Президентский марафон - Борис Ельцин

Помню, я даже слегка растерялся.

Действительно, что делать?

Вроде бы, без всяких сомнений, необходимо награждать писателя. Но ведь в случае его отказа возникнет очень неловкая ситуация. Как после этого будут себя чувствовать другие выдающиеся люди России, которым уже был вручен этот орден или будет вручен? И если точно известно, что он откажется, надо ли тогда искусственно создавать шум, ажиотаж, некое общественное событие? Раз не хочет Александр Исаевич принимать орден, может быть, и не награждать его?

Но что-то говорило мне: нет, неправильно это, несправедливо. Да, сейчас писатель настроен жестко, многие вещи в окружающей действительности воспринимает вот так: на эмоциях, на обидах. Это его характер. Но именно этот характер помог ему пережить все несправедливости, все тяготы жизни, выпавшие на его долю! Может быть, пройдут годы и он по-другому оценит этот орден?

Я подписал указ о награждении Александра Исаевича орденом Андрея Первозванного. И вместе с указом написал ему личное письмо, в котором говорил о том, что эту награду присудил ему не я лично, это награда - от всех благодарных граждан России.

...Я очень надеюсь, пройдет время, и Александр Исаевич изменит свое решение. Но даже если этого не случится, уверен, что поступил правильно.

Возвращаюсь к красным папкам.

Все ли важнейшие документы попадают в них? И что происходит дальше, после того как документ подписан?

Заведующий президентской канцелярией Валерий Павлович Семенченко, как правило, никогда не выпускал из рук документы "особой важности", "совершенно секретные" или "конфиденциальные". Все эти грифы означали для него одно: из рук в руки. Семенченко входит, держа в руках пакет, докладывает его суть, и я внимательно читаю. Если нужно - подписываю. (Дело в том, что эти документы не должны открыто лежать на столе, даже на моем, президентском.) После чего Семенченко удаляется в приемную и посылает "фельда" (курьера фельдсвязи) адресату, предварительно оповестив его по телефону закрытой связи. Как правило, это закрытые отчеты разведки, справки о новых видах вооружений, доклады об острых ситуациях, возникших в связи с международной деятельностью государства.

Валерий Семенченко со мной еще с Московского горкома партии. Оттуда он был изгнан за близость к опальному первому секретарю. Так что пострадал из-за меня. В 1990 году я позвал Валерия Павловича разгребать завалы документов и писем, оставшиеся от коммунистического Верховного Совета России.

Именно он в конце рабочего дня складывает папки в мой, президентский, сейф и опечатывает его своей личной печатью. Именно он бдительно следит за документами, которые лежат на моем столе. Любая моя пометка или резолюция мгновенно доносится до тех, кому она предназначена. И так десять лет. Без единого промаха, задержки, оплошности. Семенченко - человек безотказный, порядочный, верный. И очень добросовестный. Именно то, что требуется от человека на этом месте.

После того как срочная почта подписана, завизированы документы из белых и зеленых папок, Семенченко уходит.

Я вызываю руководителя кремлевского протокола Владимира Николаевича Шевченко.

Мы обсуждаем с ним график моего текущего рабочего дня.

Среда, 3 сентября

10.00. Запись радиообращения (к этой строчке плана я еще вернусь).

10.45. Церемония проводов Р. Херцога, президента ФРГ.

11.35. Телефонный разговор с Леонидом Кучмой.

11.45. Помощник по юридическим вопросам Краснов.

12.00. Министр внутренних дел Степашин.

13.00. Секретарь Совета безопасности Кокошин.

15.00. Открытие площади перед храмом Христа Спасителя.

19.00. Открытие нового здания оперного театра Бориса Покровского.

График верстается заранее, за месяц-полтора. Любой, даже пятиминутный сдвиг в нем я не могу себе позволить. И не только из-за того, что терпеть не могу опаздывать, терпеть не могу, когда меня кто-то ждет. Эта привычка вырабатывалась в течение всей жизни. И помимо всего прочего, я хорошо представляю себе, как будут волноваться все те, кто готовился к этой встрече давно.

Я помню, мои дочери не раз пытались меня подловить, проверяя мое чувство времени. "Папа, который час?" - внезапно спрашивали они. И я всегда отвечал, не глядя на часы, точно до минуты. "Как ты это делаешь?" удивлялись они. Я и сам не знаю... Просто чувствую.

Здесь, в Кремле, это чувство времени тоже, безусловно, помогает. Но шеф кремлевского протокола Владимир Николаевич Шевченко в случае задержки обязательно напомнит, даст знать, что я задерживаюсь дольше возможного. Живой хронометр.

