Силовой вариант ч. 2(СИ) - Александр Афанасьев

Рассвело, как только они поднялись над горами, казалось — они поднялись из ночи в день. Рассвело внезапно и быстро — долину, горы как окатило солнечным светом поднимающегося на востоке светила. Из вертолета был прекрасный обзор — не зря он заказывался в первую очередь как вертолет артиллерийской и воздушной разведки — и от открывающихся видов захватывало дух. В этих местах — величественные, покрытые зеленой порослью, где-то коричнево-лысые горы чередовались с узкими, словно прорубленными топором долинами. Было страшно, потому что казалось — то ли ты летишь как птица, то ли ты в любой момент можешь упасть. Вертолет издавал не привычный ритмичный рокот, а нечто среднее между жужжанием и сильным свистом, от чего становилось не по себе. Если бы Уорден верил в Бога — он решил бы, что его несет нечистая сила.

Граница здесь не была обозначена. Никак — слишком сложная местность, горы, лес, моджахеды. О том, что начался Афганистан — можно было понять по явным признакам боев, которые шли на земле совсем недавно. Обугленные и поваленные деревья, следы от разрывов авиационных бомб крупного калибра. Только находясь здесь — можно было понять, что такое советская армия и от чего — они защищают цивилизованный мир.

Пилот толкнул сотрудника ЦРУ в плечо, показал пять пальцев. Тот согласно кивнул головой — пять минут…

Естественно, никакой дурак не стал бы заранее назначать место встречи — чтобы русские устроили там засаду и взяли всех, кого живыми, кого мертвыми. Договорились о том, что как только американцы подберут подходящее место для контакта — они включая маяк, а как только услышат вертолет — обозначат его дымом. В данном случае — опасность грозила уже русским, но чисто теоретическая. Никто ведь не мог помешать им взять звено штурмовиков для прикрытия…

— Вон там! — показал Уорден на показавшуюся ему приличной площадку.

Пилот утвердительно кивнул головой, начал закладывать вираж. Вертолет покачивало в воздушных потоках, ветер здесь был совершенно непредсказуемый и на низкой высоте одним коварным порывом мог бросить вертолет на скалы. Людей видно не было… видимо, зона отчуждения, теп из племен кто здесь жил сочли за лучшее сваливать орт войны в Пакистан. Здесь был лес — но лес странный, деревья росли редко, встречались большие проплешины. Сверху были видны и тропы…

Вертолет завис над скалой — и Уорден бросил вниз сначала рюкзак, потом спрыгнул сам. Ветер рванул армейскую куртку, которую он накинул для тепла, потому что ничего больше не было. Здесь, на высоте — даже летом было… нежарко. Особенно по утрам… к обеду должно быть лучше.

У Милтона Уордена не было никакого оружия, кроме небольшого ножа, да и тот он взял на случай, если придется выживать в дикой природе. Если сюда — вместо этого русского полковника прилетит советский десант — то не поможет никакое оружие. В рюкзаке у него было сушеное мясо и несколько свежих местных лепешек — на случай если придется идти по горам. Еще веревка и два фонарика…

Ну и, конечно, деньги…

Деньги были приличные. Американские доллары, пятьдесят тысяч. В новеньких пачках прямо из Федерального резервного банка США. Запаянные в пластик. Это было нужно для того, чтобы раз и навсегда поразить русского возможностями американской разведки. И для того, чтобы вытащить многострадального Джекоба Шифта и тех кто пришел его спасать из темницы. Уорден был уполномочен предложить еще двести тысяч в случае, если на следующую встречу русский привезет американских пленников.

Оказавшись на земле, американец осмотрел площадку. Мин похоже что нет, зато куча всякой дряни, которая может попасть в двигатель вертолета. Он прекрасно помнил, что такое ППП. Повреждение посторонними предметами, одна из наиболее распространенных причин катастрофы вертолета. Как минимум дважды в день — свободные морские пехотинцы и свободный от дежурства матросский состав корабля — строились плотной цепью и проходили палубу от носа до кормы в поисках этих самых посторонних предметов. Он не знал, есть ли проблема с посторонними предметами у вертолетов русского производства — но решил подстраховаться. В конце концов, если вертолет упадет, в дерьме окажутся они все.

Поэтому, он включил маяк и начал чистить площадку, выбрасывая все что находил вниз. Камни и обломки дерева летели вниз и ударялись о каменистую землю с глухим стуком. Здесь в некоторых местах было что-то вроде уступов, правда непонятно — то ли это люди вели хозяйство, то ли это сама природа создала такое удивительное место…

Он бросал вниз то, что ему попадалось под руки и думал о русских.

