Купец - Евгений Алексеев

Но самым экзотичным в этом вооружении был шип – иначе то оружие, что я получил в подарок, не назвать, трехгранный, невероятно острый в гранях и на конце костяной клинок длиной в полтора локтя. Лезвие, рукоять, гарда – все было когда-то одним наростом на теле исчезнувшей твари из Пустоши, которую называли грог. Сейчас из него получился необычайно легкий, тонкий, но очень прочный клинок. Однако самой главной особенностью клинка являлась его способность выступать чем-то вроде проводника маны. Об этом свойстве кочевники, наверное, даже не думали. Нормальные маги используют ману на заклятия, в крайнем случае для зарядки артефактов. Здесь же все происходило проще: видимо, гроги выплескивали из себя первородную силу через этот шип и так проламывали стальные панцири врагов. Я же со своим куцым запасом маны получал возможность синхронизировать момент нанесения удара мечом и выплеск энергии через него, что должно было увеличить силу удара. Теоретически выходило, что такой вот почти что шпагой можно пробить даже гномий доспех.

Шипы Грога после нашествия часто использовались как мечи, но встречались они редко, и, насколько знаю, о свойствах шипов как проводников магии никто не знал. С течением времени их становилось все меньше и меньше – кость, даже такая прочная, сгнивала, ломалась и исчезала в земле. Шауны нашли этот шип в слое жирной, как масло, породы, обнажившейся после горного камнепада. Шип сохранился на удивление хорошо, мастера лишь придали рукоятке удобную форму.

Но еще больше удивил доспех. Чтобы увеличить запас маны, требовалось каждый раз наполнять свой резерв, а потом расходовать. Нормальные маги делали это раз в неделю. В моем случае приходилось повторять эту операцию каждый час. В основном я скидывал излишки в артефакт щита, но тот и без того был почти постоянно полным. После экспериментов с мечом очередь дошла и до доспеха. Видимых результатов сначала не наблюдалось, но после нескольких дней вливания маны я заметил, что доспех задышал. Твердый и прочный, он к тому же стал более эластичен, что ли. В нем теплилась псевдожизнь, поддерживаемая магией. Видимо, из-за этого свойства тела живых рыцарей Хэллэриана не могли пробить копья, выпущенные баллистой, тогда как щиты, сделанные из их панциря, худо-бедно можно было разбить топором. Получалось, что мой доспех мало чем уступал по прочности вооружению тяжелого имперского пехотинца, но по весу был не намного тяжелей грубых кожаных курток, которые кочевники использовали для защиты от случайных ударов и стрел, летящих по касательной. Воин в тяжелом доспехе большую часть времени стоял, ожидая конной атаки, поскольку пробежка до рядов противника в такой куче металла грозила носившему ее быстрым упадком сил. Одним словом, консервная банка, называемая имперским панцирем, была надежной, но ужасно громоздкой защитой.

Сейчас панцирь, щит, жилетка и шлем, упакованные в мешок, болтались за спиной – привлекать внимание столь редкой и, безусловно, дорогой амуницией явно не стоило. Шип висел на поясе, благо ножны и обмотка рукояти делали его похожим на обычный тонкий меч. Золото, тщательно спрятанное в поясе на теле и в мешочек на дне котомки кочевников, грело мою душу надеждой, так как у меня еще оставалось несколько дней в запасе до оглашения завещания.

Глава 12

Дома

В нескольких часах пути от Клонеля я остановился, чтобы прикинуть, как мне действовать. Если я заявлюсь в город сейчас, то вполне могу натолкнуться на наемных убийц, которых Черный барон оставил на такой случай у ворот. Меня, конечно, могли уже и списать, посчитав трупом, но думаю, что такие люди действуют наверняка. Скорее всего, все шпики, несомненно следящие за моей семьей и друзьями, будут отозваны только после оглашения завещания и проведения торгов.

Просидев несколько часов на опушке леса, я так ничего и не придумал. Пока думал, сжевал пару кусков вяленой конины. Вкус показался мне неплохим, и неожиданно подумалось, что если сюда добавить той острой пряности, что везут купцы из Фируза, то получится хорошая закуска к пиву, которую трактирщики оторвут с руками. А конина в Таленгаре не в цене, не особо жалуют ее даже простолюдины и уж тем более мастера и купцы – значит, цены будут минимальные.

Так, не вовремя меня понесло на торговые размышления, сейчас надо думать, как быть с оглашением завещания… Стоп, а зачем ждать завещания?! Заемщиками отца выступили ростовщики, значит, по закону им я и должен вернуть долг! То, что они перепродали закладные, – это их проблемы. Продажа осуществлена без согласия отца, срок возврата еще не истек, так что я в своем праве.

