобы никто в окно не приметил. Вечером натягивал теткину юбку и пальто и выходил проветриться во двор. Нога сначала болела жутко, думал даже, что трещина в голени. Но потом прошла. Как только перестала болеть, пошел сюда. Вот, в принципе, и все. Так значит, я первый?

— Первый, — кивнул Бартош, — я завтра уже собирался послать Татьяну по явкам, где вы должны были объявиться. Пойдет, проверит, может быть, еще кого-нибудь найдет.

— А мне бы надо в Прагу, — заметил Опалка.

— Вот завтра и поедешь, — согласился Бартош. — Дадим тебе адрес, там у них что-то вроде приемника. Потом найдут тебе квартиру. Если надо, подправят документы. Там ребята серьезные, помогут. Может быть, встретишься с Габчиком и Кубишем.

— Теплая компания у вас тут подобралась, — улыбнулся Опалка. — Немцы как, не очень досаждают?

— Бывает, — признался Бартош, — вот Вальчика чуть было не сцапали: сумел сбежать, тоже скоро должен в Праге объявиться. Да и у меня тут были с ними неприятности. Вот видишь, теперь с усами хожу.

Весь вечер прошел за разговором: ребята рассказывали чешские, а Опалка лондонские новости.

Парбудице, 14 апреля 1942 года

На квартире Франты Гладены Баротш и Опалка ждали появления Потучека. Было решено, что Потучек будет получать радиограммы, расшифровывать их и приносить сюда, а Опалка и Бартош будут принимать решения, кому чем заняться. Хотя Опалка остался фактически без группы, Бартош советовался с ним на равных, рассчитывая со временем создать отдельную группу, командование которой и возьмет на себя Опалка. Потучек появился далеко заполночь. Он сел за стол, достал из потайного кармана радиограмму и положил ее перед Бартошем. Тот внимательно прочитал текст и покачал головой.

— Ну вот, похоже, мы начнем заниматься делом, — сказал он. — Послушайте: «В течение апреля будет произведена бомбардировка завода „Шкода“. Примите меры для облегчения самолетам точного нахождения цели. Лучше всего разжечь костры вблизи от цели к моменту прилета самолетов. Это можно было бы осуществить с помощью группы „Антропоид“ или какой-либо местной организации. Сообщите о возможности проведения операции. Все связанное с ней должно быть абсолютно секретным, учтите это и вы сами, и все, кто в нее посвящен. День и время будут сообщены заранее. Рассчитайте и доложите, сколько времени понадобится на подготовку. Воспользуйтесь для этого передатчиком группы „Аут дистанс“. Поспешите с его транспортировкой!»

— Это уже что-то, — согласился Опалка, — Надо ехать в Пльзень и провести разведку.

— Надо подумать, кого мы привлечем к этой операции, — заметил Бартош. — Влашека и Франту привлекать, пожалуй, не стоит. Они и так постоянно пропускают работу под всякими предлогами. Боюсь, это скоро начнет вызывать подозрения. Завтра я поеду в Прагу и поговорю с Габчиком. Там должен уже появиться Вальчик. С тобой, Иржи, нас будет шесть человек. Вполне достаточно для такой операции.

— Хорошо бы поговорить и с рабочими со «Шкоды», — заметил Опалка, — Они могут подсказать что-нибудь полезное.

— Этот вопрос надо будет задать Габчику, — ответил Бартош, — Утех, с кем мы связаны, слишком маленькая организация. А вот Габчик связан с организацией, у которой есть свои люди во всех регионах. Пусть поговорит с Индрой.

— А как с транспортировкой моей рации? — спросил Опалка. — Может быть, мне завтра съездить за ней?

— Попробуем обойтись без нее, — покачал головой Бартош, — Пусть будет запасной вариант. Мы уже сталкивались с отказом рации. Во всяком случае на разведку можно будет съездить и без нее.

— Кстати говоря, когда будешь связываться с Лондоном, — сказал Опалка, — напомни им, чтобы самолеты, как только обнаружат сигнальные костры, сбросили зажигательные бомбы и пустили осветительные ракеты, чтобы замаскировать наши поджоги. Вещь элементарная, но англичанам, кажется, надо напоминать и такое.

Прага, 15 апреля 1942 года

Габчик и Бартош встретились, как всегда, в пивной «У кота».

Здесь к ним уже стали привыкать, и это говорило о том, что пора менять место встречи.