Он не мог понять их, не мог понять, как они живут и почему живут именно так, а не иначе. В США было распространено такое понимание, что русские находятся под пятой коммунистической тирании и тот, кто высказывает протест против власти — тех хватают, запихивают в психушку и расстреливают. Он и сам в это верил… до того, как ему удалось поучаствовать в опросе бывшего министра иностранных дел и СССР, члена Политбюро ЦК КПСС Эдуарда Шеварднадзе, бежавшего с семьей на Запад чтобы не стать жертвой сталинистов. С тех пор — его понимание происходящего в СССР сильно пошатнулось.

Для того, чтобы карать, сажать в тюрьмы, убивать несогласных с тобой людей надо иметь веру в то, что ты делаешь. Или, по крайней мере, какую то очень сильную мотивацию. Например, деньги. Диктаторы, которые лили кровь в своей стране часто были очень богатыми людьми и сражались за свое богатство. А тут…

Когда он прослушивал аудиозаписи и просматривал оперативные съемки опросов бывшего министра иностранных дел СССР — у него возникало неприятное чувство де жа вю. Вот точно то же самое он слышал, когда показывали как Рейган врет в Конгрессе. Точно то же самое — показывали, когда сенаторы и конгрессмены врали, когда их поймали на деле ABSCAM.[37] Люди ближе к пенсионному возрасту, не знающие, что врать. Все беседы с Шеварднадзе потом прослушивали десятки раз самые разные специалисты и совокупный вердикт был в том, что он врал при ответе примерно на каждый второй вопрос. Оставался вопрос — зачем ему это делать на свободе, в свободном мире. И еще — он совершенно не был похож на человека, который во что-то искренне верит.

Не был он и богат. В качестве презента — ему подарили старый бронированный Олдсмобайл-98, который раньше возил одного из высших руководителей ЦРУ. Машина стоила… о учетом того, что она была бронированной тысяч шестьдесят — семьдесят. Не больше. И этот человек — обрадовался так, как будто ему подарили роскошный немецкий седан. Еще он попросил взять его на вертолетную прогулку и с таким вожделением рассматривал дома, расспрашивал, сколько стоит тот или иной дом. Сколько надо работать, чтобы купить такой дом. Он совершенно не был похож на богатого человека. И то, что он вывез из СССР — здесь считается… ну, небольшим состоянием, скажем так. Не более. Ценности имели только некоторые художественные произведения и изделия из золота. Сотрудники ЦРУ посоветовали не торопиться их продавать и обратиться в аукционный дом, чтобы получить настоящую цену.

Итак, один из высших руководителей Империи зла — оказался простым лгуном… скорее даже лгунишкой и человеком, который скопил себе на безбедную старость. Не более. Тогда какого черта они угрожают всему человечеству? Какого черта они так издеваются над своим народом? Какого черта не могут навести в стране нормальный порядок?

Он услышал далекий рокот вертолетных лопастей и бросил в центр площадки армейскую дымовую шашку с зеленым дымом…

Это был тот же самый вертолет. Короткий, широкий, со спаренными несущими винтами и коротким хвостом, с подвешенными блоками 2,75 дюймовых ракет, пары которых вполне хватило бы чтобы на этой площадке не осталось ничего живого. Увидев дым, русский вертолет заложил широкий вираж, а потом пошел на снижение. Уорден отбежал от площадки, чтобы защититься от хлещущего ветра, бросающего в лицо пыль и мелкие камни…

На сей раз — вертолет совершил посадку. И из него вышел только один русский — как раз тот самый, с которым они виделись тогда, на территории Пакистана.

Еще один русский — отслеживал их стволом установленного в люке пулемета…

Широко улыбаясь — инструкция при контакте с возможно враждебными индивидами предписывает широко улыбаться — Уорден пошел навстречу русскому, раскинув руки. На самом деле — для того, чтобы было видно — он не вооружен.

— Не нужно дальше — сказал русский, когда Уорден подошел примерно на пятнадцать ярдов. В руке у русского была сумка — примитивная, брезентовая. Уорден проходил подготовку для существования на территории СССР и знал, что такие сумки называются «авоська». Это от русского «авось», что значит — может быть. В России постоянно наблюдается дефицит потребительских товаров и люди берут с собой такие сумки на случай, если по дороге увидят что что-то продают и будет возможность это купить. Дефицит был одной из особенностей коммунистического режима, которую понять было очень сложно.