Предположим, как организовали ту сделку с займом? Ничего особого тут явно никто не придумывал. Ростовщики, скорее всего, отказали бы отцу по его прямой просьбе: заем, несмотря на неплохие залоги, все же велик. Но на сцене появляется всемогущий финансист герцога, предлагая покрыть долги отца распиской, правда – в обмен на право претендовать на закладную. Ну и, естественно, ростовщики прописали всяческие непредвиденные обстоятельства вроде смерти отца и досрочного гашения. Так что погаси я долг сейчас, кредиторы спокойно закроют сделку, а бумаги Линдстока потеряют всякую силу!

У меня начинал вырисовываться неплохой план. Как только будет погашен долг, то охота, по логике, должна прекратиться. И что же мы имеем? Моя семья должна двенадцати ростовщикам. В городе они живут довольно кучно, и навестить всех в один день не составит труда. Но есть одно «но»: скорее всего, приказ убить меня отдан еще полтора месяца назад, когда отряд выехал из Клонеля, и пару-тройку убийц держат наготове в городе. Трое ворот Клонеля стерегут мальчишки, а душегубы попивают дешевое винцо, и как бы не в кабаке Сапога. Так что как только мои ноги переступят гостеприимные ворота города, меня пырнут ножиком или попотчуют арбалетным болтом. Конечно, лучший вариант – это убрать меня на лоне природы, но ждать под солнцем и дождем пару месяцев никто бы не стал, а все таверны на дороге я обходил стороной.

Пока я сидел и размышлял, показался обоз с сеном, двигавшийся к городу. Время было уже позднее, и в город их никто явно не впустит. Но крестьяне на то, похоже, и не рассчитывали – явно собирались переночевать под стенами, зато завтра утром окажутся первыми, меньше проторчат в толчее перед воротами, да и продадут товар свой подороже.

Мужики к ночевке готовились основательно: пристроили свои возы поближе к городским воротам, развели костры и начали варить кулеш. Это явно был неплохой для меня вариант.

Я подошел к мужикам, свел знакомство, рассказал, что припозднился, а теперь жду утра, дабы вернуться в город. Люди это оказались простые и доверчивые – к костру пригласили, угостили печеной брюквой, салом, солеными огурцами, а тут и кулеш поспел. Для того чтобы еще более расположить крестьян к себе, я дал им немного серебряных монет, на которые у ночевавших неподалеку долинских пивоваров был куплен бочонок пива, так что гуляли долго. В конце концов я притворился пьяным, попросив предводителя своих новых знакомых дать мне выспаться в сене и не будить утром, а со стражниками договориться, на что выделил еще некоторое количество серебра.

Притвориться пьяным особого труда не составило, да и спать на сене я залег отнюдь не притворно, правда, к моменту, когда тронулись, уже бодрствовал. Крестьянин попался хваткий – за деньги споро решил все проблемы. Стражникам объяснил, что это его перепивший племянник дрыхнет на возу, и как-то буднично все прошло. Доехали до рынка, а там, попрощавшись, я нырнул в людскую толчею.

Квартал ростовщиков находился совсем рядом, и я решил действовать прямо сейчас. Правда, как я подсчитал, до полной суммы не хватало набежавших процентов, так как прошло где-то четыре месяца. Это пять процентов – в общем, требовалось еще сто золотых.

Я был уверен, что деньги есть дома, только у дома меня в любом случае должны ждать. Поэтому решил пока пойти гасить долги по всем ростовщикам по очереди. Самых уважаемых заимодавцев помню, это известные в городе люди. Буду гасить до последнего, на которого денег не хватит, а там посмотрим.

И я постучался в контору первого ростовщика.

– Добрый день, лод Гин.

– Добрый. Чем обязан, молодой человек?

– Я Алекс, сын Рогина, оружейника. Пришел вернуть деньги, ссуженные вашим торговым домом моему отцу.

– Хельт, принеси книгу закладных! – зычно крикнул владелец конторы приказчику. – Так… чтобы погасить всю задолженность, необходимо четыреста пятьдесят три золотых.

– Сейчас! – Я вывалил мешок с золотом и принялся пересчитывать монеты.

Господин владелец споро проверил переданное ему – настоящий профессионал.

– Хельт, свидетельство готово?

– Да, господин.

– Уважаемый Алекс, вот свидетельство о гашении долга и свидетельство на владение семью домами в квартале ткачей.