Но конечно, круг обязанностей Владимира Николаевича неизмеримо шире. С 1991 года он стал моим проводником в лабиринте протокола, верным помощником на всех официальных встречах. Он всегда рядом со мной, он держит в голове сотни и тысячи вроде бы мелких деталей, которые так много говорят для любого профессионального дипломата.

А его "коллекция" в девяносто восемь официальных, рабочих и прочих международных визитов президента чего стоит!

Не раз и не два шеф моего протокола не стеснялся вмешиваться в мою беседу с Клинтоном, Шираком или с другими лидерами государств (даже тогда, когда его иностранные коллеги не решались, отходили в тень) и напомнить нам, что до следующего мероприятия осталось несколько минут! И мы с уважением относились к его настойчивости. За все годы, которые он со мной, Владимир Николаевич ни разу не подвел. Уникальный человек, отзывчивый, приятный и фантастически пунктуальный.

Подписаны бумаги.

Согласован график.

До начала моих рабочих встреч и телефонных звонков я обязательно должен просмотреть газеты, журналы, дайджесты прессы и итоги социологических опросов. Без этого не могу представить себе начало своего рабочего дня.

26 сентября 1997 года.

Фонд эффективной политики присылает мне еженедельный мониторинг российской прессы, как московской, включая электронные СМИ, так и региональной.

Вот лишь несколько строк оттуда.

"Президент признал, что сильная экономика - это рынок плюс сильное государство" ("Независимая газета").

"Государство не потерпит более давления со стороны бизнеса" ("Русский телеграф"). "Ельцин объявил о закате свободного рынка" ("Коммерсантъ").

Просматриваю заголовки, отмечаю основные тенденции недели.

А что думают обо всем этом люди? Простые люди?

11-12 октября 1997 года.

Фонд "Общественное мнение" проводит регулярные опросы.

"Скажите, пожалуйста, каких политиков вы лично выдвинули бы сегодня кандидатами на пост президента?"

Начиная с августа Зюганов увеличил свой рейтинг на два пункта - было 15 процентов, стало 17. А у Лебедя рейтинг на два пункта упал: теперь стало 9 процентов.

Здесь еще множество интересных вопросов. Например:

"... если Дума примет решение о недоверии правительству Черномырдина, как вы к этому отнесетесь?"

Положительно - 35 процентов, нейтрально - 16, отрицательно - 25. Затрудняюсь ответить - 24. Очень много колеблющихся, не определившихся. Есть резерв в борьбе за их доверие.

А вот очень интересный, не политический опрос. Например:

"Как обычно вы проводите свободное от работы время?"

Смотрю телевизор - 65 процентов. Занимаюсь по дому, по хозяйству - 57 процентов. Читаю газеты, журналы - 30. Занимаюсь физкультурой, спортом - 5.

Вся наша страна, со всеми ее привычками и предпочтениями, даже в этом простом опросе как на ладони. Есть о чем подумать.

Я делаю себе пометки на полях, записываю пришедшие в голову идеи. Но пора приступать к записи радиообращения. Начиная с 1996 года я делал это каждую неделю. Были тревожные - например, когда менялось правительство. Были спокойные и праздничные - например, посвященные 8 Марта.

Вот, например, о среднем классе. Тема действительно больная. Средний класс - есть ли он у нас вообще? Кто его формирует, какие социальные слои и группы? Удается ли ему выжить в кризисной экономике? Действительно ли он является социальной опорой президента, как об этом говорят социологи? Вот что я сказал тогда по этому поводу: "Сейчас наши граждане сами решают по-прежнему жить на скромную зарплату или рискнуть - открыть свое маленькое дело: авторемонтную мастерскую, фотоателье, фирму по ремонту квартир, частный детский сад. Таким, конечно, трудно. Надо регистрировать предприятие, доставать сырье и искать заказы. Бороться за клиентов и теснить локтями крупных конкурентов. Но многие - начав с нуля - уже добились поставленной цели. Нашли себя в этой сложной, но интересной жизни. Они заслуживают уважения".

... Да, хорошая тема. Но, перечитывая обращение сейчас, спустя некоторое время, вижу, что многое надо было сказать не так. Активнее поддержать частных предпринимателей. Жестче потребовать от чиновников не мешать им, дать им вольную волю и свободное дыхание. И не обижать словосочетанием "маленькое дело". Дело-то, вообще говоря, огромное в масштабах всей страны.